«Альтернатива для Германии» и прямая демократия в Швейцарии

Агитационные флаеры AfD в Дрездене после выборов в Европарламент, июнь 2024 года. Keystone/DPA/Robert Michael

Партия «Альтернатива для Германии» (AfD), добившаяся рекордного результата на нынешних парламентских выборах в ФРГ, уже давно выступает за внедрение в Германии форматов прямой демократии по швейцарскому образцу. Но какие цели партия преследует на самом деле? И как она вообще понимает прямую демократию?

Как и предсказывали опросы, на воскресных выборах 23 февраля 2025 года партия «Альтернатива для Германии» (АдГ / AfD) получила более 20% голосов. И вот парадокс: несмотря на удвоение электоральной поддержки и превращение, по сути, во вторую по значимости силу страны, ей по-прежнему практически не дают никакой возможности участвовать в управлении государством. В Германии, учитывая ее исторический опыт, другие партии последовательно отказываются от сотрудничества с AfD, рассматривая ее как крайне правую, тем более что некоторые ее представители и в самом деле не раз прибегали к весьма и весьма сомнительной риторике.

В Германии никто толком не понимает, как работает швейцарская система демократии

Тем не менее, за последние месяцы стало очевидно, что эту партию уже невозможно игнорировать. В общественном сознании и прессе AfD прежде всего ассоциируется с миграционной политикой: партия выступает за ужесточение правил предоставления убежища и системную депортацию преступников из числа мигрантов. Менее известно, что, обращаясь к своему южному соседу, AfD — как и другие правые популистские движения, в том числе в Австрии — давно призывает к внедрению в Германии элементов прямой демократии, предлагая использовать швейцарский опыт в качестве модели и примера для подражания. Но какого результата в действительности хочет таким образом добиться AfD? И каким именно видит эта партия непосредственное народовластие?

Богатый консервативный сосед Германии

В предвыборном манифесте Альтернативы для Германии (AfD) утверждалось, что именно «неограниченный суверенитет народа» и обеспечивал Швейцарии «процветание, мир и свободу на протяжении почти 200 лет». «Опыт показывает, что решения граждан более дальновидны, более миролюбивы и более ориентированы на общее благо, чем те, что принимаются профессиональными политиками», — говорится в этом документе. Партия призывает к тому, чтобы граждане могли не только предлагать поправки в Конституцию, но и оспаривать принятые парламентом законы на референдумах — как в Швейцарии. Однако примеры, которые AfD приводит в поддержку своей позиции, к Швейцарии не имеют никакого отношения. Скорее, партия ссылается на голосование по вопросу о Brexit в Великобритании в 2016 году и на отказ французских избирателей одобрить новую конституцию Европейского союза (ЕС) на референдуме в 2005 году.

Но оба этих случая — это разовые плебисциты, то есть голосования, проведенные в странах, где референдумы не являются регулярной практикой, причём проведены были эти голосования не по воле народа снизу, а по воле властей сверху. В этом, собственно, и состоит фундаментальная разница между плебисцитом и референдумом. При этом AfD никак не поясняет своим избирателям, каким образом в рамках швейцарской политической системы выстроены сложные связи между правительством (Федеральным советом), парламентом и народом в качестве источника власти. В самой же Швейцарии данную систему демократии часто описывают как «полупрямую» демократию, поскольку она включает в себя как прямую, так и полноценную парламентскую демократию: народ голосует по тому или иному вопросу, но именно парламент «отливает» потом народное решение «в граните» законодательного акта.

Как это бывает на практике: читайте ниже.

Манес Вайсскирхер (Manès WeisskircherВнешняя ссылка), политолог Дрезденского технического Университета (Technische Universität Dresden), одного из ведущих вузов Германии, считает, что придавать чрезмерное значение призывам AfD к «швейцарской прямой демократии» не стоит. По его словам, в Германии все равно никто толком не понимает, как работает швейцарская система демократии, особенно в части взаимодействия прямой демократии с механизмами поиска парламентского консенсуса. «Партия AfD использует ссылку на Швейцарию потому, что, с одной стороны, эта страна широко известна своими инструментами прямой демократии, а с другой — она богата, консервативна и имеет в мире позитивный имидж. Примерно так же левые постоянно любят ссылаться на богатые и „прогрессивные“ страны Скандинавии», — объясняет эксперт.

Прямая демократия в Швейцарии никогда не использовалась в качестве инструмента борьбы против парламентаризма

Между тем АдГ / AfD — вовсе не единственная партия, которая в последние годы поднимала в ФРГ вопрос о расширении демократии за счет инструментов референдума и народной законодательной инициативы. В разное время хотя бы умеренную поддержку этой идеи сигнализировали и другие партии, от левой СДПГ (SPD) до либеральной СвДП (FDP). «Мы настаивали на прямой демократии еще до появления AfD и продолжим это делать, когда этой партии давно уже не будет», — заявил ещё в 2021 году один из депутатов Бундестага от партии «Левая» (Die Linke) во время парламентских дебатов. Как отмечает далее Манес Вайсскирхер, сам факт поддержки AfD идей прямой демократии побудил другие политические силы — например, «Зелёных» (Bündnis 90/Die Grünen) — отказаться от подобных требований, коль скоро в Германии само понятие референдум и прямая демократия как таковая ассоциируются прежде всего с популизмом и ультраправыми движениями.

Укрепление позиций AfD и парламентское голосование по миграции, которое было организовано при поддержке этой партии, стали в Германии накануне выборов в Бундестаг причиной масштабных митингов. Keystone/DPA/Hannes P. Albert

В итоге в рамках нынешней избирательной кампании в Германии тема прямой демократии центрального места не занимала. «Одним из редких исключений стал призыв левого „Альянса Сары Вагенкнехт“ (Bündnis Sahra Wagenknecht) к референдуму по вопросам иммиграции, но это больше напоминало отчаянную попытку привлечь к себе внимание СМИ», — отмечает Манес Вайсскирхер. По его словам, учитывая, что крупнейшая по итогам нынешних выборов партия — консервативный блок ХДС/ХСС — особого интереса к расширению демократии за счет инструментов прямого народоправства не проявляет, очень маловероятно, что в новом немецком парламенте по этому вопросу произойдут какие-либо заметные сдвиги.

Джей Ди Вэнс в Мюнхене

Может ли немецкая политика — или другие представительные демократии — выиграть от внедрения элементов прямой демократии? Вопрос далеко не однозначный. Ведь сторонником этой идеи является не только AfD. В своей речи на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2024 года вице-президент США Джей Ди Вэнс осудил политику «брандмауэра» (разделительной стены), проводимую в Германии в отношении AfD. По его словам, такой курс равносилен тому, чтобы сказать миллионам избирателей: ваши мысли и заботы, ваши чаяния и мольбы недостойны даже обсуждения.

Выступление Дж. Д. Вэнса вызвало шквал как восторгов, так и критики. Позже министр финансов Швейцарии и её президент в 2025 году Карин Келлер-Зуттер заявила, что его слова можно интерпретировать в качестве «призыва к прямой демократии» и к большей «интеграции населения» в процесс принятия политических решений. В интервью общественному франкоязычному швейцарскому телеканалу RTS она отметила: «Тот факт, что у нас есть правительство, состоящее из представителей четырёх партий, что у нас существует институт народного голосования и что критика вполне может быть без проблем высказана — даже в отношении меня — показывает, что свобода мнений, о которой так беспокоился Вэнс, у нас действительно работает».

В самом деле, согласно недавнему исследованию, проведенному цюрихским аналитическим центром Sotomo, прямая демократия считается главным фактором, обеспечивающим социальную сплоченность в Швейцарии: 71% респондентов назвали ее ключевым элементом, объединяющим страну. Почетный профессор истории Цюрихского университета Якоб Таннер (Jakob TannerВнешняя ссылка) также заявил в интервью SWI swissinfo.ch, что при определенных условиях «прямая демократия является наилучшей функционирующей системой». Но далее он обратил внимание на одно важное обстоятельство. Правые партии нередко идеализируют Швейцарию, поскольку она не является членом Евросоюза — и действительно, это решение было принято на референдуме. В то же время, отмечает Якоб Таннер, правые часто рассматривают народ не как политическую нацию и демократическую общность граждан, а в качестве «сообщества крови и почвы», имеющего право игнорировать кодифицированные базовые права человека и международные договоры. Для них характерен и скепсис в отношении парламентской системы.

Читайте подробнее:

В 1930-е годы, напоминает учёный, швейцарское «фронтистское» движение (Frontenbewegung / Frontisme), близкое к крайне правым европейским течениям, тоже отвергало парламентаризм, называя парламент «говорильней» (см. подробнее в материале выше). Однако, по мнению швейцарского историка, энтузиазм, с которым правые партии в Европе восхищаются Швейцарией, во многом основан на глубоком заблуждении. Исторически в Швейцарии всегда существовало тесное взаимодействие между парламентом и народом. «Прямая демократия в Швейцарии никогда не использовалась в качестве инструмента борьбы против парламентаризма. Успешные народные инициативы включаются в федеральную конституцию, но их юридическая реализация — а значит, и окончательная формулировка — остаётся за парламентом».

Читайте также:

Кроме того, добавляет Якоб Таннер, народные законодательные инициативы оказывают на политический процесс в Швейцарии мощное косвенное влияние, способствуя поиску компромиссных решений: парламент знает, что его законы могут быть вынесены на референдум, народ знает, что его воля должна пройти сквозь «игольное ушко» парламента. «Все это совершенно не похоже, например, на плебисцит по Brexit, когда скрытое недовольство людей политиками вылилось в решение, принятое в ситуации острого дефицита адекватной информации. Швейцарии следует быть осторожной, чтобы не оказаться на этой же скользкой дорожке. Ключевыми в этом смысле являются поэтому для нас вопросы защиты от политической дискриминации, понимание реального значения отношений с ЕС и укрепление международного права».

Еще одна связь со Швейцарией: сопредседательница AfD Алис Вайдель подолгу проживает в Центральной Швейцарии вместе со своей швейцарской партнёршей и их детьми. EPA/Clemens Bilan

Что касается AfD, то за последние годы партия, по мнению многих наблюдателей, стала еще более радикальной, что, возможно, отразилось и на характере её программных приоритетов. В нынешней предвыборной программе AfD призыв к «демократии по швейцарской модели» встречается лишь на 130-й странице — значительно позже таких тем, как противодействие «левой повестке», внедрение биткойна и борьба против превращения Германии в «рай для просителей убежища». При этом в политической программе этой партии образца 2016 года прямая демократия ещё занимала первое место и её особенности разъяснялись куда более детально. Теряет ли партия интерес к этой теме?

Политолог Манес Вайсскирхер в этом сомневается. По его словам, партийные предвыборные манифесты всегда сосредоточены на темах, которые наиболее актуальны для данного конкретного момента времени. «В этот раз прямая демократия просто не вошла в число таких тем, — отмечает он. — Большинство немцев в целом поддерживает расширение палитры форматов народного участия в политике, но у AfD при этом нет четкого представления, как именно должна выглядеть прямая демократия в Германии». Тем не менее, добавляет политолог, требование ввести инструменты прямой демократии как было, так и остается частью идеологии партии с момента ее основания.

Русскоязычная оригинальная версия материала подготовлена, адаптирована для целевой аудитории, выверена и научно отредактирована русскоязычной редакцией SWI / ип / нк / ап.