«В политической системе Швейцарии возможны сбои»

По мнению бернского политолога Адриана Фаттера особую опасность для демократии представляет «информационно-пропагандистское доминирование лоббистских групп, обладающих серьезными финансовыми ресурсами». zvg

Информатизация, европеизация, глобализация... Современный мир становится все более быстрым, решения в таком мире должны приниматься практически мгновенно. Однако на определенном этапе новые глобальные тенденции начинают сталкиваться с практикой прямого участия граждан в делах управления обществом, объективно тормозящей скорость важнейших социально-политических процессов.

Размышляя над феноменом «мира разных скоростей» профессор политологии Бернского Университета Адриан Фаттер приходит к выводу о том, что в ближайшем будущем швейцарская прямая демократия окажется в очень непростой ситуации.

swissinfo.ch: Во-первых, давайте попробуем провести «бухгалтерский учет» системы прямой демократии. Каковы её основные преимущества и недостатки?

Адриан Фаттер: Её преимущества, по моему мнению, находятся, прежде всего, в области оказания на гражданское общество просветительского влияния. На практике это означает, что там, где мы имеем хорошо развитую прямую демократию, — например, в Швейцарии, особенно в отдельных её кантонах, общинах или муниципалитетах, — там уровень политической образованности людей, степень информированности граждан и масштабы их доверия к политической системе значительно выше и больше, чем там, где прямой демократии меньше или где ее нет вообще. Я думаю, что это одно из самых больших преимуществ такой системы.

Среди недостатков я вижу опасность возникновения информационно-пропагандистского доминирования лоббистских групп, обладающих серьезными финансовыми ресурсами. В результате права народа, то есть та самая прямая демократия, как это ни парадоксально, превращаются в корпоративное право. И это может быть очень привлекательно для групп, обладающих достаточными организационными ресурсами, позволяющими, например, в кратчайшие сроки собрать необходимое для проведения референдума число подписей.

Еще один недостаток я вижу в «тирании большинства» по отношению к тем или иным меньшинствам. Такие группы, как иностранцы вообще, или мусульмане в частности, особенно часто страдают от решений, принимаемых народом на референдумах. А ведь это именно те самые общественные группы, члены которых не обладают правом пользоваться инструментами прямой демократии. И в этой области нам предстоит еще много работы.

swissinfo.ch: Что бы предложили сделать лично Вы?

А.Ф.: Тут есть несколько вариантов. Наиболее радикальным решением было бы то, к которому прибегли в свое время в Германии. Там в Основной закон включены статьи, описывающие фундаментальные гражданские права и права человека. Они получили статус неприкосновенных и неотчуждаемых. Мы могли бы тоже пойти в таком направлении и закрепить в конституции Швейцарии определенные базовые права, особенно права меньшинств. Но заходить так далеко вовсе не обязательно.

Народное политическое просвещение может носить разные формы. Я могу себе представить своего рода «предупреждения», напечатанные даже на самом бюллетене для голосования и указывающие, например, что принятие той или иной инициативы может привести к нарушению тех или иных международных соглашений или определенных фундаментальных прав, в том числе и прав человека.

Или что голосование «за» данную инициативу может привести к разрыву того или иного межгосударственного договора. Проведенные нами эксперименты показывают, что подобные примечания вполне способны достичь желаемого эффекта.

Адриан Фаттер Внешняя ссылка

C августа 2009 г. занимает должность директора «Института политологии» («Institut für Politikwissenschaft») Университета г. Берн. Профессор кафедры политологии этого же вуза со специализацией на истории швейцарского государства и права.

Возглавлял кафедры политологии Университетов в г. Констанц (Германия) и в г. Цюрих. Научные исследования А. Фаттера концентрируются на проблемах прямой демократии в Швейцарии, на изучении системы швейцарского федерализма, а также на теории и практике политического консенсуса в Швейцарии.

Среди последних публикаций следует отметить «Справочник по вопросам исследования электорального поведения швейцарцев» («Das Handbuch der Abstimmungsforschung»), монографию «Политическая система Швейцарии» («Das politische System der Schweiz»), а также «Справочник швейцарской политики» («Handbuch der Schweizer Politik»). Все книги изданы в 2014 году.

Адриан Фаттер является издателем «Вестника швейцарской политологии» («Schweizerische Zeitschrift für Politikwissenschaft»), публикации в котором посвящены, прежде всего, особенностям прямой демократии во всем мире.

swissinfo.ch: К сильным сторонам прямой демократии Вы относите доверие народа к институтам власти. Что касается правительства Швейцарии, Федерального совета, то в настоящее время мы наблюдаем довольно интересное противоречие. С одной стороны, за последние годы кабинет проиграл целый ряд важных референдумов. С другой стороны, если верить опросам, Федеральный совет пользуется у народа наибольшим за последние 15 лет доверием. Чем это можно объяснить?

А.Ф.: Швейцарский народ в состоянии различать понятия «правительство» и «прямая демократия» и он понимает, у кого какие функции и полномочия. Если внимательно проанализировать рейтинг доверия правительству, то можно увидеть, что за последние 15 лет в наименьшей степени народ доверял кабинету в период между 2003 и 2007 годами. И это понятно, ведь тогдашний Федеральный совет был избран совсем недавно и производил достаточно разобщенное впечатление.

Однако в последние годы на политической арене правительство выступает единым фронтом. Между министрами установилось более или менее прочное согласие, они снова вспомнили о такой исконной швейцарской ценности, как коллегиальность руководства. Избиратели данное обстоятельство ценят. Но это вовсе не означает, что на очередном референдуме народ автоматически будет придерживаться правительственного мнения.

swissinfo.ch: Давайте теперь поговорим на тему так называемой «цифровой революции» и ее последствий для прямой демократии. Не секрет, что эта революция качественно ускорила нашу жизнь почти во всех сферах. С другой стороны, для швейцарской прямой демократии характерен отпечаток неторопливой рассудительности. Прежде, чем принимать какое-то решение, швейцарец, что называется, «семь раз отмерит». То есть между миром глобализации и прямого участия граждан в политике, на первый взгляд, возникла дистанция «огромного размера». Или я ошибаюсь?

А.Ф.: Действительно, не в последнюю очередь из-за прямой демократии, процессы принятия политических решений в Швейцарии могут зачастую сильно растягиваться по времени. Но, с другой стороны, не будем всю «вину» перекладывать на плечи одной только прямой демократии. Швейцарская политика функционирует на основе целой системы компромиссов. Поиск и нахождение консенсуса являются для неё обязательными, для чего, с другой стороны, требуется относительно большее количество времени.

Тем не менее, и у такой системы есть очевидное преимущество, а именно, в Швейцарии редко совершаются ошибки, обусловленные непродуманной торопливостью, которые потом все равно приходится исправлять. Изменения в Швейцарии совершаются планомерно, равномерно, без разрывов отношений преемственности. Таким образом, нам удается обеспечивать стабильность и уверенность в завтрашнем дне, что очень важно для предпринимателей и в целом для экономики.

Что касается так называемой «дигитализации», то, конечно же, она не оставит прямую демократию без последствий. Я сейчас имею в виду как электронное голосование в удаленном режиме посредством сети интернет, так и новые формы получения и распространения информации, включая политическую пропаганду, которая сейчас очень мощно использует, в частности, социальные сети, то есть те самые цифровые каналы связи. А это, в свою очередь, оказывает прямое влияние на граждан, которые либо идут голосовать, или же принимают решение остаться дома.

swissinfo.ch: Значит ли это, что так называемое «цифровое ускорение», рано или поздно, но охватит всю швейцарскую политическую систему с её точно выверенными компромиссами, системой сдержек и противовесов и порой мало кому за рубежом понятным взаимодействием элементов прямой и парламентской демократии?

А. Ф.: Давление на прямую демократию оказывает не только процесс перехода общества в информационную фазу. Порой куда большее давление мы, в Швейцарии, ощущаем со стороны европейской интеграции и в целом глобализации. Когда ЕС или международные организации многосторонней дипломатии начинают принимать решения во все более ускоряющемся темпе, Швейцария должна тоже как-то реагировать.  

И вот тут-то и возникает качественный конфликт между, с одной стороны, прямой демократией, в рамках которой все хотят высказываться и влиять на принятие политических решений, что отнимает много времени, и, с другой стороны, со все более стремительными процессами в сфере политики и экономики. Примером такого конфликта может быть мировой финансовый и промышленный кризис 2008-2009 годов, который буквально вынуждал правительство Швейцарии действовать в очень несвойственной ему манере, то есть очень быстро.

Таким образом, в будущем мы должны будем приготовиться к наступлению самых настоящих патовых ситуаций и даже к серьезным сбоям в работе привычных политических механизмов. Не исключено, что возникнет потребность в реформировании самой системы прямой демократии. В любом случае, я уверен, что у нас будут происходить куда более бурные, чем сейчас, дебаты, например, на тему, в какой степени референдумы имеют право воздействовать на внешнюю политику страны и, в частности, на практику заключения Швейцарией важных международных соглашений.

swissinfo.ch: Какие еще реформы, кроме уже Вами упомянутых, было бы неплохо или даже необходимо провести в сфере функционирования швейцарской прямой демократии в следующие пять лет?

А. Ф.: Считается, что прямую демократию реформировать трудно, но что еще сложнее лишить народ тех или иных прав. А между тем, у нас уже бывали такие случаи, вспомним только отмену (парламентом в конце 2008 г. — прим. ред.) так называемой «allgemeine Volksinitiative» или «всеобщей народной законодательной инициативы» (принятой народом на референдуме в феврале 2003 г., — прим. ред).

«Всеобщая инициатива» позволяла народу собирать подписи и предлагать вносить изменения не только в конституцию, но и вообще в любой закон. Однако оказалось, что на практике пользоваться таким инструментом прямой демократии практически невозможно и им, поэтому, никто и не пользовался. (На референдуме 27 сентября 2009 г.Внешняя ссылка народ большинством в 67,9% голосов утвердил решение парламента об отказе от «всеобщей народной инициативы», — прим. ред.).

Так что в принципе реформа системы прямой демократии не есть некое безнадежное дело. Такая реформа, однако, возможна только при условии, если политическая элита, то есть Федеральный совет и крупные партии, действует сообща и предлагает такие варианты, которые поддерживаются всеми в народе. И если подводить итог, то считается, что в целом наша полупрямая демократия работает неплохо, и что она признана народом. И я склонен согласиться с такой оценкой.

Перевод с немецкого и адаптация: Надежда Капоне