Один человек — один голос? Да, но не в Швейцарии!

Последовательно реализованные принципы федерализма защищают политические интересы малонаселенных субъектов федерации, таких, например, как небольшой горный швейцарский кантон Ури. Keystone

В абсолютном исчислении Дональд Трамп получил на выборах меньше голосов, чем его конкурентка Хиллари Клинтон. Однако, завоевав большее число так называемых выборщиков, именно он и получил ключи от Белого Дома. В Швейцарии, между прочим, голоса избирателей тоже имеют различный вес в зависимости от кантона.

Когда после победы Д. Трампа на президентских выборах стало известно, что проигравшая ему Хиллари Клинтон в абсолютном исчислении набрала на 2,9 миллиона голосов больше, американское общество буквально захлестнула волна возмущения. Однако нужно учитывать, что Соединенные Штаты — это страна, построенная на последовательном федерализме. Помните, как в каждом втором голливудском боевике полицейские начинают спорить насчет того, где у кого кончается территория его ответственности? Так вот, это не придумка сценариста, а отражение реалий, имеющих место, кстати, и в Швейцарии, где полиция тоже организована строго регионально, поэтому полицейским из Цюриха нечего делать в Берне и наоборот.

В сфере политики этот курьез можно наглядно проиллюстрировать системой, в основе которой находится такой институт, как «коллегия выборщиков». Кто хочет узнать побольше, тот может начать смотреть, если он этого еще не делает, сериал «Карточный домик». А мы же пока напомним, что и в США, и в Швейцарии «вес» голоса гражданина в значительной степени зависит от того, в каком кантоне/штате данный избиратель живет. В малонаселенных штатах на одного жителя приходится большее количество выборщиков, нежели в штатах с большим количеством населения, как правило, городского. Считается, что тем самым в США сельское население защищено от доминирования урбанных центров. 

Подобного рода защитные механизмы, построенные на принципах федерализма, известны и Швейцарии. Прежде всего речь идет о двух структурах, точнее, об одной структуре и одном принципе. Наглядно об этой системе — в нашем видеосюжете.

Итак, Совет кантонов. Каждый кантон посылает в малую палату швейцарского федерального парламента по два представителя, а каждый т.н. — «полукантон» по одному. Избираются швейцарские сенаторы почти во всех кантонах на основе мажоритарного принципа: кто получил больше голосов, тот и становится депутатом этой, как ее называют в Швейцарии, «палаты раздумий».

Принцип «кантонального большинства»: поправки, вносимые к конституцию (а в таком формате в Швейцарии принимаются многие важные законопроекты), должны быть одобрены не только большинством голосов избирателей, но и большинством кантонов. Иногда большинство населения одобряет какой-либо проект, а большинство кантонов — нет, и тогда считается, что на данный вопрос дан отрицательный ответ, и тема снимается с повестки дня, «разбивается», можно сказать, об это самое «кантональное большинство». 

Теоретически любой проект может быть подобным образом заблокирован всего девятью процентами всех избирателей Швейцарии, которые как раз и живут в малых кантонах. Иными словами, удельный вес политического голоса гражданина полукантона Аппенцелль-Внешний ровно в 44 раза больше, чем голос одного жителя кантона Цюрих. Большинство малых кантонов в Швейцарии можно отнести к сельским. Городские кантоны населены более плотно, и численность населения в них постоянно растет. Это означает, что благодаря федерализму сельские регионы имеют своего рода политическую фору.

swissinfo.ch

Разрыв между городом и деревней

Хорошо ли это? Это как посмотреть, с учетом того, что в Швейцарии город и село имеют разные интересы и представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, а потому и голосуют они порой очень по-разному. В городах Швейцарии, в частности, преобладает левый политический «уклон», тогда как в сельских регионах и городских агломерациях, тех самых, где давно уже реализована ленинская мечта о стирании граней между городом и деревней, избиратели всегда больше склоняются вправо.

Швейцарский политолог и блоггер Сандро Люшер (Sandro Luescher) проанализировал недавно характер референдумов, проходивших в стране в период с 2007 по 2016 годы, сравнив, в частности, результаты голосований в городе Цюрих с результатами остальной Швейцарии. Оказалось, что граждане этого самого населенного кантона страны уступали остальной стране на каждом пятом референдуме, проиграв в абсолютном исчислении 16 из 82 референдумов. В итоге в Цюрихе, ЛюцернеВнешняя ссылка и Берне даже одно время дискутировался вопрос об основании специальных городских полукантонов — уж очень «иначеВнешняя ссылка» голосуют сельчане на фоне горожан!

Не обижать католиков и франкофонов!

Возникает вопрос — а почему бы не взять все и… правильно, поделить? Точнее, предоставить одному гражданину один политический голос и покончить наконец с этим кантональным «лоскутным одеялом» и со всеми этими сложными кантонами, полукантонами и разными избирательными весовыми категориями? Увы, простые ответы на сложные вопросы, как правило, приводят не туда, куда хотелось бы! Поэтому обратимся к истории — науке, вопреки распространенным заблуждениям, очень точной.

После того, как в 1847 году католические кантоны Швейцарии проиграли гражданскую войну с кантонами протестантскими (как сказал один историк, это была «very civil war», на полях которой погибло только 150 человек), встал вопрос сохранения национального единства страны. Ну, это примерно как если бы после гражданской войны в России Ленин, Махно и Деникин сели бы строить новую страну. В России, увы, такое невозможно, а вот в Швейцарии все было именно так. Однако возникал вопрос: как можно было бы привлечь к новому политическому проекту проигравших католиков, чем «соблазнить» их?

Так и возник принцип «кантонального большинства», который в сочетании с наличием равноправного «Совета кантонов» обеспечивал маленьким горным консервативным католическим кантонам политическую фору и возможность заблокировать любой не устраивающий их политический проект. Здесь следует еще раз уточнить, что палаты швейцарского федерального парламента не являются «верхней» и «нижней», они равноправны, и называть их правильно следует «большой» и «малой».

И это никакое не буквоедство, а принципиальный вопрос, потому что равноправие палат парламента и принцип их полного консенсуса при принятии или отклонении законопроектов является несущим принципом функционирования всего швейцарского политического механизма. Кто не понимает этого — не понимает Швейцарию!

Защита меньшинств? Диктатура меньшинства?

Профессор публичного права в отставке Райнер Й. Швайцер (Rainer J. SchweizerВнешняя ссылка) считает, что сохранить такую систему следует в Швейцарии еще и ради франкоговорящего меньшинства. «Предложение предоставить кантонам количество мест в Совете кантонов, рассчитанное в зависимости от численности населения данного субъекта федерации, дискутировалось еще в 1872-1874 гг. накануне так называемого первого полного пересмотра федеральной конституции, но тогда, с учетом интересов франкоговорящих кантонов, это предложение было отклонено, и до сегодняшнего дня ситуация тут никак не изменилась».

Райнер Швайцер указывает еще и на то, что численность населения кантонов не является константой — в некоторых кантонах население сильно возросло за последние годы. И если бы число мест, полагающееся кантонам в Совете кантонов, зависело от численности населения субъектов федерации, то вопрос сохранения их фактического равноправия превратился бы в поиск квадратуры круга. Система же, в рамках которой каждый кантон имеет одинаковое число представителей в малой палате, эту проблему снимает — при условии существования рядом равноправной большой палаты, Национального совета. И поскольку для отказа от принципа «кантонального большинства» необходимы… правильно, голоса большинства кантонов, то можно исходить из того, что от данного принципа Швейцария не откажется уже никогда.

В конце концов, малые кантоны центральной Швейцарии и франкоговорящие регионы запада страны не так уж неправы, выступая против принципа «один человек — один голос», учитывая, что их интересы могут сильно отличаться от предпочтений городских или немецкоговорящих кантонов. Утрируя, можно сказать, что речь идет в данном случае о том, что предпочтительнее — диктатура большинства или диктатура меньшинства? Принцип «один человек — один голос» привел бы к тому, что кантоны с большой численностью населения, такие как Цюрих, Берн, Во и Ааргау, при голосовании регулярно переигрывали бы малые кантоны, такие как Гларус, Юра, Шаффхаузен или Ури.

Точно так же «немецкая» Швейцария могла бы всегда с легкостью выигрывать голосования у «латинской» Конфедерации, коль скоро к немецкоговорящим относятся практически 70% граждан страны. С другой стороны, если наделить малые кантоны особыми привилегиями, то тогда решения будут приниматься меньшинством вопреки воле большинства. Наверное, мы сталкиваемся тут с дилеммой, которая принципиально не имеет решения, по крайней мере в такой разнообразной стране, как Швейцария, и все зависит от политической культуры в целом и от готовности всегда идти навстречу друг другу, иногда даже вопреки собственным очевидным интересам. 

Эта публикация является материалом в рамках спецпроекта портала swissinfo.ch, посвященного прямой демократии в Швейцарии.

Насколько универсален принцип «один человек — один голос»? Каково Ваше мнение?

Вы можете написать нам, вступив в наш паблик в сети Фейсбук, а можете обратиться напрямую к автору на немецком или английском языке @SibillaBondolfi в сетях FacebookВнешняя ссылка или TwitterВнешняя ссылка.

Перевод с немецкого и адаптация: Юлия Немченко, Игорь Петров.