Что привнесет в Европу новая волна эмиграции с востока?

Есть некий парадокс в том, что русскоговорящие беженки-украинки говорят на языке тех, кто воюет с их мужьями в жестокой, беспощадной войне.

В последние месяцы, с начала русско-украинской войны, в Европе все чаще слышится русский язык украинских беженцев, в основном женщин и детей. Количество беженцев исчисляется миллионами, их больше всего, как известно, в Польше, много в Германии, в Швейцарии их тоже уже немало — около пятидесяти тысяч. 

Есть некий парадокс в том, что русскоговорящие беженки-украинки говорят на языке тех, кто воюет с их мужьями в жестокой, беспощадной войне. Ясно, что вместе с украинскими беженцами в Европе оседают, пока неизвестно на сколько времени, и русские противники войны, в основном образованный средний класс Москвы и других больших городов России. Что привнесет в Европу эта новая волна эмиграции с востока, насколько она близка и понятна самой Европе?

Судя по тому, как этих беженцев принимают в Швейцарии, предлагая, во всяком случае украинцам, приличные условия проживания и возможность найти работу, тема культурной несовместимости не возникает, да она и не может возникнуть. Речь идет о людях общей культуры, которые, возможно, не сразу разберутся в тонкостях швейцарской жизни, однако общечеловеческие ценности для них одинаково значимы. 

Конечно, к комфорту привыкнуть не трудно, тем более что Швейцария всегда была идеалом, даже среди европейских стран, высокого качества жизни. Однако понятно, что советское наследие все еще может отразиться и на новом поколении беженцев, а это значит, что они могут показаться швейцарцам недоверчивыми, стеснительными, склонными общаться скорее между собой из-за вероятного незнания иностранных языков. Впрочем, в своем тесном кругу беженцы будут, напротив, на редкость общительными, способными помогать друг другу. 

В конечном счете они впишутся в швейцарское общество без особого труда и привнесут в него колорит своей культуры, основанной на христианских ценностях и трудолюбии. Это касается как украинских, так и русских беженцев, которые в силу своего образования, любви к чтению, тяге к культуре в обозримом будущем найдут себе работу по своему вкусу. 

Понятно, что поводы для отъезда у русских и украинских беженцев различны. Украинцы бегут от смерти, русские, как это они понимают, от государственной лжи и возможных репрессий. Очень важно в этой связи, чтобы не возникали недоразумения между двумя группами беженцев, чтобы на русских беглецов не ложилась тень коллективной вины — ведь именно они и вывели себя сознательно за круг того русского мира, который Кремль в мыслях и на деле отправил на «освобождение» Украины от «неонацистов».

Швейцария, у которой есть колоссальный исторический опыт приема беженцев, конечно, в эти месяцы невольно попадает под критику тех эмигрантов, которые бежали в эту страну с других континентов по самым различным, чаще всего радикально драматическим поводам. Можно ли сохранить одинаковый взгляд на всех эмигрантов? Способно ли государство быть нейтральным наблюдателем или же объективным судьей, предлагающим одинаковые подходы к приезжим? Конечно, здесь срабатывает оценочное суждение страны, которая как бы примеряет на себя причины, следствия и особенности случившейся с беженцами катастрофы. 

Российская империя, которую швейцарцы с давних пор знают не понаслышке, ассоциировались ими с двумя противоположными явлениями: авторитаризмом и борьбой против него. Сюда же добавлялась, естественно, и любовь к российской культуре, в частности, к Владимиру Набокову, поселившемуся на склоне лет на Женевском озере. Борьба против самодержавия во всех его видах приветствуется демократической Швейцарией. Отсюда ясно, что Швейцария принимала русских революционеров, но также и тех, кто боролся с последующим советским авторитаризмом в Венгрии в 1956 году и Чехословакии в 1968 году, с соответствующим пониманием. 

Швейцария, конечно, охотно принимала и тибетцев, бежавших из коммунистического Китая — причины их бегства были неотделимы от самой сущности коммунизма. И когда говорят о том, что эмигранты из Африки или арабских стран встречают иной, скажем так, более сдержанный прием, то это связано, понятное дело, не с расизмом, а прежде всего — с традицией противостояния швейцарской демократии именно тоталитаризму России, а также коммунистического Китая. 

Впрочем, швейцарская демократия на то и демократия, чтобы стремиться к усовершенствованию во всех сферах жизни, включая прием эмигрантов. Здесь очень важно, чтобы беженцы, отойдя от первоначального стресса, ощутили благодарность к стране, которая их принимает и предлагается оставаться до тех пор, пока ситуация на востоке Европы из нестерпимой не станет пригодной для жизни. Тогда многие вернутся домой, а многие — нет, ощутив свой новый дом именно в Швейцарии — и тем, и другим хочется пожелать простого человеческого счастья.

Мнение автора этого материала не является завуалированным продвижением мнения журналистов SWI Swissinfo, оно может не совпадать с мнением редакции и представлено в качестве вклада в расширение информационной палитры.