Что мешает эффективно вести борьбу с мафией в Швейцарии?

Обвиненная в связях с мафией, компания Generali Costruzioni Ferroviarie (GCF) едва не потеряла контракт на строительство региональной железнодорожной трассы Лозанна — Эшалленс — Берше. © Keystone / Laurent Gillieron

Швейцария усиливает давление на мафиозные структуры. Наряду с целенаправленным пересмотром соответствующих статей Уголовного кодекса и с совершенствованием мер, предусмотренных Кодексом об административных правонарушениях, в стране многое делается и для дальнейшего развития оперативно-розыскной работы.

Проблемой остается отсутствие единой национальной базы данных и законодательных оснований для применения тех или иных мер противодействия мафии на оперативном уровне. Речь идет также о необходимости поставить полноценный заслон на пути мафиозной инфильтрации отраслей экономики, наиболее привлекательных для организованной преступности.

Швейцария, очевидно, полюбилась мафии. И это неопровержимый факт. Но тогда возникает вопрос: почему так произошло в прошлом и почему ничего пока в этом отношении не меняется в настоящем? Прокурор Милана Паскуале Аддессо (Pasquale Addesso) ответил на этот вопрос еще в ноябре 2021 года по завершении спецоперации Nuova Narcos Europea. По его словам, Швейцария является ключевой страной для итальянской мафии и важной логистической базой для калабрийской мафии Ндрангета.

«Они сознательно перенесли в эту страну свою деятельность, т. к. законодательство Швейцарии в части противодействия организованной преступности не такое суровое, о чем им прекрасно известно». Не такое суровое — это еще мягко сказано, пусть даже с недавних пор в Швейцарии за принадлежность к мафиозной организации и можно отправиться в места не столь отдаленные на целых 10 лет, а не на пять, как раньше.

Может ли мафия быть благородной?

Образ «бессмертной и благородной мафии» возник еще в 19 веке. В 1876 году Антонио Старабба маркиз де Рудини (Antonio Starabba marchese di Rudinì; 1839–1908, итальянский политик и государственный деятель, дважды возглавлял кабинет министров Италии), произнес знаменитые слова: «Но что такое эта мафия — точнее, благородная мафия? Прежде всего мы имеем в виду дух доброты и свободы, желание не позволять себя никому подавлять. Даже я мог бы быть в этом смысле, так сказать, благородным мафиози».

С тех пор немало воды утекло: вокруг итальянской мафии сложился целый мир образов и мифов, возникла блатная терминология и целая философия, есть своя эстетика. «Заезд» в тюрьму является для мафиози актом своего рода инициации, а тот или иной срок может быть и форматом сделки со следствием. А уж тюрьма в Швейцарии… Особого страха она у мафиози не вызывает, хотя, конечно, ничего приятного в ней нет. «На нарах я уже свои… 6 лет отмотал… шестеркой еще легко отделался», — такие слова произнес Микеланджело Лароза (Michelangelo Larosa), один из восьми членов мафиозной швейцарской группировки, арестованный в ходе полицейской операции Cavalli di razza («Скаковые лошади»). Он постоянно жил в Цюрихе, в Швейцарии ему даже выдали вид на жительство.

Превентивные меры

Представление о том, что мафия — это некое совершенно безвредное по своему характеру и в каком-то смысле даже забавное или увлекательное явление, мгновенно рушится, если присмотреться к криминальной карьере арестованных в Швейцарии реальных мафиозо. Почти все они были или являются членами калабрийской Ндрангеты. В Швейцарии общественность не имеет и малейшего представления о причиняемом ими ущербе, о том, что эти люди могут занимать значительные должности в легальной экономике, и о том, насколько глубоко они могут проникать в социум и вредить ему, пользуясь, например, капиллярами родственных связей.

Семейные связи и кровные узы и по сей день являются важнейшим элементом криминального ius sanguinis (здесь: «кровным образом обеспеченные права принадлежности к системе и, что еще важнее, унаследования властных мафиозных полномочий»). Без таких родственных связей мафия не могла бы приобретать трансграничный характер. С этой точки зрения швейцарское федеральное ведомство криминальной полиции Fedpol правильно делает ставку прежде всего именно на меры миграционно-административного характера, включая запрет на въезд в страну для потенциально опасных лиц.

В период с 2018 года из Конфедерации уже были высланы около двух десятков лиц, возможно, связанных с преступной деятельностью, причем многие из них были ранее осуждены в Италии за принадлежность к мафии, что не мешало им прекрасно жить в Швейцарии. Подобные меры, безусловно, демонстрируют определенную эффективность, однако в ситуации отсутствия в Швейцарии элементарной единой национальной базы полицейских данных, то есть системы, которая позволяла бы сотрудникам правоохранительных органов быстро «пробивать по базе» подозрительных лиц, оперативная следственная работа в области противодействия организованной преступности быстро обнаруживает границы своих возможностей.

Отсутствие единой национальной базы данных

Эта проблема могла бы остаться почти незамеченной, если бы не недавняя публикация, которая в марте 2022 года появилась в журнале «Полиция» (орган Швейцарской ассоциации сотрудников правоохранительных органов / Verband Schweizerischer Polizei-Beamter VSPB). Автор статьи Гюнал Рютче (Günal Rütsche), глава швейцарского Национального Центра технической поддержки органов полиции в сфере противодействия киберпреступности (Ermittlungsunterstützung der digitalen Kriminalitätsbekämpfung NEDIK), подтвердил, что «в самом деле, такой общей базы данных не существует. Если нам нужно сделать запрос с целью получить какую-то информацию, то приходится писать заявление федеральному правительству и всем 26 кантонам по отдельности, а это делает такую систему совершенно непригодной и устаревшей».

Технические решения для организации автоматизированного обмена информацией в теории существуют, однако по сей день единой договорно-правовой основы в этой сфере в Швейцарии нет: такова обратная негативная сторона знаменитого швейцарского федерализма. Частично в новом более гибком формате работает полиция кантонов франкоязычной Швейцарии. Там процесс обмена данными уже несколько лет регулируется специальным соглашением (конкордатом). То же происходит и в немецкоязычной Швейцарии — некоторые кантоны объединились в свои конкордаты, таков, например Polizeikonkordat Nordwestschweiz (PKNW — Полицейский конкордат Северо-Западной Швейцарии). Напомним, что конкордат — это пришедший из церковного права формат горизонтальной самоорганизации регионов Швейцарии в какой-то конкретной области. Например, таким конкордатом является образовательная реформа «Учебный план — 21» (Lehrplan 21).

Итальянская модель

Казалось бы, неужели это так сложно — создать единую базу данных? Да, это сложно. Швейцария пока не очень удачно действует на цифровом фронте, вспомним только сюжет с тщетными попытками создать систему удаленного голосования. Так что от создания таких межведомственных баз данных, какие существуют, например, в Италии, Швейцария еще очень далека. Но она могла бы, например, позаимствовать опыт итальянского полицейского банка данных SDI (Sistema di Indagine), который позволяет любому уполномоченному следователю получить доступ к данным и архивам правоохранительных органов, начиная с результатов банальных полицейских проверок и заканчивая знаковыми уголовными и административными делами.

Правда, тут возникает вопрос о защите персональных данных и о так называемом «праве на забвение», в соответствии с которым по истечении 20 лет уголовные и иные дела из этого банка данных удаляются. И все равно система SDI является сейчас в Италии незаменимым инструментом для обеспечения непрерывности следственной работы, а в сфере противодействия организованной преступности она позволяет осуществлять эффективную навигацию по всем звеньям цепочки мафиозного влияния в стране. В частности, она обеспечивает оперативный мониторинг ситуации в отраслях экономики, особенно привлекательных для мафии, включая сферы транспорта, частного охранного бизнеса (ЧОП), область переработки отходов, капитального строительства и т. д.

Такие компании обязаны сейчас в Италии регистрироваться в «белых» списках префектур по месту своего расположения, что избавляет бизнес от необходимости каждый раз доказывать, что они не вовлечены в мафиозные структуры. Для участия в важных конкурсах и тендерах местные органы власти на основе базы данных SDI имеют право выдавать компаниям действительные в течение шести месяцев «сертификаты о не вовлечении в мафиозную деятельность». А если какая-то компания «засветилась» в сомнительных кругах, то ей присылают «черную метку» в формате официального 12-месячного запрета участвовать в конкурсах, в рамках которых речь идет о государственных контрактах и заказах.

Сертификаты не дают гарантий

В целом такая система работает. Например, в 2008 году группа строительных компаний Condotte SpA из Рима такой «сертификат о не вовлечении в мафиозную деятельность» утратила. Оказалось, что дорожно-строительные работы на трассе Салерно — Реджио в Калабрии проходили под контролем Ндрангеты. Проблема еще заключалась и в том, что холдинг Condotte SpA в то время входил в состав итало-швейцарского консорциума Condotte-Cossi. А именно эта фирма и выиграла тендер на сооружение железнодорожного тоннеля Монте-Ченери в кантоне Тичино. В самой же Италии правоохранительные органы заработали только тогда, когда на указанной автостраде обрушился некачественно построенный туннель.

Пять менеджеров компании Condotte были арестованы, правда, не за разгильдяйство на стройке, но в связи с подозрениями на предмет их связей с мафией. Последним поворотом в этой истории стал арест в 2018 году председателя правления этой компании Дуччо Астальди (Duccio Astaldi), обвиненного в получении взяток при строительстве автомагистрали Сиракузы-Гела на Сицилии. В отношении всех указанных лиц, разумеется, действует принцип презумпции невиновности. В феврале 2022 года объектом внимания правоохранительных органов стала и еще одна компания из Рима — строительный подрядчик Generali Costruzioni Ferroviarie (GCF), участник консорциума Mons Ceneris, получивший контракт на укладку рельсового полотна и прокладку логистических путей сообщения все в том же тоннеле Монте-Ченери. Алессандро и Эдоардо Росси (Alessandro, Edoardo Rossi), директор и президент компании соответственно, попали под следствие, заведенное прокуратурой Милана в рамках противодействия организованной мафиозной преступности.

Пристальный интерес правоохранительных органов ко всем этим компаниям был обусловлен необходимостью ликвидировать влияние Ндрангеты на инфраструктуру итальянской железнодорожной сети. Эдоардо Росси, член совета директоров швейцарского филиала компании GCF в Беллинцоне, был в рамках этого же дела обвинен в активном участии «в деятельности активного преступного синдиката» и в «прочных и длительных связях с Ндрангетой». В ответ на запрос швейцарского общественного телерадиоканала RSI швейцарский адвокат GCF Эмануэле Штауффер (Emanuele Stauffer) опроверг все эти обвинения и отметил, что даже итальянский судья, ведущий предварительное следствие, отказался принять в отношении братьев Росси какие-то превентивные меры вроде подписки о невыезде или внесения денежного залога, посчитав имеющуюся доказательную базу недостаточной.

Компания GCF также стала объектом критики со стороны нескольких профсоюзов — особенно в Швейцарии и Дании — в основном за демпинг в области заработной платы и в связи с нарушениями норм в сфере обеспечения безопасных условий труда. В результате этих обвинений компания едва не потеряла контракт на строительство региональной железнодорожной трассы Лозанна — Эшалленс — Берше (Lausanne — Echallens — Bercher). Компания, по-видимому, уверена в себе, иначе она не указала бы с пафосом на своем сайте, что когда этот проект будет завершен, он будет иметь все основания гордиться логотипом компании GCF.