Швейцария и проблема репатриации коррупционных активов

Часы из белого золота с бриллиантами, принадлежавшие бывшему главе перуанской разведки Владимиро Монтесиносу (Vladimiro Montesinos). В 2000 году они были конфискованы в Перу, а в 2014 году проданы с аукциона. Keystone / Martin Mejia

Вернуть деньги олигархов и диктаторов народам ограбленных стран не так-то непросто, как хотелось бы! Есть риск, что после возвращения эти средства снова будут использованы в коррупционных целях. Снизить этот риск можно, но левые НКО и правые журналисты говорят, что так нельзя, потому что тогда это будет колониализм.

Русскоязычная версия: Юлия Немченко.

Швейцария хочет, чтобы хранившиеся в швейцарских банках деньги зарубежных коррупционеров, олигархов и диктаторов в итоге возвращались народам ограбленных стран. Однако есть риск, что после их возвращения эти средства снова будет использованы в коррупционных целях. Швейцария придумала способ, как можно было бы если и не исключить, то по меньшей мере снизить такой риск до минимума. Однако теперь недовольны левые НКО и правые журналисты: так нельзя, говорят они, это колониализм. Ну так и что же делать? 

Долгое время Швейцария обладала сомнительной репутацией надежного места хранения своих капиталов разного рода зарубежными дикторами, коррупционерами, олигархами и прочими «политически заметными персонами» (PEP, буквы латинские). Сфальсифицировал выборы, уничтожил оппозицию, стал миллиардером за счет близости к власти — деньги в Швейцарию. Престижно и надежно. Но теперь Конфедерация и ее финансовый сектор решительно вознамерились от такого имиджа избавиться. 

Как это сделать? Есть уже налаженные путиВнешняя ссылка, например, в рамках оказания правовой помощи. Скажем, государство сбросило диктатора, начало искать его деньги, а они давно уже лежат на счетах в Швейцарии. Тогда новые власти направляют в эту страну запрос об оказании правовой помощи, мол, так и так, деньги эти принадлежат народу, верните! Примерно так развивалась ситуация с активами бывшего президента Украины В. Януковича. Однако часто такой путь оказывается или слишком долгим, или сложным. 

Поэтому Швейцария сейчас решила пойти еще дальше и оказывать таким странам так называемую «спонтанную правовую помощь». То есть при обоснованном подозрении насчет наличия в стране коррупционных денег она сама связывается с соответствующим государством, даже не дожидаясь поступления официального ходатайства о предоставлении правовой помощи. Возникает, правда, другая проблема: как сделать так, чтобы эти деньги снова не погрязли в коррупции, ведь порой новые власти в плане коррупции бывают не лучше старых? 

И тогда Швейцария придумала формат, который, на самом деле таким уж новым не является. Речь идет не просто о возврате «кэшем» на счет, но о финансировании в данных странах программ развития и модернизации, результаты которых пошли бы на пользу всему обществу и которые можно было бы реально пощупать руками. А украсть их было бы сложно. В самом деле, плотину, канал или жилой комплекс унести уже невозможно. 

Именно так Швейцария уже поддерживает инфраструктурные проекты на Востоке Европы. Да и в самой Швейцарии денежная помощь, как правило, не выделяется в пустоту: сделайте проект, докажите, что он полезен обществу, тогда мы и выделим на него (может быть) деньги налогоплательщиков. Но пока в мире к такой практике перешло совсем немного стран. По данным швейцарского Министерства иностранных дел Швейцарии (EDA), так сейчас делают США, Великобритания и… как ни странно, остров Джерси. 

Экономики на этом острове нет, но сейчас он уже начал репатриацию «денег бывших диктаторов» с некоторым учетом проблем и вопросов, связанных с помощью развитию беднейших стран мира, которые, как ни странно, порой относятся еще и к самым коррумпированным. Гретта Феннер (Gretta FennerВнешняя ссылка), директор Международного Центра по возврату активов (International Centre for Asset Recovery) при базельском Институте эффективного управления (Basel Institute on Governance), говорит, что «если нам и в самом деле удается обнаружить такие (коррупционные) деньги (в швейцарских банках), то Швейцария, как правило, оказывает правовую помощь (по репатриации таких активов) очень эффективно, креативно и прогрессивно».

Помощь развитию или «бремя белого человека»?

Однако такая «креативная помощь» вызывает у многих стран не только восторг. Ведь вместо того, чтобы просто перевести кэш в бюджет, Швейцария хочет даже не просто финансировать проекты, но еще и иметь право голоса там и тогда, где и когда речь заходит о том, какие проекты где надо реализовывать. С точки зрения швейцарского менталитета это совершенно нормально: выделяя деньги, участвовать в определении их дальнейшей судьбы. Более того, как в случае с Казахстаном, Швейцария, возвращая коррупционные деньги, одновременно хочет увязать с этой репатриацией свои цели в области помощи развитию стран с переходной экономикой.

Напомним, что в 2007 году Швейцария, США и Казахстан при участии Всемирного банка договорились об оригинальном решении вопроса о репатриации денег, которые казахские коррупционеры парковали в банках Конфедерации. С этой целью был для начала основан специальный казахстанский фонд, который потом использовал возвращенные деньги для поддержки малоимущих семей и социально-уязвимых слоев общество. Аудит и мониторинг взял на себя Всемирный банк. С помощью этих денег и в самом деле удалось улучшить условия жизни многих казахстанских семей, но Швейцария осталась недовольна. 

По мнению МИД страны, возврат коррупционных денег должен был быть тесно увязан с целями в сфере «помощи развитию». По меньшей мере, так пишет в своей книге «Сокровищница диктаторов» (Schatzkammer der DiktatorenВнешняя ссылка) швейцарский журналист и эксперт в области противодействия коррупции Бальц Бруппахер (Balz Bruppacher). И все-таки, по словам Бруппахера, кое-чем швейцарские дипломаты могли бы все-таки быть довольными, в частности, тем фактом, что «на международном уровне данная „Казахская модель“ получила определенное признание».

«Само собой разумеется, что возвращаемые коррупционные деньги принадлежат данному государству, поэтому и возвращены они должны быть именно ему», — говорит Гретта Феннер. Но если данное государство серьезно думает бороться с коррупцией, то тогда вполне в его интересах, чтобы возвращаемые средства применялись целевым образом для реализации стратегических целей развития страны и чтобы за этим процессом велось регулярное и плотное наблюдение». Так? Не совсем. Левая швейцарская неправительственная организация Public Eye («Общественное око») в целом одобряет такой подход. 

«Потому что только так можно с большей вероятностью гарантировать, что пользу от возврата этих денег получит все общество в целом. Вместе с тем здесь нельзя не заметить элементов патернализма», — указывает Оливер Классен (Oliver Classen) из организации Public Eye. Бальц Бруппахер в целом понимает все эти аргументы. Конечно, Швейцария не хочет деньгами старых коррупционеров поддерживать новых «демократов чистой воды». 

С другой стороны, можно в какой-то степени понять и раздражение правительств данных стран в связи с «вмешательством» со стороны Швейцарии. «Нельзя сбрасывать со счетов их мнение, что, мол, Швейцария наживалась на их деньгах, а теперь она еще и хочет диктовать, что с ними делать. Но именно поэтому Швейцария и придает такое значение привлечению данных стран к процессу принятия всех стратегически важных решений. Здесь очень важны переговоры, потому что совсем ничего не делать — это тоже не выход», — резюмирует эксперт.

Прозрачность против конфиденциальности: пример Перу

В соответствии с действующим законодательствомВнешняя ссылка правительство Швейцарии (Федеральный совет) имеет право заключить с данным государством соглашение, в котором будут прописаны все модальности процесса репатриации коррупционных средств. Например, такое соглашениеВнешняя ссылка было заключено Швейцарией с Перу в декабре прошлого 2020 года по делу о деньгах бывшего главы перуанской разведки Владимиро Монтесиноса (Vladimiro Montesinos). Еще одной стороной в этом деле стал Люксембург, важнейшая европейская финансовая площадка. 

Всего планировалось в перуанские проекты по укреплению верховенства права и в сфере борьбы с коррупцией инвестировать со швейцарских счетов около 16,3 млн долларов. Как говорит Гретта Феннер, такого рода проекты реализуются, как правило, без широкой огласки. «Конечно, гражданское общество настаивает на своём праве участвовать в соответствующих переговорах и консультациях. Но в данном случае такой формат не был бы целесообразным. Чтобы достичь положительных результатов, необходима определенная степень конфиденциальности». 

Однако по окончании всех переговоров их результаты следует предавать огласке во всех подробностях, с тем чтобы гражданское общество могло «осуществлять свои контрольные функции». Бальц Бруппахер считает, что высокая степень гласности и прозрачности в данном случае необходима, поскольку только так можно убедить избирателей Швейцарии в важности и нужности такого рода соглашений. «В противном случае у них возникнет впечатление, что тут совершаются какие-то закулисные сделки, и поэтому такие соглашения могут стать предметом совершенно лишних политических дискуссий».

Алекс Баур (Alex Baur), знаток Перу (жил там с 1980 по 1985 годы) и журналист правого швейцарского журнала «Вельтвохе», чьи расследования в значительной степени способствовали репатриации коррупционных денег Монтесиноса, напротив, настроен по отношению к данной форме возврата капиталов скептически. «Не надо строить себе иллюзий. Если Швейцария на изъятые коррупционные деньги посадит рощицу или построит пару ветряков, то она сделает это лишь для своего собственного успокоения, затронутым же странам это не даст ровным счетом ничего». 

Шило на мыло?

По его словам, в Латинской Америке коррупция давно вышла на государственный уровень, став не болезнью системы, а самой системой. «Единственное, что там еще более коррумпировано, чем политика, — это юстиция. Она является продолжением политики другими средствами. Возбудить уголовное дело о коррупции против какого-либо политика, чтобы затем вывести его из игры, — это обычное дело. Юстиция стала сама величайшей угрозой для правового государства, которое она, по идее, призвана защищать. И с этим практически ничего нельзя поделать. Мы носители другой культуры и мы хотим научить их, как надо правильно поступать. Это в известной степени продолжение колониализма».

Валерий Курту

Так что же делать? Перечислять кэш? Поддерживать коррупцию. Реализовывать проекты в области развития? А это колониализм. Что остается? Бывший глава Отдела правовой помощи Федерального ведомства юстиции (Bundesamt für Justiz, подразделение Министерства юстиции и полиции Швейцарии), предлагает создать Международный фонд под эгидой ООН или Всемирного банка. «Решения о том, каким образом возвращать деньги, принимал бы этот Фонд, что сняло бы со Швейцарии основную часть нагрузки», — согласен с ним Бальц Бруппахер. То есть заменить шило коррупции и колониализма на мыло глобальной бюрократии? Не слишком ли дорогой выделки получится такая овчинка?

Полезные ссылки:

Федеральный закон о блокировании и возврате полученных незаконным путем активов, принадлежащих видным политическим деятелям зарубежных странВнешняя ссылка

Стратегия Швейцарии по блокированию, конфискации и возврату средств влиятельных персон (Asset Recovery)Внешняя ссылка