Возможен ли международный трибунал для российских военных преступлений?

Corinna Staffe

Война в Украине сопровождается зверствами, от которых волосы встают дыбом, и возникает первая и самая логичная мысль: военных преступников следует судить. Но где? Как? На основании каких правовых норм? И вообще: а судьи кто? Правосудие, как видно, требует особого терпения. Процессы по военным преступлениям могут длиться годами. 

Бен Ференц прикован сейчас к больничной койке, и он никогда не думал, что снова увидит войну в Европе. Ему 102 года, на данный момент он является последним живым прокурором Нюрнбергского процесса. Того самого процесса, который был организован после Второй мировой войны с целью дать правовую оценку преступлениям нацистского режима. Бен Ференц непосредственно участвовал в организации слушаний в суде и прений сторон обвинения и защиты. Нашей коллеге Елене Серветтаз удалось спросить его, как он видит и оценивает агрессию России против Украины.

«Сейчас трудно точно сказать, кто собственно есть преступник, но вторжение в другую страну — это, безусловно, уже военное преступление». Подлежит ли Владимир Путин суду за это? «Любой, кто начинает незаконную войну, будь то по причине мании величия или чего-то еще такого, заслуживает того, чтобы с ним обращались как с преступником», — говорит Бен Ференц. Ясно также, что война России против Украины ведется с невыносимой жестокостью. Может ли нечто такое оставаться безнаказанным? Будет ли когда-нибудь возможным задержать преступников и препроводить их на скамью подсудимых? Чего стоит мир в условиях попранного правосудия?

Журналистка портала SWI Swissinfo.ch Елена Серветтаз задала все эти и иные вопросы мировым лидерам в области международного правосудия, отдельно попросив их оценить, что Швейцария, нейтральная страна, могла бы сделать в сфере наказания за военные преступления?

Бывшего федерального прокурора Швейцарии Карлу дель Понте (Carla del Ponte) нашим читателям представлять не нужно. Ее усилиями на скамье подсудимых, а потом в тюремных камерах оказались многие преступники, запятнавшие себя бесчеловечными преступлениями в бывшей Югославии и Руанде. И она согласна с тем, что говорит Бен Ференц. По ее словам, самое большое преступление Путина — это, собственно, вторжение в соседнюю суверенную страну.

«Он военный преступник, да, безусловно», — говорит Карла дель Понте. Однако привлечь российского президента к ответственности будет не так-то просто. Создать специальный трибунал ООН по военным преступлениям России в Украине будет вряд ли когда-либо будет возможно, по крайней мере до тех пор, пока Россия находится в СБ ООН и обладает там правом вето.

Бет Ван Шаак (Beth Van Schaack) занимает должность посла по особым поручениям Государственного департамента США (МИД) со специализацией на вопросах глобального уголовного правосудия. Она указывает, что архитекторы всех этих злодеяний находятся в России. Задержать их в теории можно только, если данные лица покинут пределы Российской Федерации. А на это потребуется время. Да и в целом, после общения со всеми специалистами в области международного уголовного права, возникает впечатление, что тезис о том, что «правосудие требует терпения», носит универсальный характер. Потому что в основе каждого обвинения должны лежать неопровержимые доказательства.

Понятно, что такой легалистский подход противоречит эмоциональному накалу момента. Но как рассказал нам женевский адвокат Филипп Кюрра (Philippe Currat), «преступления против человечности, военные преступления и геноцид являются чрезвычайно сложными в доказательном плане преступлениями, коль скоро они являются совокупным результатом большого количества действий, совершенных большим количеством самых разных людей».

Начиная с июня 2022 года Швейцария именно с целью внести свой вклад в формирование доказательной базы будущего пока еще гипотетического судебного разбирательства начала собирать и фиксировать свидетельства беженцев и перемещенных лиц, попавших из Украины в Швейцарию. Эти материалы могут стать подспорьем и в случае направления на адрес Швейцарии от тех или иных стран ходатайств о предоставлении правовой помощи. Федеральная прокуратура Швейцарии создала также целевую рабочую группу экспертов по Украине и России с упором на релевантные аспекты международного уголовного права.

«Конечно, однажды настанет и время для правосудия, но какой суд вынесет свой вердикт по военным преступлениям и когда?» — этим вопросом задается Франсуа Зимерэ (François Zimeray), юрист Международного уголовного суда в Гааге, который давно уже занимался вопросами привлечения к ответственности лиц, виновных в военных преступлениях. В настоящее время, однако, он тоже не видит особых шансов на привлечение к суду на международном уровне высших виновников в преступлениях, совершенных в ходе агрессии. А вот Украина вполне даже могла бы начать процесс преследования таких лиц, уже сейчас обладая всей необходимой легитимностью.

Ирвин Котлер (Irwin Cotler), канадский государственный деятель, бывший адвокат Нельсона Манделы, федеральный прокурор Канады, профессор права, почётный член Международного фонда Рауля Валленберга, правозащитник, в настоящее время работает в сотрудничестве с рядом структур ООН над созданием специального трибунала для Украины. Он надеется, что Швейцария тоже сыграет в этом процессе свою роль. «Международное сообщество не вмешалось и смолчало, когда Россия вторглась в Чечню, потом в Грузию, потом аннексировала Крым и бомбила Сирию», — говорит Ирвин Котлер. Возможно, эта безнаказанность и стала одним из факторов, подтолкнувших Путина к вторжению в Украину.

Ирвин Котлер — единственный из опрошенных нами экспертов, который уже сейчас считает, что российскую агрессию с большой долей уверенности можно рассматривать как возможный геноцид, среди прочего, «из-за наличия фактов прямого и публичного призыва к геноциду». Но что такое геноцид в правовом, а не в эмоциональном смысле? Что такое «преступление агрессии» и как его следует дефинировать в соответствии с международным правом? Наша коллега Джулия Кроуфорд собрала для вас специальную «методичку», в которой коротко и ясно изложила все основные правовые понятия и напомнила о том, какие правовые акты действуют в настоящее время в области противодействия военным преступлениям.