Фармацевтическая индустрия не спешит создавать вакцину от Covid-19

Фармацевтические компании неохотно вкладывают средства в борьбу с эпидемиями. В основном это связано с низкими и негарантированными доходами. Keystone / Unicef/mark Naftalin Handout

Все чаще фармацевтические гиганты, включая и швейцарские компании, игнорируют новые инфекционные заболевания обычного масштаба и вместо этого сосредотачивают весь свой бизнес на прибыльных сверхдорогих направлениях, таких как, например, лечение рака. И это можно только приветствовать, однако одна только стратегия максимизации прибыли ослабляет нашу общую борьбу с эпидемиями, такими как новая коронавирусная инфекция. Закрывать эту лакуну приходится смелым малым предпринимателям и компаниям на основе государственно-частного партнерства.

В Швейцарии размещаются штаб-квартиры ведущих мировых фармацевтических и биотехнологических компаний. Однако борьба с коронавирусом? Для них это не очень интересное поле деятельности. Пока ни одна швейцарская компания не входит в составленный Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗВнешняя ссылка) список фирм, предлагающих инновационные методы вакцинации и терапии. И ни одна из крупных фармацевтических компаний, расположенных в Швейцарии, не планирует специально исследовать вирус или инвестировать отдельные ресурсы в разработку вакцины.

Бернар Пекул (Bernard Pécoul) является генеральным директором инициативы «Лекарства для забытых болезней» (Drugs for Neglected Diseases Initiative DnDiВнешняя ссылка), некоммерческой организации, базирующейся в Женеве. Такая ситуация его не удивляет. «Многие крупные фармацевтические компании полностью отказались от работы в области инфекционных заболеваний. В настоящее время это является серьезной проблемой, и эпидемия коронавируса, конца которой не видно, лишний раз указывает на это обстоятельство», — указал Б. Пекул в интервью порталу SWI swissinfo.ch.

С момента своего основания в 2003 году инициатива DnDi стремится как может инвестировать в борьбу с заболеваниями, которые едва ли являются приоритетнымиВнешняя ссылка для крупной фармацевтической промышленности. Эта структура разрабатывает новые методы терапии и тестирует нестандартные модели финансирования, с тем чтобы обеспечить необходимыми средствами всех тех, кто «забыт мощной фарминдустрией». Недавно она приступила к осуществлению программы по борьбе с сонной болезнью, которая угрожает миллионам людей в Африке.

Забыты крупной индустрией

Но ресурсы таких структур как эта ничтожны, особенно по сравнению с миллиардами, доступными ведущим фармацевтическим компаниям. И эти миллиарды в основном инвестируются в исследования рака и прочих редких генетических дефектов. Инвестиции в другие инфекционные заболевания, кроме ВИЧ, малярии и туберкулеза, становятся едва ли не исключениями.

Последние данные «Индекса Доступа к Медицине» (Access to Medicine IndexВнешняя ссылка), рейтинговой аналитической системы, рассматривающей работу фармацевтических компаний с точки зрения поставок самых нужных и необходимых лекарств, например, показывает, что почти половина научно-исследовательских проектов 20-ти крупнейших фармацевтических компаний мира направлены на борьбу с раковыми заболеваниями, в то время каких-либо проектов в области противодействия семейству коронавирусов, в частности, таким возбудителям, как MERS-Cov и SARS-Cov, на момент публикации вообще не осуществлялось.

Компания «Новартис» вообще продала свой бизнес по производству вакцин британской фармацевтической компании GSK в 2014 году, отчаявшись, после многих лет финансовых потерь, сделать этот бизнес рентабельным. Поэтому эта швейцарская компания больше не обладает необходимой вирусологической экспертизой, и ни одна из ее лабораторий не работает над антивирусными препаратами или соответствующими методами диагностики. 

В итоге бизнес по производству вакцин сегодня контролируют четыре крупные компании, на которые приходятся около 80 процентов рынка, что эквивалентно годовому обороту в 43 миллиарда долларов США. «Эти компании концентрируются на рынках, которые приносят наибольшую прибыль», — говорит Б. Пекул. «Наиболее выгодны сегодня онкология, а также лечение крайней редких заболеваний».

Меньше инвестиций, разные приоритеты

Структура под названием «Policy Cures Research» мониторит тенденции в фармацевтической промышленности по всему миру. Этот австралийский аналитический центр, расположенный в Сиднее, специализируется в основном на постоянно вновь и вновь возникающих инфекционных заболеваниях. Предварительные результаты отчета, который будет опубликован в этом году, показывают, что в 2016 году финансирование проектов, связанных с противодействием корона-патогенам (с акцентом на группу Mers, но включая только Sars), составило около 27 миллионов долларов США, увеличившись до 50 миллионов долларов США в следующем 2017 году, значительно снизившись (до 36 миллионов долларов) в 2018 году.

Этот показатель намного ниже уровня финансирования проектов борьбы с такими заболеваниями как Ebola и Zika. «Показательно, что за этот период времени частный бизнес в борьбу с коронавирусами если и инвестировал, то совершенно минимальные средства», — говорит Пол Барнсли (Paul Barnsley), старший аналитик Policy Cures Research. Он объясняет, что такие инвестиции будут в значительной степени зависеть от того, будут ли иметь место серьезные эпидемии и от того, возможно ли проводить необходимые клинические испытания. «Тот факт, что в период, охватываемый нашими данными, так мало было сделано в отношении борьбы с коронавирусом, частично можно объяснить отсутствием возможностей для проведения полноценных клинических испытаний», — говорит П. Барнсли.

Эллен `т Хоен (Ellen ’t Hoen), директор консалтинговой и аналитической фирмы Medicines Law & PolicyВнешняя ссылка, говорит, что «фармацевтические компании не всегда согласовывают свои приоритеты с глобальными приоритетами в области здравоохранения». Дипломированный адвокат и юрист, работавшая в организации «Врачи без границ» (MSF) и в ВОЗ, объясняет, что акционеры привыкли к большим и гарантированным прибылям и что эти прибыли не могут быть получены за счет работы в сфере «обычных» заболеваний.

Однако для многих фармацевтических компаний такое объяснение является откровенно однобоким. Они говорят, что, формируя инвестиционную стратегию, они отнюдь даже не забывают действительно глобальные проблемы. Рак, напримерВнешняя ссылка, это вторая по частоте причина смертности в мире. Есть что делать и в области хронических заболеваний, таких, как диабетВнешняя ссылка, затрагивающий сейчас все больше и больше людей во всем мире.

Харальд Нуссер (Harald Nusser), глава компании Novartis Social BusinessВнешняя ссылка, объяснил на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2020 года, что «компаниям необходимо, основываясь на своем опыте и ресурсах, каждый раз заново расставлять приоритеты, определяя, с какими болезнями лучше всего им бороться и как»? По его словам, компания «Новартис», например, делает акцент на тропических болезнях, таких, как малярия, проказа и лейшманиоз. «Конечно, эти болезни далеко не самая большая угроза общественному здоровью на данный момент, но из-за них все равно гибнет много людей», — сказал он в Давосе.

Проблема эпидемий

Эпидемии представляют собой для фармацевтических гигантов особую проблему. Их интерес достигает наибольшей степени в момент, когда происходит первая вспышка инфекции, но после того, как первая волна спадает, их интерес соответственно уменьшается, равно как и инвестиции. Это означает, что часто «вполне перспективные медицинские технологии оказываются на обочине внимания, просто потому, что никто не хочет тратить на них деньги», — говорит Эллен `т Хоен. Это подтвердил и генеральный директор концерна «Новартис» Васант Нарасимхан (Vasant Narasimhan) в интервью телеканалу CNBCВнешняя ссылка в начале 2020 года.

По его словам, «когда начинается эпидемия, каждый хочет что-то сделать для борьбы с ней, но когда она заканчивается, интерес к ней пропадает». Поэтому основной вопрос состоит в том, как обеспечить финансирование в течение периодов, на которые приходится спад эпидемиологической опасности? 

В этом контексте в прессе часто упоминается опыт фармацевтического гиганта GSKВнешняя ссылка, накопленный им во время эпидемии лихорадки Эбола. После долгих лет инвестиций в разработку трёх вакцин на заключительном этапе их клинических испытаний в 2016 году GSK резко прекратила работу. Почему? Резкое сокращение случаев Эболы. Не имея реальной перспективы финансовой отдачи, фармацевтический гигант, наконец, сдался и в прошлом 2019 году передал все права некоммерческой структуре в США, которая и продолжила эту работу.

Одновременно эпидемия лихорадки Эбола вновь вспыхнула, только теперь уже в других частях Африки, например, в ДР Конго. «То же самое произошло во время эпидемии атипичной пневмонии», — заявил Томас Куени (Thomas Cueni), генеральный директор «Международная федерация фармацевтических производителей и ассоциаций» (International Federation of Pharmaceutical Manufacturers AssociationsВнешняя ссылка), выступая на франкоязычном швейцарском телеканале RTS. «Семнадцать лет назад компании начали разрабатывать вакцины. Но когда пришло время клинических испытаний, пациентов уже не было, потому что вирус за это время куда-то исчез».

Печальный опыт

Этот печальный опыт, вероятно, и сделал фармацевтических гигантов куда более осторожными. И эта осторожность теперь негативно влияет на процесс поиска вакцины против нового коронавируса. В результате многие компании ограничиваются консультированием органов здравоохранения и тестированием уже разработанных препаратов на их эффективность. Концерны Novartis, Johnson & Johnson и Sanofi уже объявили о том, что они проверяют уже существующие виды их продукции, чтобы определить, можно ли их использовать их для борьбы с Covid-19.Внешняя ссылка

Таково, например, лекарство от артрита Actemra от компании Roche, которое включено в правительственный план диагностики и лечения коронавируса в Китае. Компания Roche также сотрудничает с одной немецкой компанией для ускорения методов диагностики. Представитель швейцарской компании сказал SWI swissinfo.ch, что ее цель: изготовить как можно больше тестов на вирус. Для таких крупных компаний, как Roche, охота за вакциной была бы слишком большой финансовой задачей в рамках очень краткосрочной перспективы со слишком малыми шансами на заметную прибыль. Кроме того, неотложность проблемы борьбы с коронавирусами связана для неё и с другими рисками, включая юридические аспекты и обязательства.

Поэтому многие инвесторы ориентируются на более мелкие стартап-компании, которые идут на риск с куда большей готовностью. Например, когда малоизвестная компания VaxartВнешняя ссылка объявила о том, что она начинает поиск возможной вакцины от Covid-19, стоимость ее акций немедленно выросла на 106,1%. Котировки бумаг и других биотехнологических компаний, таких как, например, Novovax и Inovio, также выросли после того, как они объявили о планах проведения тестов и испытаний в области борьбы с коронавирусом. По данным ВОЗ, для производства вакцины от коронавируса потребуется около 18 месяцев, что, в целом, короче, чем в случае других вакцин.

Изменить модель

Для Эллен `т Хоен, которая на протяжении вот уже больше 35 лет занимается решением глобальных проблем в области здравоохранения, все это сплошные упущенные возможности. «К сожалению, из прошлого сейчас не извлекается ровным счетом никаких уроков. Коронавирус только добавится в список глобальных проблем здравоохранения, от которых отворачивается фармацевтическая промышленность. Кажется, что помочь тут могут только какие-то дополнительные стимулы», — написала она недавно в комментарии, опубликованном на сайте деловых новостей BarronsВнешняя ссылка.

Она убеждена, что, в конечном счете, инициативу на себя должно взять государственно-частное партнерство, т.е. сотрудничество между компаниями и государственными учреждениями и фондами. Но тут есть и препятствия, особенно в области тарифов и прав пользования. Например, подходящим партнёром могла бы стать «Коалиция за инновации в области обеспечения готовности к эпидемиям» (Coalition for Epidemic Preparedness Innovations CEPIВнешняя ссылка), которая в основном финансируется правительствами и благотворительными организациями.

Однако ей редко удается привлекать крупные фармацевтические компании в качестве партнеров, поскольку те настаивают, прежде всего, на получении крупных прибылей и требуют для себя исключительных прав собственности. Бернар Пекул требует смены парадигмы. Если бы фармацевтические гигантыВнешняя ссылка в борьбе против коронавируса просто жертвовали лекарства и давали деньги, то это, по его словам, был бы «не тот подход. Нам требуется реальное участие от всей души, а не просто благотворительность с барского плеча».