Где сегодня можно встретить элиту Швейцарии?

Где сегодня можно встретить швейцарскую элиту? SRF-SWI

Где сегодня можно встретить швейцарскую элиту? С целью найти ответ на этот вопрос мы отправились в армию, в международную школу-пансион и в Университет Санкт-Галлена.

Спроси кого: а вы представитель «элиты»? И почти каждый отмахнется —  такого рода клеймо носить на себе сегодня не в моде. Однако это вовсе не означает, что в Швейцарии нет «элиты». Она есть, и ее влияние на общество довольно-таки велико. И если задаться целью найти её, эту самую пресловутую швейцарскую элиту, то найти её можно, особенно в тех сферах общества и в тех отраслях экономики, где «элитарные» традиции имеют давние исторические традиции.

Бернд Вестермайер (Bernd Westermeyer) руководитель международной школы-пансиона Le Régent в Кран-Монтане (кантон Вале, VS), понятие «элита» предпочитает не применять. Не использует его и Доминик Бельзер (Dominik Belser), начальник Артиллерийско-бронетанковой Высшей офицерской школы № 22 (Panzer- und Artillerie-Offiziersschule 22) в городе Тун. Не употребляет его и предпочитающая оставаться инкогнито выпускница Университета Санкт-Галлена, окончившая этот вуз по магистерской программе «Стратегия и международный менеджмент» (Strategy and International Management).

Все они говорят: «Никакая я не элита». И всё же на примере их карьерного пути и по занимаемым им должностям можно многое узнать о том, что есть в современной Швейцарии социальная ответственность. «За последние десятилетия в истории швейцарской бизнес-элиты произошло очень многое». Таково мнение историка Стефани Гинальски (Stéphanie Ginalski). Она работает в Лозаннском университете, реализуя исследовательские проекты в университетском Институте Observatoire des élites suisses (Исследовательский центр социологии швейцарских элит), одной из основательниц которого она стала в 2015 году.

Еще в начале 20 века швейцарскими банками и крупными компаниями руководили преимущественно граждане Швейцарии. «Они, в свою очередь, были, скажем так, очень близки к сфере политики», — говорит Стефани Гинальски. Бизнес, политика и чиновничество: в Швейцарии они традиционно всегда были связаны очень тесными узами. Ближе к концу 20 века эта взаимозависимость во всё большей степени начала подвергаться эрозии. «В ходе глобализации и в результате либерализации рынков начиная с 1980-х годов в Швейцарии в среде топ-менеджеров, генеральных директоров и председателей советов директоров стала быстро увеличиваться доля кадров, нанятых из-за рубежа. Былые тесные связи между политикой и бизнесом в Швейцарии начали разрушаться».

«Себе на уме» и на уровне выше среднего

Раньше, если ты хотел сделать в Швейцарии карьеру, ты должен быть иметь тесные отношения со сферой политики. Сегодня для этого нужно иметь международные связи, ориентируясь не на швейцарский, а на глобальный горизонт. И по возможности начинать работать на такую карьеру нужно как можно раньше. В международной школе-интернате Le Régent International School о преимуществах «гибкой, интегрированной и непрерывной среды обучения», как выражается директор школы Бернд Вестермайер, дети узнают уже с четырёхлетнего возраста. «В нашей школе ты учишься не просто с 8 утра до 13:00, а 24/7, то есть всю неделю, день и ночь». Здания школы расположены на высоте 1 500 метров над уровнем моря в регионе курортного города Кран-Монтана (кантон Вале), в непосредственной близости с роскошными спа-отелями и полем для гольфа. Из окон классов видны лыжные подъёмники.

Бернд Вестермайер (Bernd Westermeyer) руководитель международной школы-пансиона Le Régent в Кран-Монтане (кантон Вале, VS), понятие «элита» предпочитает не применять. SRF-SWI

На своём сайте школа с гордостью говорит, что она расположена в одном из самых солнечных и безопасных районов Швейцарии. «Учитывая тот мир, в котором мы сейчас живём, родители хотят, чтобы их дети росли „защищенными от кризисов“ и в то же время чтобы они стали в итоге хорошо образованными людьми», — говорит Бернд Вестермайер. И дело даже не только в возможности получить престижный международно признанный диплом. Речь также идёт о социальном воспитании молодых людей в духе идеалов общественного блага: проходя практику в пожарной части, в больнице или доме престарелых, ученики на деле проникаются духом служения и ответственности за положение общества.

Конечно, в школе есть строгий режим. Здесь проводят внезапные тесты на наркотики, здесь обязательно принимать участие в походах в горы в любую погоду, есть часы учебы, есть часы сна. Режим нужно соблюдать. С другой стороны, детей учат формировать свое собственное независимое мнение и сознательно искать и находить свое место в профессиональной сфере. «Часто родители спрашивают руководителя интерната, ну, а в среднем, какие у нашего чада оценки, но в ответ они всегда слышат: «А что, вы хотите, чтобы ваш ребёнок был средним?». Нам нужны не самые успевающие ученики, но самые интересные», — говорит директор.

Детей учат формировать свое собственное независимое мнение. SRF-SWI

В связи с этим тут часто используют такое понятие, как pfiffig. В переводе с немецкого — это такой образ мышления, который сочетает в себе не только формальные знания, но и еще и своего рода «жизненную хитрость», источник того, что потом имеет шанс стать «мудростью». Вступительные экзамены включают в себя тесты по математике и личное собеседование. «Отбор, основанный на качестве»? Скорее нет. Ну, а если перспективный ученик не имеет денег? «Я всегда постараюсь организовать ему какую-то стипендию или грант». Год обучения в этой школе стоит 105 000 франков. Но до сих пор искать стипендии школе не приходилось.

Лидерские качества и военный опыт

История Швейцарии показывает — все великие деятели швейцарской бизнес-элиты когда-то были офицерами в армии. Стефани Гинальски четко выяснила это в ходе своего исследования. «Предполагалось, что мужчины, отличившиеся в армии, приобретали особые лидерские качества и дисциплину». Бернд Вестермайер тоже отслужил в армии два года. «На протяжении всей своей работы в области образования я всегда пользовался своим военным опытом, я всегда организовывал себя и свою работу так, как я этому научился в войсках».

Доминик Бельзер (Dominik Belser), начальник Артиллерийско-бронетанковой высшей офицерской школы № 22 в городе Тун. SRF-SWI

Лидерские качества по-прежнему являются важнейшим навыком, получаемым теми, что сделал карьеру в Вооруженных силах. При этом пойти служить может любой гражданин Швейцарии — в отличие от международной школы-пансиона или престижной бизнес-школы. Туда попадают отнюдь не все. Армия же, которая возникла даже раньше современного швейцарского государства, была и остается важнейшим социальным лифтом. Пользоваться которым, что важно, можно бесплатно. Там, чтобы продвинуться по карьерной лестнице, нужные достижения и дисциплина.

Одновременно командование спецназом или пилотирование истребителя требуют исключительных физических сил и выдающихся умственно-когнитивных параметров. Об этом нам рассказывает Доминик Бельзер. В его светлом рабочем кабинете по стенам развешаны картины, которые он нарисовал собственными руками. У него, военного, есть диплом по декоративно-прикладному искусству, а его отец был учителем истории. Служба в армии стала для него социальным лифтом именно потому, что «там у меня была деятельная свобода. Это-то меня и привлекало».

Имидж армии должен измениться, причем не только внутри, в глазах военной касты, но и снаружи, в сознании общества. SRF-SWI

Долгое время принадлежность к армейской элите означала прежде всего специализацию на определенном виде вооружений. В 1990-х годах таким оружием были системы ПВО. Потом началась цифровая революция и сегодня в вопросах тактики и стратегии лучше порой разбираются уже не «старые солдаты», а 20-летние ребята. Привычные иерархические структуры начали рушиться. Кроме того, раньше армия строилась на беспрекословном подчинении и выполнении приказов. Доминик Бельзер уже на ранней стадии своей военной карьеры сильно усомнился в такой парадигме. «Армия имеет шанс стать более эффективной, только став более гибкой». Но можно ли просто взять и в одночасье переделать весь этот такой элитарный, тщательно структурированный, военный аппарат? Доминик Бельзер убежден, что можно, хотя это и будет непросто.

Имидж армии должен измениться, причем не только внутри, в глазах военной касты, но и снаружи, в сознании общества. «Многие молодые люди до сих пор идут в армию с расчетом на то, что они пройдут жесткие тренировки и нащупают свой личный предел возможного. Они хотят получить статус, который поможет им потом утвердить себя в социуме. Но нам не требуются Рембо». Лично он стремится к созданию четко функционирующего слаженного коллектива, в котором каждый индивидуум поддерживает своего товарища. Сегодня на теоретических занятиях солдаты сидят в едином кругу и в повседневной одежде, а не в униформе. «Будь по-моему, я бы ориентировался на воспитание элиты, понимающей себя в качестве «организации коллективной самообороны“ и защищающей демократические ценности».

«Чувство принадлежности к элитному клубу»

По мнению историка Стефани Гинальски, в начале 20 века в значительной степени швейцарская бизнес-элита рекрутировалась из числа мужчин, представителей высших слоёв общества с дипломом юриста или инженера или с образованием в области банковского дела, желательно и с опытом воинской службы. Интернационализация экономики привела к тому, что сегодня войти в число такой элиты, не изучив основы делового администрирования, просто невозможно. Сменим-ка мы поэтому локацию и заглянем в Восточную Швейцарию. Магистерская программа «Стратегия и международный менеджмент», предлагаемая Университетом Санкт-Галлена, считается лучшей в мире. Средняя стартовая зарплата выпускников этой программы составляет не менее 138 000 долларов США в год.

Вновь поступившим студентам такие вузы хотят внушить чувство принадлежности к элитному клубу избранных — именно потому, что само это учебное заведение тоже непременно хочет быть чем-то особенным. SRF-SWI

Выпускница этой программы, которая попросила назвать себя Натали Ку (Nathalie Ku), работает сейчас на руководящей должности в одной из швейцарских компаний. В её оперативном подчинении находятся около десяти человек. Свой опыт учебы в Университете она описывает довольно откровенно. «Если ты упорно долбишь материал и получаешь хорошие оценки, то в европейских школах на тебя быстро навешивают ярлык «карьериста“. Затем ты сражаешься за право пройти свой собственный путь наверх — и необязательно потому, что ты этого так уж хотел, — потом ты поступаешь в престижный университет, потому что иначе никак, и получаешь еще один ярлык. Теперь ты «элита“ — против своей воли!».

Такой предикат становится источником общественного давления, и многие носят его отнюдь не с гордостью. Тем не менее такие вузы, как Университет в Санкт-Галлене, не стесняясь рекламируют свою исключительность и демонстративно позиционируют себя в качестве «элитных университетов». Директора и ректоры таких «элитных» школ и вузов подают себя на рынке соответствующим образом. «Некоторые, слушая их презентации и речи, просто сгорают со стыда», — говорит Натали Ку. С другой стороны все это «человеческое, слишком человеческое»: вновь поступившим студентам эти вузы хотят внушить чувство принадлежности к элитному клубу избранных — именно потому, что само это учебное заведение тоже непременно хочет быть чем-то особенным.

Элита нового поколения?

Ответ на вопрос о том, кем же на самом деле является «элита», меняется от поколения к поколению. Это может быть высокопоставленный офицер с множеством наград. Выпускник школы-интерната с сумкой Prada и личным вертолетом. Или генеральный директор, безжалостно принимающий решение о сокращении штатов. Все так, но все равно окончательного ответа на вопрос о том, что есть элита и какова ее роль в современном обществе, все эти «жизненные проекты» не дают.

Как говорит Натали Ку, у многих складывается ощущение, что они работают до упаду, но никогда так и не получают возможности что-то реально изменить. Кроме того, не все сегодня готовы жить по лекалам предыдущих поколений. «Но это означает, что либо ты разделяешь общие для данной социальной группы ценности, либо ты уходишь из системы, строишь свою собственную империю, или же ты ищешь другие структуры, которые в большей степени соответствуют твоим ценностям». Это может означать, например, что ты предпочтешь управлять небольшой медицинской практикой вместо того, чтобы быть сотрудником огромной транснациональной корпорации.

В конце концов, вопрос, который всё чаще задают себе современные представители так называемой «элиты», звучит так: обязательно ли быть на самом социальном верху? Или же, чтобы добиться перемен, следует быть на «переднем крае»? Взгляд на базу данных, которую Стефани Гинальски создала вместе со своими коллегами, дает четкий количественный ответ. Два клика — это всё, что нужно историку, чтобы сказать, что сегодняшняя швейцарская бизнес-элита —  это UBS, Roche, Nestlé и Glencore. Старые знакомые, обычные подозреваемые. Да, элита меняется, но пока неясно, когда и в какой степени эти перемены станут видны невооруженным глазом.