Водные конфликты, водное сотрудничество: какова роль Швейцарии?

Гидроэлектростанция в г. Райнфельден на реке Рейн: результат давнего сотрудничества между Германией и Швейцарией. Jan Ryser/Keystone

Водные ресурсы и водный менеджмент могут быть как базой межгосударственного сотрудничества, так и источником межнациональных конфликтов. Швейцария накопила свой особый опыт водной дипломатии — это ноу-хау кое-где в мире еще востребовано в довольно значительной степени. 

Во многих фильмах и сериалах, снятых в жанре антиутопии, дефицит водных ресурсов становится источником ожесточенных конфликтов и человеческих трагедий. Насколько такие сценарии реалистичны? Вода — это отнюдь не безграничный ресурс, что парадоксально, если учесть, что большая часть нашей планеты покрыта океаном и ее правильное название было бы как раз не Земля, но Вода. Наверное, весь вопрос состоит в том, о какой воде идет речь. Увеличение численности населения планеты, загрязнение окружающей среды и негативные последствия процесса изменения климата ведут к увеличению масштабов спроса на чистую пресную питьевую воду. А вот ее на Земле действительно относительно немного. 

Крупнейшим природным резервуаром пресной воды и одновременно самым большим по площади пресноводным озером Евразии является озеро Байкал, которое давно уже находится под большой угрозой. Агрессия России против УкраиныВнешняя ссылка заметно уменьшила склонность Москвы следовать международным природоохранным нормам. Еще в июле 2020 года в России был принят Федеральный закон, который сделал необязательной проведение государственной экологической экспертизы в границах Байкальской природной территории в случае возведения объектов т.н. «магистральной инфраструктуры», то есть трубопроводов и иных объектов, обеспечивающих экспорт энергоносителей в Азию. 

В марте 2022 года Правительство России вынесло на рассмотрение Думы проект «антисанкционных» поправок, распространяющих применение вышеупомянутых послаблений на модернизацию и расширение вообще любых «приоритетных инфраструктурных проектов». Для перспективы развития Байкальской природной территории (БПТ) всё это не сулит ничего хорошего. В Европе аналогом озера Байкал является Швейцария. Здесь сосредоточено шесть процентов всех питьевых водных ресурсов Старого света, здесь берут начало реки Рона, Рейн и Инн, которые протекают потом через несколько стран. 

Поэтому для Швейцарии трансграничное управление водными ресурсами является одной из центральных задач внешней политики на треке межправительственного сотрудничества. И она накопила в этой области большой опыт. Самые первые переговоры со своими соседями о совместном использовании водных ресурсов она начала вести, например, с Германией, еще в 1890 году. Тогда речь шла о строительстве гидроэлектростанции на Рейне недалеко от города Райнфельден.

Без гарантии успеха

Именно поэтому сельское хозяйство и водные ресурсы — это традиционные темы для МИД Швейцарии в лице Дирекции по сотрудничеству и развитию DEZA. Симон Цбинден (Simon Zbinden), отвечающий в DEZA за водные ресурсы, говорит, что если раньше речь шла в основном о строительстве в развивающихся странах санитарных сооружений, уборных и т.п., то теперь приоритетом является охрана водных ресурсов. Водная дипломатия — это комплексный подход, направленный на обеспечение мира с помощью дипломатических средств. «Цель ясна: заключать соглашения, обеспечивающие мирное использование водных ресурсов на благо всех сторон», — говорит Симон Цбинден. 

Вода может быть триггером и причиной обострения межгосударственных проблем, но нередко она является и базисом для взаимовыгодного сотрудничества. Но для этого, говорит Симон Цбинден, должна иметь место общая всех задействованных сторон воля к кооперации. Только тогда дипломатия вообще имеет шанс сказать свое слово. Примером тому является регион Центральной Азии. После распада Советского Союза там сразу возникло пять новых государств, перед которыми встала задача выработки нового формата трансграничного управления водными ресурсами. Нормы советских времен уже не действовали, новых норм еще выработано не было. Пример Аральского моря является особенно показательным. Став жертвой бездумного советского разбазаривания природных ресурсов рек Амударья и Сырдарья, оно почти полностью высохло (см. визуализацию ниже). 

В 2014 году затронутые этой проблемой государства попросили Швейцарию поддержать их диалог о трансграничном сотрудничестве в области водного менеджмента. Конфедерация стала в этом смысле самым оптимальным партнером. С одной стороны, она уже была представлена в некоторых из этих стран, оказывая им помощь развитию. С другой стороны, у нее уже был опыт работы в органах многосторонней дипломатии, например в Западной Африке и на Ближнем Востоке, где она помогала создавать аналогичные платформы «водного диалога». Однако тут есть несколько «но». В отличие от классической помощи в целях развития (например, в области строительства туалетов), которая заметна и результаты которой можно быстро измерить, водная дипломатия — это долгосрочный процесс, который не дает быстрых и заметных результатов.

Во-вторых, «нужно быть реалистом. Управление природными ресурсами — это вопрос, связанный с проблемами государственного суверенитета. Тут ничего не сдвинется с места до тех пор, пока у вовлеченных сторон не будет активного и честного желания сотрудничать», — говорит Симон Цбинден. Именно так получилось в Центральной Азии: авторитарный правитель Узбекистана Ислам Каримов долгое время сопротивлялся более тесному сотрудничеству в области водных ресурсов с сопредельными странами. Дело сдвинулось с мертвой точки только после его смерти в 2016 году и частичного открытия страны внешнему миру. 

Между альтруизмом и собственными интересами

Возникает вопрос: чего, собственно, надеется достичь Швейцария? Останемся в Центральной Азии: в начале 1990-х годов Швейцария основала во Всемирном банке и Международном валютном фонде так называемую Группу Гельветистан, в которую вошли многие государства Центральной Азии. Эта группа функционирует и до сих пор, будучи форматом взаимовыгодной поддержки. В области водных ресурсов такой формат, однако, вряд ли применим. Здесь сначала должна быть в наличии добрая воля. 

swissinfo.ch

Симон Цбинден говорит, что «водная дипломатия — это только часть общего пакета мер, которые в итоге должны привести к установлению между странами конструктивных отношений. Швейцария могла бы поделиться с такими странами цивилизованными формами и традициями ведения дискуссий и дипломатии в целом, каковые являются центральным элементом, необходимым для формирования рациональных международных отношений». Но что бывает, когда желания вести диалог нет? Это можно проиллюстрировать другим примером из этого же региона. В марте 2022 года самопровозглашенный Исламский Эмират Афганистан заявил о начале строительства на реке Амударья ирригационного канала Куш Тепа (Qosh Tepa).

В марте 2022 года самопровозглашенный Исламский Эмират Афганистан заявил о начале строительства на реке Амударья ирригационного канала Куш Тепа (Qosh Tepa). Ajmal Shahab (YouTube)

Этот канал способен объективно стать спасением для засушливого севера Афганистана, но в то же время такие страны, как Узбекистан и Туркменистан, расположенные вниз по течению реки, могут столкнуться с дефицитом воды (PDF). Реализацию этого проекта новые власти Афганистана начали без согласования с соседними странами и без иностранного финансирования. Конечно, уже в силу своего географического положения Афганистан фактически играет в дискуссиях о водных ресурсах в Центральной Азии ведущую роль. Однако правительство Талибана не признано пока никем, а потому оно не входит ни в одну международную структуру по водным ресурсам, включая и те, участие в работе которых принимает Швейцария. Есть надежда, что Афганистан, получая часть электроэнергии из Узбекистана, наверное, не заинтересован в грубом разрыве отношений с Ташкентом. Поэтому-то весной 2023 года узбекской делегации пришлось посетить Кабул, чтобы поднять вопрос о новом канале.