Надо уметь держать удар

Лоренц Лангер (Lorenz Langer) не видит смысла в демонизации популистских политических движений, возникших сейчас по всей Европе. На фото: микрофоны на трибуне Национального совета (большой палаты швейцарского федерального парламента). Keystone

Демонизация популистских политических движений не имеет ни смысла, ни пользы. Демократия функционирует на основе принципа большинства. В этом ее глубинная суть. Поэтому не стоит рисковать и пытаться защититься от популистов при помощи стен и прочих заграждений.

Этот материал является публикацией в рамках нашего спецпроекта, посвященного прямой демократии в Швейцарии. 

Популизм — отнюдь не новое явление. Как сам термин, так и связанная с ним негативная нравственная коннотация встречаются нам уже во времена Римской республики (509–27 гг. до н. э.). Уже тогда представители правящей элиты (нобилитет, сенатская аристократия) называли политиков, обращавшихся непосредственно к народу (плебсу) и отражавших его интересы «популярами», то есть «людьми народа», в то время как самих себя они скромно именовали «оптиматами», то есть «лучшими». Римский государственный деятель, сенатор и консул Цицерон (106-43) говорил о «людях народа» как о бесхарактерных «поддакивателях», лицемерах, которые якобы притворяются, что заботятся о народе, а на самом деле ставят под угрозу его интересы и даже безопасность.

Идеология популизма: краткий обзор

В наши дни в этом смысле мало что изменилось. Желание польстить публике, стремление «подкормить» площадные инстинкты и сегодня являются верными признаками политика-популиста. Вот пример: обосновывая свое недавнее громкое заявление насчет того, что Исламское государство (IS) создал не кто-нибудь, а лично Барак Обама, нынешний республиканский претендент на президентский пост Дональд Трамп бесхитростно заметил, ну а что, моим сторонникам такой тезис нравится, да и вообще, об этом сейчас говорят все, кому не лень. Кроме того, популисты часто и охотно указывают на то, что они-то, как раз, и выступают на стороне народа, и что их главная цель состоит в борьбе с элитами, и это при том, что сами они часто являются плотью от плоти этих же самых элит. И здесь мы опять видим явную параллель с Древним Римом: тогда ведь если римский аристократ хотел быть избранным на должность трибуна, то сначала он должен был официально «перейти на сторону плебса».

Лоренц Лангер, ассоциированный сотрудник Университета г. Цюрих, научный сотрудник Центра изучения вопросов демократии в г. Аарау (Zentrum für Demokratie Aarau). Rita Peter

С одной стороны, какого-то всеобъемлющего и общепризнанного определения того, что есть популизмВнешняя ссылка, сейчас не существует; тем не менее политология на данный момент продвинулась очень далеко в плане анализа и понимания многих важных аспектов, характерных для современных популистских движений. Так, подобные движения часто позиционируют себя в качестве единственных представителей глубинных интересов пассивного народного большинства, рассматривая именно эту, как говорят в России, «диванную партию» качестве истинной «политической нации». Кроме того, популисты всегда резко протестуют в случае, если кто-то предпринимает попытку деполитизировать тот или иной острый вопрос и вывести его за скобки, внутри которых действует принцип демократического большинства.

Этот аспект становится особенно ясно видным тогда, когда на повестке дня оказываются вопросы, связанные с положением этнических, религиозных, культурных и других меньшинств. Сейчас преобладает тенденция закреплять базовые права таких меньшинств в национальных конституциях и гарантировать эти права путем присоединения к основным международным конвенциям и прочим документам в сфере прав человека; тем самым права меньшинств выводятся из сферы действия порой весьма капризного принципа большинства, при этом объем этих прав, как правило, определяется теперь судами, а не народом на референдуме.

Всю остроту противоречия между, с одной стороны, деполитизацией важнейших общественных вопросов и, с другой стороны, весьма развитыми и сложными демократическими институтами, особенно хорошо можно наблюдать на примере Швейцарии. 

Именно этим и можно объяснить (имеющую место в Швейцарии) популистскую по своему характеру аллергию по отношению к наднациональным правовым механизмам, отсюда страх перед «чужими судьями» и стремление уйти от соприкосновения с независимыми международными экспертными сообществами. Это, однако, отнюдь не снимает, а только обостряет проблему, связанную с необходимостью понять, какую роль играют и какую позицию занимают популистские движения с чисто правовой, юридической точки зрения, ведь центральным сущностным аспектом любого по-настоящему правового государства является способность оценить претензии на гарантию каких-либо частных прав с точки зрения способности перехода и перевода данных партикулярных интересов в формат универсальных «прав человека».

Вместо этого мы стремимся отгородиться от таких частных претензий, пусть и внешне популистского характера, при помощи (разного рода моральных и правовых) стен, будучи уверенными, что прочные брандмауэры будут способны надежно защитить нас от искр, то и дело начинающих лететь во все стороны в ходе все более жестких и острых общественных дебатов. При этом мы не замечаем, что тем самым мы сами помогаем популизму, выводя его за пределы сферы действия принципов демократического большинства. Как раз на примере Швейцарии мы можем особенно отчетливо видеть, сколь острыми могут быть противоречия между, с одной стороны, деполитизацией важнейших общественных вопросов и, с другой стороны, развитыми и сложными механизмами принятия демократических решений.

Конфликт этот не может быть разрешен в пользу одной из этих сторон, хотя такого рода предложения мы в последнее время слышим все чаще. И выход тут только один — нам всем нужно научиться держать этот удар. Можно конечно представить популизм наместником дьявола на Земле, но смысла в этом, как представляется, нет ровным счетом никакого. Демократия функционирует на основе принципа большинства. В этом ее глубинная суть. Поэтому не стоит рисковать и строить защиту от популистов только на основе возводимых на их пути стен. Гораздо важнее выйти на политическую арену и убедительно доказать существование универсальных прав человека, которые не могут и не должны быть предметом народных демократических решений!

Гораздо важнее сделать так, чтобы те самые опасные искры, защиту от которых мы ищем под покровом непреодолимых стен, не возникали изначально. Нам нужно не урезать демократические права со ссылками на предполагаемое переутомление граждан от избирательных процедур, а вести убедительную разъяснительно-информационную работу с целью сделать еще более заметными преимущества, которыми обладают современные государственно-правовые институты. Особенную важность такая работа приобретает на фоне очевидной угрозы, которую представляют собой, и с этим никто не спорит, популистские движения для базовых основ современного правового государства.

Не стоит недооценивать конфликт

Даже оптимат Цицерон полагал, что «народная сходка, состоящая из совершенно неискушенных людей, все-таки обыкновенно оценивает различие между популяром, то есть склонным к поддакиванию и ничтожным гражданином, и (гражданином) стойким, суровым и строгим. И если на сцене, то есть на народной сходке, на которой для вымыслов и намеков очень много места, все-таки (иногда и) обладает силой (побеждает) правда, (то только в том случае и тогда) если (и когда) она раскрыта и выявлена».* Но успех отнюдь не гарантирован. В Риме конфликт между популярами и оптиматами закончился в итоге падением Республики. И с того момента начал править император, который был трибуном с неограниченным сроком полномочий и в то же время человеком, неоспоримо претендовавшим на роль лучшего друга народа. До этого мы, по счастью, еще не дошли, но прошлое показывает, сколь опасно недооценивать конфликт между политическим истеблишментом и популистскими движениями.

*Цит. по: Марк Туллий Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., «Наука», 1993 г. (репринт текста издания 1974 г.). Перевод с латинского и комментарии В. О. Горенштейна. Перевод отредактирован М. Е. Грабарь-Пассек. XXV, 95 и XXVI, 97. Пояснения в скобках И. Петров. 

Впервые эта статья была опубликована в газете Neue Zürcher ZeitungВнешняя ссылка 8 сентября 2016 г.

Перевод с немецкого: Надежда Капоне, Игорь Петров.