«Швейцарский бизнес хорошо уживается с прямой демократией»

Идя голосовать, швейцарцы прекрасно понимают, что от их решения напрямую зависит благополучие страны и их личное благосостояние. Keystone

Экономические выгоды от прямого вмешательства граждан в политику, как правило, перевешивают убытки. В этом уверен швейцарский экономист Алоис Штутцер. В подтверждение своих слов он ссылается на результаты международного сравнительного мониторинга, проведенного недавно авторитетной лозаннской бизнес-школой «IMD».

Любой инвестор прежде, чем вложить куда-то свои деньги, внимательно анализирует условия инвестирования и возможные риски. Профессор экономики Университета города Базель Алоис Штутцер (Alois StutzerВнешняя ссылка) подчеркивает, что решающими факторами для любых инвесторов всегда оказываются политическая стабильность и возможность планировать далеко вперед.

swissinfo: Как у швейцарского бизнеса складываются отношения с прямой демократией?

Алоис Штутцер (Alois Stutzer): Предприятия в Швейцарии от прямой демократии не страдают. Скорее даже наоборот. Я говорю об этом так уверенно потому, что в моем распоряжении есть результаты международного сравнительного мониторинга степени конкурентоспособности ряда стран. Это сравнение проводилось с учетом таких факторов, как качество инфраструктуры и услуг, наличие определенного кадрового потенциала, уровень образованности людей, доступность кредитов. 

Если мы будем исходить из того, что качество общественной инфраструктуры и услуг является прямым отражением качества институциональных рамочных условий функционирования общества, созданных в контексте данной политической системы, то тогда следует признать, что швейцарский бизнес очень даже хорошо уживается с прямой демократией. Более того! Именно при прямой демократии бизнес в целом находит самые оптимальные условия для реализации своего стремления к увеличению прибыли и к продвижению инновативных идей.

swissinfo: Как можно, с точки зрения экономической науки, измерить степень влияния прямой демократии на экономику? Как оценить, например, позитивные стороны такого влияния?

A.Ш.: Измерить это влияние можно, например, анализируя, насколько эффективно в обществе используются и расходуются ресурсы и общественные средства. Вспомним, что в Швейцарии на коммунальном и кантональном уровнях именно избиратели решают, например, строить ли им школу или, скажем, муниципальный бассейн. Нередко, в результате таких решений, на строительство новых объектов инфраструктуры уходит большая часть налоговых поступлений за определенный период.

Если мы посмотрим на Германию или Испанию, то мы увидим, например, проект строительства нового международного аэропорта, расходы на который давно уже вышли из-под контроля. Есть и другие инфраструктурные проекты, которые превратились в бесконечные долгострои. Прямая демократия тоже может оказывать похожее, — пусть даже в куда более скромных масштабах, — воздействие на систему взимания налогов, в части, например, определения налоговых тарифов.

Налогоплательщик, который доверяет своему государству и своим политикам, будет скорее готов платить больше налогов для того, чтобы хватило средств на строительство нового муниципального бассейна. Стабильность возможна только в случае, если данное государство ведет последовательную и прозрачную налоговую политику, и если у этого государства мало долгов. Посмотрите на ситуацию в Греции, Италии или Испании и вы получите замечательные доказательства этого тезиса от противного.

Предприятия, которые обычно планируют свои инвестиции далеко вперед, склонны терять доверие по отношению к правительству, которое громко заявляет о готовности гарантировать людям пенсии по старости, но при этом влезает в огромные долги именно для того, чтобы иметь собственно возможность эти пенсии выплатить. В Швейцарии же, как известно, уровень государственного долга относительно низок. 

Алоис Штутцер

Профессор экономики Базельского университета.

Сфера научных интересов охватывает общую теорию экономики, экономическое право, психологию и основы функционирования рынка труда.

Учился в Цюрихском университете, затем работал в «University of California» в Беркли, США.

В центре его монографий находятся такие темы, как «Экономика и счастье», «Граждане и их прямое участие в политике», «Волонтерство и добровольный труд».

swissinfo: А каковы недостатки, связанные с влиянием прямой демократии на экономику, с учетом того, граждане имеют право в значительной степени определять форматы решений, имеющих для хозяйственной деятельности огромное значение? Ведь такие решения народа не всегда, скажем так, могут быть до конца рациональными?

A.Ш.: Конечно, в Швейцарии тоже существуют правовые и регуляторные риски, рассматривать которые следует, однако, в рамках соответствующей перспективы. Например, после согласия народа в феврале 2014 года с так называемой «Законодательной инициативой против массовой иммиграции», страна как бы застыла, не двигаясь ни вперед, ни назад…

Однако правовая неопределенность может приобретать в условиях чистого парламентаризма куда более опасные масштабы и формы, потому что, в отличие от системы прямой демократии, политики в данном случае могут стать жертвой соблазна постоянно менять и «совершенствовать» законы, и так до бесконечности.

Правовая неопределенность, которая сейчас возникла в Швейцарии, и в самом деле выступает в роли серьезной помехи. Она резко контрастирует с традициями экономической и политической стабильности, к которым мы так все привыкли.

swissinfo: Как Вы объясните тот факт, что в последние годы на референдумы в Швейцарии выносится все больше народных законодательных инициатив, направленных, скажем так, на обуздание экономики?

A.Ш.: Тут нужно сначала разобраться, о чем или о ком мы говорим, когда мы говорим об «экономике». И если союз работодателей «Economiesuisse» выступает против данной инициативы, значит ли это, что она действительно направлена против интересов экономики?

Не забудем, что экономическими актёрами являются также налогоплательщики, потребители и лица наёмного труда, уплачивающие взносы в пенсионный фонд. Они тоже напрямую влияют на характер принимаемых в экономике решений. Еще один фактор связан с финансовыми рынками, которые, и это очень интересно, почти никак не отреагировали на принятие «антимиграционной» инициативы.

Наверное, эти произошло потому, что данная инициатива если для кого и является проблемой, так только для малых и средних предприятий. С другой же стороны это голосование вытащило на поверхность факт наличия в обществе серьёзной напряженности, причем произошло это упорядоченно и контролируемо.

А это очень важно, потому что в других странах, там, где нет такого инструмента прямой демократии, например, в Германии, Австрии или Франции, провал политики государства в области миграции обернулся общественными протестами, ростом правого экстремизма и другими проблемами.

swissinfo: Почему правый экстремизм является проблемой для экономического развития?

A.Ш.: Потому что правый экстремизм является признаком того, что общество не в состоянии решать накопившиеся проблемы продуктивным, созидательным, а не разрушительным, способом.

Неспособность общества находить адекватные подходы к проблемам, связанным с миграцией или интеграцией мигрантов, может привести к социальным мятежам, наносящим вред социальной солидарности, тормозящим экономический рост и вообще парализующим экономику в целом.

swissinfo: Может быть, люди порой просто недооценивают преимуществ прямой демократии?

A.Ш.: Очень возможно! А между тем такая демократическая система отличается тем, что граждане в ее рамках могут оказывать влияние на политику или экономику не только тогда, когда наступает день выборов. Прямая демократия дает гражданам и группам интересов высказывать свое мнение всегда, каждый раз, когда речь идет о разработке законов или об их пересмотре.

А это означает, что политики в куда большей степени настроены искать компромисс. Ведь в противном случае даже самая умная реформа грозит провалиться на референдуме. И как следствие такой системы реформы в условиях прямой демократии в большей степени ориентированы на общественный консенсус, который недостижим в случае, когда решение о проведении реформ принимается только на основе обыкновенного парламентского большинства.

swissinfo: Если взять конкретно граждан Швейцарии — насколько они ценят и понимают преимущества их прямой демократии?

A.Ш.: Существует достаточное количество факторов, которые говорят о том, что люди в Швейцарии в целом согласны с существованием в стране нынешней политической системы, они довольны этой системой и понимают, насколько она выгодна экономике.

Например, несколько лет назад избиратели отклонили инициативу Швейцарской народной партии (SVP), которая, якобы «ускоряя» процессы демократического принятия решений, на деле, фактически, была нацелена на то, чтобы исключить парламент их таких процессов.

Однако избиратели, как видно, четко осознали, что в рамках живой демократии парламент играет одну из центральных ролей. Потому что парламент — это в Швейцарии место для дискуссий. Здесь идут политические дебаты, именно в парламенте формулируются предложения и озвучиваются причины, почему нужно принимать именно такое решение, и никакое иное. Политики играют в парламенте роль экспертов. 

swissinfo: Насколько такой инструмент, как прямая демократия, способен обеспечивать политикам возможность иметь прямой контакт с обществом вообще и с представителями бизнес-сообщества в частности?

A.Ш.: Актуальная тенденция, направленная на ползучую профессионализацию парламента, говорит о наличии в этой области определенных сложностей. «Капитанам экономики» становится все трудней принимать участие в политической жизни. А между тем очень важно иметь в парламенте авторитетных политиков, которые были бы способны разъяснить людям, какие последствия их ожидают в случае, если они проголосуют, или же не проголосуют за ту или иную законодательную инициативу.

Я вспоминаю в этой связи об очень известном в Швейцарии предпринимателе Петере Шпулере (Peter Spuhler, владелец компании «Stadler Rail», строящей железнодорожный подвижной состав, в частности вагоны и локомотивы — прим. ред.), который отказался от своего кресла в парламенте из-за того, что депутатская работа требовала от него слишком много времени, что шло в ущерб бизнесу. По факту политическая деятельность в Берне сейчас — это работа на полную ставку.

Многие проблемы, которые ранее решались успешно на кантональном уровне, сегодня попадают из-за этого на уровень федеральный. С другой стороны следует учитывать и тот факт, что тенденция к сокращению числа предпринимателей среди депутатов связана еще и с тем, что в Швейцарии в последнее время руководящие посты в бизнесе все чаще занимают иностранцы.

Перевод на русский и адаптация: Игорь Петров