Московское время на швейцарских часах

В своей первой статье для Swissinfo «Русский глобус» я писал, что «короткий период перестройки и либеральных реформ в России — это отчаянная попытка выйти из русской вечности в европейское время. Предпринятая с должной смелостью, но без оглядки на реальные представления и нужды населения, она закончилась крахом». Сегодня я хотел бы поговорить о качестве московского времени. В частности, о том, чем русское представление о времени отличается от европейского. И какова здесь роль Швейцарии, как основного носителя времени на сделанных в этой стране часах?

Все давно заметили, что Путин любит опаздывать. Он опаздывает и внутри страны, и за границей. При мне он как-то опоздал на открытие московского кинофестиваля, и огромный зал его терпеливо ждал, а он наконец приехал и весело пошутил, что если он скажет, он задержался из-за московских пробок, то ему никто не поверит. Зал облегченно рассмеялся, радуясь шутке и понимая, что кортеж русского президента в пробке застрять не может. Кортеж президента выше пробок, а сам президент выше времени. Но если он выше времени, то почему он не оседлает его и не будет точным по французской формуле «Точность — вежливость королей»? А потому, что он — не французский король, а нечто более укорененное в вечности, где нет точности, поскольку нет времени. И потому в России, как это известно всем русским, начальство не опаздывает, а задерживается, словно переходя из вечности, где оно пребывает, во время, где суетятся все остальные. Эти переходы из вечности во время и означают основную формулу русского правления.

Правители здесь правят долго, не замечая часов. Время их раздражает, они в нем не участвуют или участвуют временно, мимолетно, по необходимости. Не будучи формально царями, большевицкие вожди правили, как богоизбранные цари множество лет: Сталин — тридцать, Брежнев — восемнадцать. Ныне Путин идет на обгон Брежнева: он уже фактически правит семнадцать лет (четыре посредством своего преданного друга Дмитрия Медведева). Говорят, что Герцену принадлежат замечательные слова: «В России надо жить долго». Ну да, чтобы дождаться перемен!

Вечность, в которой пребывают русские правители, в конечном счете вырождается в политическом плане в застой, а в метафизическом — в безвременье или в безвременщину. Застой есть причина вечного отставания России от передовых стран Европы и Америки. Бывали, правда, прорывы, которые потрясли весь мир: достаточно вспомнить первый спутник в 1957 году или Гагарина. Или первую в мире водородную бомбу, детище академика Андрея Сахарова. Но таких прорывов все меньше и меньше. Застой в историческом измерении гасит мысль. Неподвижность системы. Окаменелость бюрократии. Сам же застой — порождение страха. Боязнь проявить инициативу. Боязнь новизны.

Гоголь в своем незавершенном тексте о Риме нападал на Париж как столицу новизны. Время провоцирует новизну. Русская традиционная ментальность боится новизны как дьявольского начала. Великий религиозный раскол XVII века в России, который всколыхнул всю страну и действительно расколол ее на две части, произошел, на первый взгляд, из-за мелких подробностей богослужения (как креститься: двумя пальцами или тремя? и т.д.), а на самом деле из-за столкновения вечности-старины с подозрительными нововведениями (хотя на самом деле они были именно попыткой возврата к истокам православной службы).

Безвременье — это диссидентское определение затянувшегося правления, организатора застоя. Длительность правления раздражает здравый смысл, выводит здравомыслящих людей из равновесия, провоцирует революционные настроения. Революционеры старой России, например, становились нервными, безудержными, склонными к террору максималистами. Безвременье ощетинивается безвременщиной — скисшей вечностью, уксусом неподвижности. Русская интеллигенция — это борцы за время. Продвинутое интеллектуальное сословие показывает на циферблат с остановившимися стрелками и требует немедленно запустить ход часов. Власть вечности репрессирует агитаторов времени — вот парадигма нашей истории.

Считается, что в течение русской истории были 17 попыток реформ, и все они закончились ничем. Впрочем, это не совсем так. Мы знаем, что по крайней мере два царя попытались взорвать вечный покой московского царства. Крутой по нраву Петр Первый перенес столицу из Москвы — этой большой деревни — в итальянский по формам Санкт-Петербург, который сам и построил. Петербургский период русской истории — это странное смешение вечности и времени, где вечность питала бюрократию, а время — нарождающуюся интеллигенцию. Александр Второй был, возможно, наиболее временной царь, то есть правитель, который желал идти в ногу со временем европейской цивилизации. Но его уничтожили революционные террористы, которые мечтали стать хозяевами времени.

Собственно, они, видоизменившись в большевиков, и достигли своей цели. Но большевики не справились с русским временем, оно вырывалось у них из рук в виде мятежей, крестьянских бунтов, молчаливого сопротивления интеллигенции, и Сталин вернулся к традиционной модели русской вечности. Здесь самое время спросить: а почему именно русская вечность стала формой государственной власти? Если в Европе время диктовало свои условия политическому правлению, то в России дело обстояло иначе: правление диктовало условия времени.

Возможно, все началось с невиданных средневековых битв и компромиссов: русские князья и татаро-монгольская орда нашли уродливые формы сосуществования, садомазохистские по своей сущности. Московское царство переняло многие формы восточной деспотии, построенной на незыблемости единоначалия. Византийское влияние на Россию, связанное с православием, придало русскому характеру созерцательный оттенок, выстроило сложную композицию сочетания жизни и смерти как единого целого. Вот здесь и стала гнездиться русская вечность, сопротивляясь западному культу новизны. Ни русское язычество, ни русское православие, как бы противоположны они ни были, не отличались тягой к времени. Напротив, они были вневременны, и потому внедрение русской цивилизации во время было с самого начала затруднено. Зато сознательное и подсознательное желание самосохранения для русской государственности выразилось в обращении к вечности.

Виктор Владимирович Ерофеев

Родился 19 сентября 1947 года в Москве. Современный российский писатель, литературовед, радио- и телеведущий.

Сын советского дипломата Владимира Ивановича Ерофеева. Часть детства провёл с родителями в Париже. В 1970 году окончил филологический факультет МГУ, в 1973 году — аспирантуру Института мировой литературы.

Известность получил после публикации эссе о творчестве маркиза де Сада в журнале «Вопросы литературы». В 1979 году за организацию в самиздате неподцензурного альманаха «Метрополь» был исключён из Союза писателей.

По рассказу Виктора Ерофеева «Жизнь с идиотом» композитор Альфред Шнитке написал оперу, премьера которой состоялась в Амстердаме в 1992 году. В 1993 году по этому же рассказу был снят одноимённый фильм (режиссёр Александр Рогожкин).

Виктор Ерофеев — член Русского ПЕН-центра. Лауреат премии имени В. В. Набокова (1992), кавалер французских Ордена Искусств и литературы (2006) и Ордена Почетного легиона (2013).

Виктор Ерофеев — главный редактор издания The Penguin Book of New Russian Writing. С февраля 1998 по август 2011 года — автор и ведущий телепрограммы «Апокриф» (телеканал «Культура»).

Автор романов «Русская красавица» (1990), «Мужчины» (1997), «Энциклопедия русской души» (1999), «Хороший Сталин» (2004), «Русский апокалипсис. Опыт художественной эсхатологии» (2006).

Источник: Википедия.

Коммунистическая утопия в форме счастливой вечности рухнула из-за экономического застоя, но само понятие вечности сохранилось. Поворот идеологов перестройки к современности был непродолжительным, потому что никто не объяснил его фундаментальный смысл. Новая власть основывалась на смутных представлениях о здравом смысле, быстро превратившихся в абсурд. Бегство во время (и довольно вовремя!) предприняли некоторые бывшие республики Советского Союза, которые в бытовом отношении были всегда связаны со временем. Речь идет о странах Балтии. В других случаях (Украина, отчасти Белоруссия) встреча со временем приобрела драматический характер. Даже в наиболее динамичных 1990-х годах в России время играло дополнительную роль. Основная борьба между бандитами и силовиками имела мифический, вневременной характер. Она закончилась победой идеи вечного порядка. Путин — олицетворение нынешней формы вечности. Он — не портрет, а икона. Разница между вневременными иконами Рублева и нынешним президентом лишь в векторе веры, на который указывает сама РПЦ. На наших глазах в 12011-2012 годах произошел бунт русского времени против нового витка русской вечности, но вечность успешно укатала время в асфальт. Насколько нынешняя вечность поддается энтропии — вопрос, однако, времени.

Власти России привыкли распоряжаться со временем достаточно произвольно. Ленин поменял календарь декретом от 24 января 1918 года (старый юлианский стиль на новый грегорианский), при этом даже сейчас есть поклонники старого стиля, требующие возврата старого русского календаря, отстающего от Запада на тринадцать дней. Власти у нас меняют и часовые пояса, передвигая время из края в край. Наконец, летнее и зимнее время в России, поколебавшись туда-сюда, было превращено недавно в единое время, и мы теперь летом бежим впереди Европы на час, а зимой — на два. РПЦ относится к этой утряске времени, которая, казалось бы, подрывает расписание ритуалов, с удивительным терпением, благодарная за исключительную возможность в новейшем времени обогатиться с помощью государства.

Власти России привыкли распоряжаться со временем достаточно произвольно.

При всей силе вечности в России именно швейцарские часы являются у нас символом власти. Не удивительно, что русские ручные часы постепенно сошли на нет. Нечто подобное произошло и с отечественными автомобилями. Этот вопрос не только качества, но и точки зрения. В Москве, например, в наши дни при сильном приливе государственного патриотизма огромное число вывесок существует на иностранном (английской или французском) языках, потому что это удовлетворяет представлению населения о качестве жизни. Швейцарские часы не только гарантируют русскому человеку абсолютное (с его точки зрения) качество, но и свидетельствуют о безупречном вкусе их владельца.

Взаимоотношения Путина со швейцарскими часами заслуживают внимания. Как правило, он носит часы Patek Philippe Perpetual Calendar из белого золота. Но он еще известен и тем, что буквально бросается дорогими швейцарскими часами. Так, на осмотре строительства Нижне-Бурейской гидростанции он бросил свои часы в жидкий бетон. Зачем? Ну чтобы строительство было удачным! Такая русская примета! Не знаю, правда, помогло ли… Встретив в Туве мальчика на лошади, сына местного пастуха, он надел ему на руку опять-таки шикарные швейцарские часы. И то же сделал на Тульском военном заводе, надев часы на руку понравившегося ему слесаря. Всего в коллекции президента часов, по подсчетам журналистов, на 30 миллионов рублей.

Вслед за Путиным начальство пониже тоже носит и коллекционирует швейцарские часы. В России всем известен скандал с Патриархом Кириллом. Он носит дорогие часы Breguet, но — украдкой. Эти часы на фотографии Патриарха его помощники уничтожили фотошопом, но забыли убрать их отражение на стекле стола. Церковь долго и неуклюже объясняла причину скандала.

Вот здесь я вижу компромисс русского человека со временем. Оказавшись на высотах власти, будучи защищенный вечностью, он может позволить себе и своей семье побаловаться временем, оседлать европейскую моду, купить бесценный автомобиль, виллу и яхту. Но и здесь сквозь европейское время просвечивает все та же вечность, потому что эти атрибуты времени, будучи роскошью, становятся предметом вечности. Роскоши и вечность взаимосвязаны, так как роскошь и есть преодоление времени, и именно на этой стезе президент Трамп и президент Путин найдут общий язык. Но вот к Трампу Путин не осмелится опоздать.

Помимо принадлежности ко времени, есть и табель о рангах. Путин может позволить себе опоздать на встречу с папой Римским, японским премьер-министром, немецким канцлером или тем более с Януковичем (когда тот был президентом Украины), исходя из своего представления о правилах восточного противоборства. В конце концов, сильный сильнее слабого, и этого в спорте никто не стесняется. К часам это не имеет никакого отношения. Зато имеет отношение к человеческим ценностям. Они меняются с течением времени.

Никто в Европе не будет хвастаться тем, что саблей снес голову врага в бою — а ведь всего лишь сто лет назад французский или немецкий жених мог с удовольствием рассказать об этой своей невесте. Теперь бы невеста упала в обморок, если бы обмороки тоже не сошли со сцены. Но там, где время заторможено, и ценности движутся, как люди, идущие по колено в воде, сабли и прочие атрибуты культа силы, сохраняют свое значение и сопротивляются переменам. Впрочем, перемены в современной Европе не однозначны, как показывают кризисы, и порой кажется, что спрятаться за русскую вечность надежнее, чем подчиниться играм времени.

Мнение экспертов

Портал SWI Swissinfo публикует статьи сторонних авторов, экспертов и специалистов.

Они делятся с нами своими уникальными знаниями и опытом, помогающими разнообразить информационную палитру, которую мы предоставляем в распоряжение наших читателей, и сделать дискуссии на те или иные актуальные для мира и Швейцарии темы более предметными и глубокими.

Редакция портала SWI Swissinfo не обязана разделять мнение своих авторов.