«Братские республики»: что связывает США и Швейцарию 

Аллегория швейцарской конституции 1848 года. Burgerbibliothek Bern

Маленькая Швейцария и огромные США: что между ними может быть общего? Тем не менее — две страны находятся куда ближе друг другу, чем могло бы показаться.

Окончание Гражданской войны в США стало событием глобального масштаба, на него откликнулись буквально по всему миру, в том числе и в далекой Швейцарии, где победу Севера над Югом празднично отметили тысячи швейцарцев. Казалось бы, какое было дело гражданам Конфедерации, привыкшим к тому, что самое главное все равно совершается дома, и уж точно не за океаном, до событий в США? Тем не менее в 1865 году примерно 20 000 швейцарцев, в основном мужчин, подписались под официальными соболезнованиями в связи с убийством Авраама Линкольна.

Для того времени это было огромное число, особенно если учесть, что самое по себе понятие «гражданина» еще только формировалось и зарождалось, да и подписывать такого рода петиции и обращения было далеко не так удобно, как сегодня. Но что-то такое витало в воздухе, что заставило правительство кантона Аргау (правительство… чего?) обратиться к «нашей великой братской республике по ту сторону океана» с выражением искренних чувств солидарности.

Интересно, что такие чувства отнюдь не остались безответными, американская сторона восприняла это обращение как должное, для нее понятие «братские республики» применительно к США и Швейцарии отнюдь не было каким-то оксюмороном. «Правительство и народ Швейцарии никогда не колебались в своей дружбе по отношению к старшей братской республике», — с признательностью отмечал американский посол в Швейцарии Джордж Фогг (George Fogg, 1813-1881) в своем обращении на имя Федерального совета (правительства Швейцарии) в 1865 году*.

Некий итог в 1991 году подвел Джеймс Говард Хатсон (James H. Hutson, род. в 1937 г.), историк, автор монографий по ранней американской истории, выпускник и профессор Йельского университета, руководитель отдела рукописей Библиотеки Конгресса США. По его словам, начиная с 1776 года многие политические процессы в обеих странах часто развивались параллельно, а в переломные моменты истории конституция одной страны служила образцом для основного закона другой.

Американская Декларация независимости со швейцарским акцентом?

Более того, считал Дж. Г. Хатсон, один из самых важных тезисов во всем политическом лексиконе Америки может иметь вполне отчетливый швейцарский акцент. О чем идет речь? Перенесемся на несколько веков назад, примерно в середину 1770-х годов. Тогда Швейцария еще была разрозненной и очень сложно устроенной системой кантонов, подчиненных и союзных областей, а первые 13 британских колоний в Северной Америке по величине своей не очень отличались от швейцарских кантонов, образуя в совокупности столь же свободное объединение локальных общин и сообществ (штатов).

При этом многие лидеры американской борьбы против британской колониальной власти, включая отцов-основателей США во главе с Томасом Джефферсоном, с большим энтузиазмом читали сочинения женевского философа Жан-Жака Бурламаки (Jean-Jacques Burlamaqui, 1694 — 1748). Жан-Жака… кого? Мы знаем только Руссо! Нет, именно Бурламаки, а это философ, который на самом деле в 18 веке был популярен не менее автора «Исповеди». По мнению многих историков, включая гарвардского историка и философа Мортона Уайта (1917–2016), соединявшего в своих работах методы аналитической философии с идеями и темами американских философов-прагматистов, чтение Бурламаки оказало непосредственное влияние на тональность и идеологию введения к Декларации независимости. И как раз там-то мы и слышим «швейцарский акцент» в том самом «самом важном тезисе»:

Философ Бурламаки был первым, кто описал «стремление к счастью» в категориях естественного права. SWI

«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье»**. Шотландский философ Джон Локк сформулировал в свое время эти права похожим образом, с одним существенным отличием: у Локка написано о «жизни, свободе и собственности», а о «стремлении к счастью» он писал в другом месте.

Стремление к счастью как естественное право

Философ Бурламаки был на самом деле первым, кто описал «стремление к счастью» в категориях естественного права, из которого потом проистекает почти всё остальное. При этом сам Бурламаки напрямую связывал это право с правом на самооборону — тезис, который сейчас в эпоху российской агрессии против Украины, актуален как никогда: если кто-то сталкивается с врагом, то тогда он имеет право взять в руки оружие ради собственных безопасности и счастья. Такой подход, как видно, в особенной степени резонировал с тем, о чем размышляли отцы-основатели США во время Войны за независимость. Такого рода философия сохраняется в США и сегодня, причем от Бурламаки и его ученика Эмера де Ваттеля*** можно провести прямую линию к американским традициям обладания личным оружием.

Личное оружие дома — это право до сих пор является, с поправкой на исторический и социальный контекст, основой идентичности швейцарцев и американцев. Пример Швейцарии играл для молодых США заметную роль и в период конституционных дебатов, последовавших после окончания Войны за независимость. Тогда в Америке реально обсуждался формат «Гельветической конфедерации» как возможный формат организации американской государственности, но в итоге он был отвергнут. «Швейцарцы почти не образуют единства и уже не раз воевали друг с другом», — указал Александр Гамильтон, первый министр финансов США, в 1787 году.

В то время Швейцария и в самом деле, как уже упоминалось, была особым государством, в котором права автономии регионов вполне сочетались с архаичным представлением о том, что есть право (не общая для всех норма, но то, что повелел сделать сюзерен). И должно было пройти еще полвека, в ходе которых страна переживет французскую оккупацию и эксперимент с унитарной Гельветической республикой, которая на деле никакой республикой не была, прежде чем Швейцария превратилась из союза государств (кантонов или штатов) в союзное государство, основанное на идеях либеральной свободы, конституционного правления, с примесью английского утилитаризма и французской теории «прав гражданина». Огромную роль в этом процесс сыграл врач и философ Игнац Пауль Витал Трокслер, подробнее о котором можно почитать в материале ниже.

Федерализм и двухпалатный парламент

Итак, в конце 18-го века опыт Швейцарии сыграл заметную роль в учреждении в США «правительства (точнее было бы —  „режима управления“), черпающего свои законные полномочия из согласия управляемых». Полвека спустя процесс пошел —  в обратном направлении. Вновь созданная Швейцария искала себе формат организации парламентской работы и организации чего-то совершенно для неё нового, а именно системы органов исполнительной власти федерального уровня. И понятно, почему взгляд отцов-основателей швейцарской республики устремился за океан. В итоге и сегодня Национальный совет и Совет кантонов являются прямым копиями американских Палаты представителей и Сената. Да и министерства в Швейцарии называются на американский манер «департаментами».

Одновременно и Швейцария, и США представляют собой образования, основанные на принципе единства во многообразии, каковой в реальной политической практике реализуется в формате федерализма, к которому примыкает принцип региональной презумпции компетенций. Он означает, что предметы ведения и полномочия передаются туда, где они в наибольшей степени затрагивают непосредственные интересы граждан, то есть в кантоны, которые, например, управляют университетами, и в общины, которые, например, предоставляют в Швейцарии права гражданства. С точки зрения основных прав и свобод человека, а также разделения властей Конституция США была для Швейцарии образцом для подражания и источником политического вдохновения.

Каталог к выставке «The Sister Republics», James H. Hutson, 1991 год. SWI

Но уже в 1848 году в Швейцарии многое было организовано иначе, нежели чем в США. Например, в Швейцарии парламентарии избирают судей Федерального суда в Лозанне, который при этом не является конституционным судом. Федеральный совет, правительство Швейцарии, состоит из семи членов, которые работают в формате «вечной большой коалиции» на основании принципов коллективного руководства, а президент в Швейцарии только «первый среди равных», что, понятно, совершенно непохоже на президентскую систему в США. Высшей степени идеологической и политической близости «братские республики» достигли в конце Гражданской войны в США в 1860-х годах.

И, разумеется, сами собой напрашивались аналогии между двумя гражданскими войнами —  очень краткой и с минимальными потерями в Швейцарии и очень долгой и кровопролитной в США. В самый разгар американской гражданской войны отпрыск знаменитой нью-йоркской семьи де Пейстер и сам офицер армии Севера Джон Уоттс Де Пейстер младший (John Watts de Peyster, 1841–1873) прочитал в «Историческом обществе» штата Вермонт лекцию, сравнив обе войны. Свою лекцию он сфокусировал не на том, что различает эти два события, но на том, что их делает похожими друг на друга.

По его мнению, оба конфликта были следствием столкновения сил «либерального прогресса и свободы» с «отсталыми силами» обскурантизма и регресса. Лекцию он завершил патетическим выводом о том, что, «подобно тому, как война против „Зондербунда“ укрепила Швейцарию, так и победа Севера приведет к созданию в США правительства, более соответствующего американской судьбе. Швейцарское федеративное государство является единственным для США примером для подражания, так как и Север в США, и протестантские силы в Швейцарии открыто выступали в защиту духа свободы и равенства. И ясно одно: Республики должны учиться у Республик!».

«Вечные узы дружбы и верности»

В середине 19-го века Швейцария была со всех сторон была окружена монархиями, поэтому неслучайно, что Швейцария на всех уровнях: и на уровне федерального правительства, и на уровне кантонов, да и просто на личностном уровне, — ощущала некую историческую и духовную близость с США, что и отразилось в 20 000 подписях, собранных в стране по случаю гибели президента Линкольна. В 1865 году газета Aargauer Nachrichten писала, анализируя положение США после Гражданской войны, что «сейчас наступил решающий момент и разве не должна Швейцария встать и пожать руку своему другу? Эта братская республика сама со своей стороны с любовью возьмет за руку маленькую Швейцарию, что и станет началом вечных, крепких уз дружбы и верности»*.

В реальности все сложилось иначе, как в области дипломатии, так и в том, что касается траектории развития в обеих странах важнейших политических структур и институтов. В Швейцарии в 1919 году был введен пропорциональный принцип формирования парламента, так что расклад политических сил в нем резко изменился в смысле доминирования крайне правых и левых сил. Изменилась и структура формирования федерального кабинета министров: монополия партии либералов (FDP) в нем была уничтожена, еще в 1891 году в Федеральный совет был избран первый католик, и чем больше партий участвовало в работе швейцарского правительства, тем в большей оно вынужденно проводило политику компромисса и баланса. Откровенно находиться на стороне США уже было невозможно, тем более что после гибели «Лузитании» они перестали, как Швейцария, проводить политику нейтралитета и вступили в Первую мировую войну.

Женева и Лига Наций

В США же укрепилась система ротации президентов-демократов и президентов-республиканцев. Каждый следующий президент, по сути, стремился отменить всё или почти всё то, что сделал предшественник. Тем не менее Швейцария все равно оставалась в какой-то степени примером для США. Речь идет о малоизвестном сюжете под названием «афера вокруг военного корабля «Алабама». Это судно было тайно построено южанами в Ливерпуле, а потом использовалось для борьбы с кораблями, доставлявшими грузы северянам. Всего им было уничтожено до 60 кораблей Севера. Международный третейский суд, который должен был решить вопрос возмещения нанесенного США ущерба (а он оценивался в гигантскую по тем временам сумму в 15,5 миллиона долларов), решено было провести в Женеве, что и произошло в 1871–1872 гг.

Суд в итоге постановил взыскать сумму ущерба с британской короны, так как «Алабама» была формально построена на ее территории. Но главное, что Швейцария проявила себя настолько удачным организатором, что полвека спустя президент США Вудро Вильсон выбрал для размещения штаб-квартиры Лиги Наций Женеву как раз не в последнюю очередь именно с оглядкой на дело «Алабамы». В 20-м и в 21-м веке, однако, отношения двух стран были омрачены несколькими негативными моментами, среди которых выделяются сюжет с «бесхозными счетами жертв Холокоста в швейцарских банках», а позже и сложный вопрос о том, как швейцарские банки помогали американским гражданам «оптимизировать» свои налоговые обязанности.

Сегодня термин «братские республики» для обозначения отношений двух стран практически не используется. Вместо этого недавно из уст американского посла в Берне прозвучал тезис о том, что Швейцария в ситуации российской агрессии против Украины, как дырка от бублика, стала прорехой на системе европейской безопасности. В начале 2024 года бывший посол США в Швейцарии Эд Макмаллен в интервью газете Sonntagszeitung все-таки вспомнил о славном прошлом, объединяющем обе страны, и отметил, что Дональд Трамп понимает историю Швейцарской Конфедерации и восхищается ею: он говорит, что для нас она братская республика.

Так или иначе, последние 300 лет США и Швейцария развивались по расходящимся траекториям. В то время как одна страна превратилась в мировую сверхдержаву, активно отстаивающую свои интересы по всему миру в интервенционистской манере, другая продолжает настаивать на своем нейтралитете, интерпретируя его иногда так, что характер этого нейтралитета остается и для самой Швейцарии во многом «темной материей». И наверное не стоит удивляться, видя, что и остальной мир тоже не всегда понимает, какое содержание современная Швейцария вкладывает сегодня в свою политику нейтральной равноудалённости и посредничества.

*Цит. по: George Müller, «Der amerikanische Sezessionskrieg in der schweizerischen öffentlichen Meinung», Helbing & Lichtenhahn, 1944, 215 Seiten и «The Sister Republics», James H. Hutson, 1991.

**Цит. по: Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательство. Под ред. А. Жидкова. Перевод с англ. О. А. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993.

*** Эмер де Ваттель (Emer de Vattel), также Эмерих фон Фаттель, 1714 —1767, швейцарский юрист, советник саксонского курфюрста Фридриха Августа II, посол Саксонии в Швейцарии. Главное его сочинение — «Право народов, или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов» (1758).

Немецкоязычную оригинальную версию материала отредактировал Давид Ойгстер, русскоязычную версию материала перевел, адаптировал и научно отредактировал Игорь Петров.

Понравился материал? Хотите получать в большем объёме и чаще нашу самую свежую информацию, причем в полном соответствии с вашими личными предпочтениями? Тогда выберите себе рассылку по душе.