«Государство в Швейцарии должно учитывать нужды бизнеса»

Женщинам приходится делать все больше и больше, чтобы занять высокие должности. APCO

Ауде Пьюджин (Aude Pugin), гендиректор (с 2017 года) компании APCO Technologies и президент Торгово-промышленной палаты кантона Во, сожалеет, что «в Швейцарии порой нет достаточного политического мужества. Люди больше не осмеливаются говорить о том, как добиться промышленного роста, все спорят только о проблемах общественного консенсуса», — говорит топ-менеджер, работающая в основном в сфере освоения космического пространства. 

Перевод на русский: Игорь Петров.

Это сектор, в котором Швейцария играет важную роль, но, к сожалению, в мире почти никто об этом не знает, предпочитая видеть эту страну как родину шоколадок и часов с кукушкой. Доказательство? Пожалуйста: всем известны ракеты серии Ariane. Но мало кто знает, что большое количество компонентов для этих ракет (например, головные обтекатели) разрабатывается и поставляется швейцарской компанией APCO TechnologiesВнешняя ссылка из кантона Во. В целом роль и значение швейцарской аэрокосмической промышленности в мире недооценивается элементарно из-за отсутствия информации. С другой стороны, никому просто не приходит в голову искать такую информацию применительно к Швейцарии. 

А между тем, по данным межотраслевой организации AerosuisseВнешняя ссылка в этой отрасли в Швейцарии заняты 120 000 человек, ежегодная добавленная стоимость профильных предприятий составляет 16,6 млрд швейцарских франков, что соответствует 2,5 процентам валового внутреннего продукта (ВВП) Швейцарии. Компания APCO Technologies была основана в 1992 году. Это на сто процентов экспортно-ориентированное малое предприятие, специализирующееся, помимо аэрокосмической отрасли, на технологиях для энергетической и транспортно-морской промышленности. 

Благодарна судьбе за возможность часть своего детства провести в США. APCO

Ауде Пьюджин получила степень магистра права в Университете Фрибура. В 2000 году получила лицензию на право ведения адвокатской деятельности в кантоне Женева. Около десяти лет работала юрисконсультом. В 2009 году присоединилась к семейному бизнесу, начав работать в компании APCO Technologies SA, где отвечала за финансы, кадры, информационные технологии и общее администрирование.

Штаб-квартира этого семейного предприятия, в котором работают 400 сотрудников, расположена в городе Эйгль (Aigle) в кантоне Во. Компания также имеет два дочерних предприятия: в городах Шалон-сюр-Сон (Chalon-sur-Saône, Франция) и Куру (Французская Гвиана). Компания APCO также представлена в Великобритании и США. В июле 2017 года сменила своего отца на посту генерального директора. Также является президентом Торгово-промышленной палаты кантона Во (CVCI) и вице-президентом Федеральной комиссии по вопросам развития аэрокосмической отрасли (Eidgenössischen Kommission für Weltraumfragen).

SWI swissinfo.ch: Компания APCO действует сразу в трех различных областях. Есть ли у них какой-то общий знаменатель?

Ауде Пьюджин: Вся наша деятельность основана на одной и той же ключевой компетенции: мы помогаем реализации индивидуальных и уникальных промышленных проектов в сложных условиях. Мы работаем в отраслях с высоким уровнем государственного регулирования и обладаем большим опытом в области обеспечивания прозрачности, надлежащего оформления всей нужной документации и, прежде всего, обеспечения качества. 

Последнее имеет решающее значение, поскольку мы разрабатываем и производим оборудование для очень сложных проектов, где цена ошибки может быть очень велика. Прежде чем оборудование покинет наши цеха, оно проходит полную проверку. Ведь в итоге его ремонт или доработка могут оказаться очень дорогим или даже невозможным делом. Особенно это касается космического сектора. Кроме того, благодаря распределению нашей деятельности по трем направлениям, мы можем прицельно формировать структуру нашей нагрузки и осуществлять перекрестное финансирование.

В какой степени Вы пострадали от пандемии?

Пока что кризис практически никак не повлиял на нашу деятельность. Вводить укороченную рабочую неделю нам пришлось только в течение одного-двух месяцев и только в энергетическом и судостроительном подразделениях. А в нашем аэрокосмическом подразделении мы даже работали сверхурочно, причем как раз в самую первую волну пандемии, чтобы скорее выполнить некоторые важные спутниковые контракты.

Однако из-за ограничений на поездки мы не смогли посещать наших клиентов так, как нам хотелось бы. Такое отсутствие прямого обмена — в течение почти двух лет — серьезно тормозит инновации и перспективы многих проектов стали туманны, что уже оказывает негативное влияние на нашу будущую ситуацию с заказами.

Но может быть, Вам помогут программы стимулирования экономики, запущенные, в частности, в Западной Европе и США?

Они, безусловно, окажут какое-то влияние. Однако не стоит забывать, что эти программы в первую очередь направлены на стимулирование и поддержку экономики и промышленности соответствующих своих стран.

При этом оживление в области атомной энергетики, о чем недавно объявила Франция, а также две — а вскоре и все четыре — новые атомные электростанции, строящиеся в Великобритании, открывают для нас хорошие возможности.

Каковы преимущества и недостатки независимого семейного бизнеса по сравнению с котирующейся на бирже компанией с широко диверсифицированной базой акционеров?

В нашей компании вся семья полностью вовлечена в оперативный бизнес. Поэтому мы можем быстро принимать решения, полностью владея всеми фактами. Нам не нужно утверждать каждое решение советом директоров, что придает нам определенную гибкость. Кроме того, мы не принимаем оперативных решений, которые направлены исключительно на спекулятивное улучшение внешнего вида наших краткосрочных финансов. 

Некоторые клиенты действительно просят нам дать им заглянуть в наши бухгалтерские книги, но они просто хотят оценить тем самым нашу устойчивость. Возможно, главный недостаток семейного бизнеса, в отличие от крупной корпорации, заключается в том, что у вас меньше масштаб — а потому и объем оборота имеет более волатильный характер из-за доступа к куда меньшему по масштабам рынку.

Получаете ли Вы предложения продать ваш бизнес, например, от фондов прямых инвестиций или от иностранных бизнес-конгломератов?

Очень редко, потому что мы сразу ясно дали всем понять — причем недвусмысленно и неоднократно — что наш семейный бизнес не продается. Мы абсолютно точно хотим сохранить нашу независимость.

Вся ваша клиентура находится за рубежом, в основном в Западной Европе. Отношения между Швейцарией и Европейским союзом (ЕС), несомненно, имеют решающее значение для перспективы развития компании APCO?

Хорошие отношения между Швейцарией и ЕС имеют для нас действительно решающее значение. Нынешняя напряженность — это настоящий дамоклов меч. Замкнутое существование (в рамках узкого швейцарского внутреннего рынка) отнюдь не способствует инновациям, которые в нашей стране и так находятся в упадке. Что касается аэрокосмической деятельности компании APCO, то Швейцария, к счастью, является одним из основателей Европейского космического агентства, а это обеспечивает нам доступ к европейскому рынку. 

Однако космическая отрасль во все большей степени превращается сегодня в настоящую инфраструктурную индустрию связи и коммуникаций, поэтому доступ к спутниковым данным будет приобретать для нас в будущем все большее значение. А этой цели можно достичь только в сотрудничестве с ЕС. В области энергетики мы работаем для компании Electricité de France, причем как во Франции, так и в Великобритании. А в судостроительном секторе, где наша клиентура прежде всего представляет США, у нас до сих пор не было особых проблем с доступом на рынок.

Удовлетворены ли Вы швейцарскими рамочными условиями ведения бизнеса?

Швейцария традиционно предоставляет бизнесу прекрасные рамочные условия, но сегодня они имеют явную тенденцию к эрозии. Меня беспокоит растущее отсутствие в стране политической смелости. Люди теряют интерес к экономике и больше не осмеливаются говорить о росте, их теперь больше интересуют проблемы обеспечения общественного согласия. Люди критикую свою же экономику — например, с точки зрения экологической устойчивости — и, похоже, они склонны решать все проблемы исключительно с помощью новых налогов, норм и правил, и это вместо того, чтобы посмотреть внимательнее на то, что сама экономика может предложить и уже предлагает в плане решений (проблем, стоящих перед обществом). 

Налогообложение активов также является проблемой, особенно для акционеров. Вводить новые обременения в отношение капитала, основного рабочего инструмента — это просто бессмыслица, особенно в случае инновационных стартапов, которые еще не вышли на рынок со своей продукцией. Я думаю, что государство должно прислушиваться к потребностям бизнес-сообщества, потому что бизнес-сообщество само скорее не будет громко афишировать свои потребности перед лицом общественности, не говоря уже о том, чтобы намекать на то, что бизнес вполне может найти себе более благоприятные условия где-то в другом месте. Так что я призываю государство поддерживать наши рамочные условия, в том числе в сфере образования, и делать все возможное с тем, чтобы мы могли в стране наверстать отставание в сфере цифровой трансформации экономики.

Разделяя либеральные убеждения, Вы, вероятно, предпочли бы, чтобы степень вмешательства государства в экономику была как можно более меньшей. Вы также выступаете против так называемых «компенсационных сделок» в связи с покупкой Швейцарией для нужд своих ВВС новых истребителей именно в США, а не в Европе. Или нет?

Я либерал в том смысле, что я не хочу, чтобы государство проводило интервенционистскую промышленную политику. Но либерализм не является синонимом полного laissez-faire. Мы должны быть реалистами и понимать, что в Европе — и даже в США — государство активно поддерживает прежде всего «свои» компании, включая стартапы. Поэтому я однозначно выступаю за «компенсационные сделки», тем более что оборонная промышленность является традиционно великим инноватором.

Планируете ли Вы начать политическую карьеру?

Я занимаю свою четкую позицию по основным политическим вопросам, но я не хочу заниматься (профессиональной) политикой. Кроме того, сама по себе профессионализация политики является все более серьезным препятствием для бизнеса.

В руководстве как компании APCO, так и Торгово-промышленной палаты кантона Во (CVCI) все еще очень мало женщин-менеджеров. То есть преимущества, проистекающие из фактора гендерного равенства, вас не убеждают?

Я твердо верю в гендерное равенство, а отсутствие женщин-лидеров — это реальная проблема. Женщинам приходится делать все больше и больше, чтобы занять высокие должности. Это получается так потому, что женщины сами предъявляют к себе порой завышенные требования, а также потому, что такие требования к ним предъявляют окружающие. В средних школах идея равенства и общественного разнообразия должна преподаваться с самого раннего возраста. Более того, карьера женщины должна быть совместным проектом пары, в котором обе стороны идут на какие-то уступки и отказываются от чего-то во имя общего успеха.

Вы получили образование юриста. Если бы Вы могли начать все сначала, пошли бы Вы опять учиться на юриста, или бы Вы предпочли уже иной профиль?

Я бы ничего не стала менять, но я призываю молодое поколение выбирать технические направления. Идеальный профиль — это сочетание инженерного образования и степени магистра делового администрирования. Кроме того, очень важно часто и активно соприкасаться с иными культурами и языками, причем в как можно более юном возрасте. В этом отношении я очень благодарна судьбе за возможность часть своего детства провести в США.