Колониальный мир глазами швейцарской компании

Колониальные претензии на «место под солнцем» или детские романтические мечты о мире приключений на земле, в небесах и на море? Настольная игра от швейцарского пищевого концерна Maggi, широко распространенная в 1930-е годы в Швейцарии на немецком, французском и итальянском языках. swissinfo.ch

Существует ли связь между колониализмом и возникновением швейцарских транснациональных корпораций в конце 19 века?

Русскоязычную версию материала подготовил Игорь Петров.

Свои штаб-квартиры в Швейцарии имеет сейчас очень большое число транснациональных корпораций и компаний, причем как швейцарских, так и иностранных. Многие из них были основаны во второй половине 19-го века, то есть уже на закате колониальной эпохи. Существует ли связь между взлетом крупных швейцарских «мультис» и завершающей фазой европейской колониальной экспансии? Ответить на этот вопрос не так-то легко.

Но сначала некоторые мои личные, очень приватные детские воспоминания, которые вновь ожили после того, как я несколько недель назад побывал в бывшей квартире моей бабушки. Там я нашел, среди прочего, настольную игру, скорее всего, выпущенную в 1930-е годы. Складная картонка с пестрым принтом была изготовлена швейцарской пищевой компанией Maggi, всемирно известной своими бульонными кубиками.

Картонка выполнена в виде карты Африки, а также некоторых регионов Азии и Европы. Главный герой игры — пилот, который взлетает на своем самолете с аэродрома в городе Кемпталь (Kemptthal, кантон Цюрих) и совершает трансконтинентальный перелет, переживая серию приключений на трёх континентах. В Кемптале, напомним, расположена основная производственная площадка концерна «Магги»

Клише и наследие уходящей колониальной эпохи

Будучи ребенком, я даже и не задумывался, как на этой карте были отображены «туземные народы». Но сейчас-то я понимаю, что все эти образы четко соответствовали обычным визуальным клише того времени. Почти все жители стран Африки к югу от Сахары были полуголыми, одетыми только в какой-то передник из соломы. Некоторые из них танцуют причудливым стилем, у других продето кольцо в носу, еду они готовят в кастрюлях и на сковородках, висящих над открытым огнем.

Задача пилота — знакомить аборигенов с продукцией Maggi и получать взамен подарки и «глубокую благодарность». Во французском Судане (сегодняшнее Мали) пилот находит, например, «отличные травы для супов», о которых он немедленно сообщает в штаб-квартиру своей компании. Из Калькутты он посылает в Швейцарию рис, в Афганистане он читает лекцию о продуктах Maggi в женском клубе в Кабуле.

Интересно даже не то, что в то время в Афганистане существовали женские (женские!) клубы! Важнее, что игра воспроизводила распространенное в то время представление о том, как функционирует мир за пределами Европы. Пилот, совершая свое «хождение за три моря», одновременно является еще и этаким героем-авантюристом, знакомым по романам Верна и Стивенсона. 

Преодолевая путь, который ведет его через страны, населенные народами, находящимися на более низкой ступени развития, пилот «Магги» находится в «полном соответствии с колониальным видением мира, в котором белый Запад господствует над цветными народами» (цит. по: Patrick Minder, La Suisse coloniale).

Транснациональный концерн в пост-колониальном мире

Одновременно найденная мной карта отображает то, как ведущая транснациональная компания поддерживала тесные торговые отношения с самыми разными странами, продвигая свою продукцию по всему миру и импортируя сырье, используя самое современное на тот момент средств транспорта — самолет. Компания ставит себя в центр плотной сети мирохозяйственных связей.

Прямой каузальной связи между развитием крупных швейцарских компаний и колониализмом нет

Конечно, это была всего лишь настольная игра, которая в лучшем случае доказывает, что те, кто ее придумал, руководствовались обычными и широко распространенными в обществах промышленно развитых стран визуальными и информационными клише. Тем не менее, можно задаться вопросом, почему швейцарская компания предпочитает формировать свой имидж именно таким образом. 

Существует ли связь между появлением крупных швейцарских транснациональных компаний и колониальной экономикой, переживавшей в конце 19-го века свой закат? «В самом деле, до конца понять экономическую историю Швейцарии без учета системы колониализма нельзя, — говорит Кристоф Дежунг (Christof Dejung), профессор истории Бернского университета. — Однако прямой каузальной связи между развитием крупных швейцарских компаний и колониализмом нет. Отношения тут выглядят куда более сложно».

Швейцария в эпоху «первой глобализации»

В период с 1870 по 1910 годы, то есть после создания в 1848 году единой страны и единого внутреннего рынка, Швейцария переживала бурный экономический рост. Одновременно этот рост, вызванный высвобождением производственных сил капитализма от пут феодальных ограничений, сопровождался активной интеграцией в складывающуюся мировую экономику. 

По итогам исследования, проведенного швейцарским историком Томасом Давидом (Thomas David), профессором Лозаннского университета, в 1913 г. Швейцария по объему экспорта на душу населения занимала третье место среди промышленно развитых стран, уступив только Бельгии и Нидерландам — двум классическим колониальным странам. 

Швейцарские промышленные предприятия практически не присутствуют в колониях и не ведут там никакой производственной деятельности

Одновременно Швейцарская Конфедерация занимала первое место по объему прямых иностранных инвестиций. Переносить свое производство за рубеж некоторые швейцарские компании начали еще в 1870-х годах.

Цель — избежать тарифных и торговых барьеров, введенных многими странами во время кризисного периода, длившегося с 1873 по 1895 годы, снизить себестоимость продукции и найти новые рынки сбыта. После 1890 года этот процесс заметно усилился, при том, что Швейцария тут не была исключением. Ее промышленное развитие протекало примерно также, как и в других небольших европейских промышленно развитых странах, таких, как Дания, Швеция, Нидерланды и Бельгия.

У всех этих стран был очень узкий внутренний рынок, что вынуждало компании из этих стран искать себе рынки сбыта за рубежом. Сама же Швейцария смотрела не столько за океан, сколько через Рейн, усматривая свой шанс в предоставлении иностранным компаниям услуг в области выгодной юрисдикции, выгодной прежде всего с точки зрения налогов.

Согласно исследованию немецкого историка Харма Шрётера (Harm Schröter), в 1914 году, то есть накануне Первой мировой войны, более половины ведущих ТНК из пяти упомянутых выше небольших государств имели свои штаб-квартиры в Швейцарии.

В их число входили такие компании, как Brown Boveri (сегодня ABB), Ciba and Geigy (сегодня Novartis), Maggi (сегодня принадлежит Nestlé), сама Nestlé, Sulzer (ее основным инвестором до недавнего времени был россиянин В. Вексельберг), Suchard (принадлежит сейчас концерну Mondelez International), Wander (Associated British Foods) и другие.

Роль колоний? Почти никакой!

Однако если проанализировать прямые иностранные инвестиции швейцарских компаний, то на самом верху в этом списке окажутся не далекие острова, а соседние страны, Германия, Франция и Италия, а также Великобритания и США. «В рассматриваемый период швейцарские промышленные предприятия практически не присутствуют в колониях и не ведут там никакой производственной деятельности», — говорит Томас Давид (Thomas David), профессор истории Лозаннского университета.

«Центром их деятельности была Европа, — подтверждает женевский историк Беатрис Вейрасса (Béatrice Veyrassat). — В так называемых «колониях» большинство из них имели лишь торговые представительства, например, такой была компания «Нестле»». Карта мира, опубликованная в альманахе компании за 1913 году, документирует наличие у неё многочисленных филиалов и агентств на африканском побережье, в Индии и Юго-Восточной Азии. Фабрики «Нестле», однако, существовали в то время только в Европе, США и Австралии.

А что с торговыми компаниями?

«В самом деле, если мы хотим изучить характер отношений между швейцарской экономикой и колониализмом, то тогда нам следует более внимательно присмотреться отдельно к торговым компаниям», — добавляет Б. Вейрасса.

Такие операторы, как Gebrüder Volkart, Basler Handelsgesellschaft (Базельская торговая компания) или же швейцарские торговые дома в Азии, которые сегодня образуют Diethelm Keller Siber Hegner (DKSHВнешняя ссылка), международную диверсифицированную торгово-сервисную группу компаний со штаб-квартирой в Цюрихе, активно торговали хлопком, какао, кофе и другими «колониальными» товарами.

Они поставляли сырье, например кофе и какао, необходимое для развития в Швейцарии производственной деятельности. В тоже время они служили каналами сбыта швейцарской промышленной продукции, в том числе в странах глобального Юга. «В этой сфере швейцарские игроки демонстрировали очень большую степень экономической и культурной гибкости. И в какой-то степени они тоже извлекали выгоду из уже созданных колониальных структур», — говорит Б. Вейрасса.

Однако оценить, в какой степени торговые отношения с колониями повлияли на экономический рост Швейцарии до и после Первой мировой войны, сейчас очень трудно. Ясно, однако, что самыми важными для Швейцарии рынками экспорта и импорта оставались европейские рынки, что во время Второй мировой войны привело к наличию тесных отношений с нацистской Германией. 

И даже среди стран глобального Юга основными торговыми партнерами Швейцарии были формально независимые страны, а не колонии. Однако для некоторых компаний и отраслей промышленности колонии все-таки играли важную роль в качестве поставщиков сырья и как торговые площадки.

После Второй мировой войны Швейцария быстро начала превращаться в процветающую и богатую страну, прежде всего, за счет экономического «чуда» в Германии (компании Конфедерации были важными поставщиками техники и комплектующих для промышленности ФРГ), а также за счет либерального, гибкого экономического порядка в самой Швейцарии, позволявшего быстро реагировать на наступление новых экономических циклов и постоянно повышать производительность труда. Большую роль в процветании страны сыграла и добровольная экономическая иммиграция в страну, прежде всего из Италии, Турции, а также Югославии. 

А что же стало с «Магги»?

В 1930-х годах эта швейцарская компания, ставшая пионером в промышленном производстве продуктов питания, вела активную деятельность в основном в Европе, особенно в Германии и Франции. В отличие от концерна «Нестле», захватившего бренд «Маги» после Второй мировой войны, эта компания значительного зарубежного присутствия в колониях не имела. И все же ее маркетинговая стратегия неизбежно использовала и колониальные мотивы. 

Среди первых рекламных рисунков «Магги», датируемых концом 19-го века, встречается, если поискать, изображение двух африканцев, варящих суп на фоне пустынного пейзажа. В 1922 году концерн принял участие в марсельской «Колониальной выставке» (National Colonial Exhibition, Marseille). К этому времени продукция компании наверняка уже нашла путь и в тогдашние колонии. 

По-настоящему глобальным концерном «Магги» стал только после Второй мировой войны в ходе процесса деколонизации. В Африке желтые и красные бульонные кубики можно было найти на прилавках любого рынка. Вскоре они стали даже важной частью местной кухни. 

Настольная же игра «Магги», с которой мы начали наш рассказ, была лишь мечтой о заокеанской экспансии, реализуемой на основе иерархической концепции отношений между индустриальными странами глобального Севера и «отсталыми» государствами глобального Юга. Реальность же была совсем другой: к моменту полета картонного пилота Магги мир уже был поделен не на Север и Юг, а на Запад и Восток. Но это уже совершенно другая история.