В России получают знания, в Европе — свободу

Екатерина Емельянцева Коллер: «Профессура в Швейцарии дает возможность реализовывать проекты и самой набирать людей на эти проекты». swissinfo.ch

В 19 веке в университетах Швейцарии, прежде всего в Цюрихе, сложилась интересная ситуация: подданные Российской империи стали первыми представительницами «слабого» пола среди студентов и в течение десятилетий оставались в университетской среде Конфедерации самой многочисленной «диаспорой». Началось же это в 1867 году, когда впервые в истории в университет Цюриха была зачислена женщина — россиянка Надежда Суслова.

В 21 веке в университетах Швейцарии женщины из России уже не только учатся, но и преподают. Портал swissinfo специально отправился в Цюрихский университет, чтобы встретиться с историком Екатериной Емельянцевой Коллер, которая с сентября 2017 года будет занимать должность профессора в этом вузе. Мы поговорили о современных студентах, о разности в подходах в образовании в Европе и России, о Гумбольдтовской модели обучения и многом другом.

swissinfo.ch: Если позволите, начну с самого обычного вопроса: как Вы оказались в Швейцарии?

Екатерина Емельянцева Коллер: Я училась в Германии, во Фрайбурге. Писала дипломную работу у профессора, который через некоторое время получил ставку в Базельском университете. У него же я писала диссертацию, поэтому перебралась в Базель. А затем получила место ассистента в университете Цюриха и параллельно работала в Базеле и Цюрихе. Всё получилось само собой, шаг за шагом, ничего этого не планировалось.

В Базеле я писала диссертацию, а преподавать начала, когда получила ассистентское место в Цюрихе, то есть с 2004 года. Сейчас я также веду семинары в университете Санкт-Галлена, а с 1 сентября в Цюрихском университете получаю профессуру. Это ставка Швейцарского национального фонда (SNF), то есть оплачивает ее сам Фонд, не университет. Будет больше административной работы, но и преподавания больше. Профессура дает возможность реализовывать проекты и самой набирать людей на эти проекты, что невозможно делать, имея ставку постдока.

swissinfo.ch: Какие темы вы разрабатываете? Каков круг ваших научных интересов?

Е.Е.К.: Их много. Но тут давайте я скажу два слова о разности систем: в немецкоязычных странах всё иначе, нежели в России или США. В России историк занимается определенным периодом и страной, например, историей Германии в новое время. Значит и научный руководитель будет германистом, никто не будет менять страну и период. Надо оставаться в определенных рамках. Так же и в Америке.

В Германии и немецкоязычных странах по-другому. Есть, скажем, Кафедра истории Восточной Европы, и ученому, чтобы квалифицироваться и получить кафедру, в идеале нужно быть специалистом хотя бы по двум периодам. Например, раннее новое время и советский период. Или же история Польши и России, а докторская защищена должна быть по Балканам. Эта тенденция сейчас уходит, потому что, конечно, это сложно – приходится знать много языков, углубляться сразу в несколько тем, таких специалистов становится все меньше. Я не говорю, что эта система лучше, она просто другая. Но я считаю, что совершенно неплохо разбираться в 18-ом веке, даже если ты советолог. 

Болонская система превратила студента в гибкого среднего человека.

Моя диссертация охватывает период с конца 18-го и до начала 19 века. Это сравнительный анализ двух религиозных групп: одно было около-хлыстовское образование, второе – религиозное движение внутри иудаизма в Польше. Меня заинтересовала ситуативная религиозность этих групп. То есть и те, и другие оставались внутри своих групп, но при этом ходили в церковь, за что их обвиняли в лицемерии. А хабилитационную работу (в российской традиции профессор с хабилитацией соответствует рангу доктора наук, – прим. ред.) я буду защищать по советскому периоду, по городу Северодвинску. 

swissinfo.ch: С получением профессорской ставки в Цюрихе Вы продолжите изучение этих тем? 

Е.Е.К.: Сейчас в рамках проекта у нас совершенно прекрасная тема, которой мало кто занимается. Это позднесоветская деревня. Нас интересуют все аспекты – культура, миграции, молодежь. Позднесоветский период сейчас вообще очень популярен в Европе и США. Сталинизм отработан, хрущевский период тоже, а конец 1960-х и 1980-е годы изучены значительно меньше – и особенно деревня. Даже существующие работы этому периоду написаны на городском материале.

А исследования по деревне, если и есть, то у всех тональность драматическая. Вспоминают про разрушение деревень и «Прощание с Матёрой». Понятно, что всё это было, но ведь если посмотреть глобально, то легко увидеть, что трансформация деревни — это нормальный процесс для этого времени. Скажем, в Швейцарии деревня 1980-х годов тоже совсем не такая, как сейчас. Старый уклад ушел. Поэтому наша цель состоит в том, чтобы взглянуть на советскую деревню данного периода трезво, без ностальгии и меланхолии. 

swissinfo.ch: Какие курсы Вы читаете?

Е.Е.К.: С осени лекции будут посвящены сельской жизни советского периода – с начала революции и до 1991 года. А весной начнется курс «История еврейского населения восточной Европы», и в его рамках я устраиваю экскурсии в Польшу, Варшаву и Краков, в Вильнюс, может быть в Минск. Я бы хотела, чтобы студенты потом написали не курсовые работы, а исторические эссе.

Еще я веду так называемый архивный семинар по теме «Советский Союз и Швейцария». Будем со студентами много работать в архивах, искать любую информацию о связях Швейцарии и СССР на протяжении всего 20-го века. Её гораздо меньше, чем информации об отношениях двух стран в имперский период. 

swissinfo.ch: Вы учились и в России, и в Европе. Каков, на Ваш взгляд, подход к обучению тут и там? Существует ли разница?

Е.Е.К.: Про сравнение систем обучения у меня есть одна история. Во Фрайбурге я подумывала, не заняться ли журналистикой, и стала, будучи студенткой университета, посещать курс «Журналистское письмо». В рамках курса я написала статью для швейцарского журнала «Weltwoche», который тогда был, конечно, совсем не тем, чем является сейчас. Статья была о различии подходов в обучении в Европе и России.

Может, сейчас я бы написала по-другому, но тогда контраст был мне слишком очевиден. В Ленинградском университете, где я училась, у меня был учебный план, расписание, где ты ничего не мог поменять или тем более самостоятельно выбрать. А во Фрайбурге была полная свобода — ты выбираешь курсы и семинары себе сама, тебе доверяют в этом, профессура с тобой разговаривает как со взрослым человеком. У меня в России было по-другому. Эта статья попала на мою кафедру в ЛГУ, и был огромный скандал.

Гумбольдтовская модель

Данная модель классического университета известна с начала 19 в. Ее разработал Вильгельм Гумбольдт (1767-1835) немецкий филолог, философ, языковед, государственный деятель.

С ней связана целая эпоха в развитии мирового высшего образования, знаменующая его переход от элитарности к массовости.

Основные ее принципы: академическая свобода, единство исследования и преподавания, рациональный подход к знанию, преобладание гуманитарных дисциплин.

Последнее рассматривалось как обязательное условие формирования по-настоящему образованной личности.

В целом, я и сейчас остаюсь при своем мнении — тогдашняя российская система образования давала базу, но не развивала индивидуальности. Но тогда казалось, что она просто убивает. Гумбольдтовская модель и ее принципы для университета более адекватны. Теперь я понимаю, что у меня была идеальная ситуация — в России я получила базу, а в Европе затем — свободу. А ведь многим студентам без базовых знаний с этой свободой просто нечего делать.

swissinfo.ch: Как вы относитесь к Болонской системе?

Е.Е.К.: Это вообще отдельная история. Только и думаешь «куда же это все идет?». Я противник Болонской системы, но биться головой о стену невозможно. Конечно, уровень студентов падает, вам скажет это любой преподаватель. Конечно, некоторые нововведения несут разрушительные последствия.

Приведу такой пример: разделили студентов-бакалавров и студентов-магистров. Раньше у них были совместные семинары — и это очень важный обмен, младшие тянутся за старшими, слушают, как те делают рефераты. Теперь этого нет. Может, магистры и не страдают, но для бакалавров это катастрофа: их уровень падает радикально. И это не только мое мнение. Кроме того, раньше самоуправление было более выраженным, теперь администрация взяла слишком многое в свои руки.

swissinfo.ch: Какие теперь студенты?

Е.Е.К.: Конечно, все разные. Но то, что студенты сейчас более прагматичны, — это точно. У них же, согласно Болонской системе, всё решают пункты — вот они и собирают пункты. Не хочется бурчать «раньше было лучше», но я помню, что во Фрайбурге студенты моей группы в основном выбирали наиболее интересные лично нам лекции и курсы, хотя и на «обязательные», конечно, ходили. Это по приезде мне нравилось особенно.

В Цюрихе вообще другая немного ситуация, здесь, например, нет университетского кампуса. Многие студенты работают параллельно с учебой. А находясь во Фрайбурге, ты сразу понимаешь, что это студенческий город. Там удивительная атмосфера, потому что кроме университета в городе почти ничего нет. Как-то живее там, чем в Цюрихе, я бы сказала.

Про подготовку еще два слова хочу сказать. Недавно обсуждался один момент. Многие преподаватели замечают, что у студентов, которые в гимназии не изучали латынь, уровень ниже, чем у тех, кто изучал. То ли этот сложный предмет помогает развивать мысль, то ли придает усидчивость, то ли способствует трудолюбию, но замечен феномен — студент лучше, если у него была латынь.

swissinfo.ch: Вы преподаете не только в Цюрихе?

Е.Е.К.: Я веду семинары и в университете Санкт-Галлена. Там, кстати, всё немного по-другому. Сам по себе университет специфический: там готовят элиту. Основные предметы — это экономика, юриспруденция, международные отношения. Очень много иностранных студентов со всего мира, поэтому там я читаю лекции по-английски. Я вела параллельно семинар по советскому периоду в университетах Цюриха и Санкт-Галлена и поразилась, что студенты в Санкт-Галлене были лучше подготовлены, хотя это для них не основной предмет. Они очень хорошо умеют выступать, вообще, более серьезные.

Так что студенты разные. Хотя тенденция падения уровня подготовленности явно прослеживается, и все говорят, что связано это с Болонской системой. Требования неолиберализма, ориентированность на рынок, уравниловка — всё это превратило студента в гибкого среднего человека. Хотя, с другой стороны, я не ожидаю от студентов, что все они после учебы станут исследователями.

Екатерина Емельянцева Коллер (Ekaterina Emeliantseva KollerВнешняя ссылка)

Кандидат исторических наук, с 1 сентября 2017 года профессор исторического факультета университета Цюриха, преподаватель новейшей истории в университете Санкт-Галлена.

Изучала филологию в Ленинградском университете, историю Восточной Европы, славянскую филологию и современную немецкую литературу в университетах Фрайбурга, Кельна и Бонна. Получила степень кандидата исторических наук на факультете истории Восточной Европы в университете Базеля.

Преподавала на кафедре современной истории в Бангорском университете (Уэльс, Великобритания) в 2010-2013 гг., была ассистентом преподавателя и научным сотрудником на факультете Восточно-европейской истории Цюрихского университета (2003-2008) и научным сотрудником на историческом факультете Базельского университета (2001-2004 годы).