«Долговой тормоз» Швейцарии — глобальная модель?

Keystone

В сегодняшнем мире долги государств, банков и компаний достигают умопомрачительной суммы в 100 триллионов долларов. Многие страны в борьбе за сбалансированный бюджет начинают присматриваться к швейцарскому опыту. Но насколько этот опыт эффективен?

В 2001 году на референдуме швейцарский народ высказался в пользу введения специальной меры, которая была призвана затормозить темп прироста объема государственного долга в стране. Не долго думая, меру эту так и назвали — «долговой тормоз». В 2003 году она приобрела силу закона. С тех пор прошло 10 лет и Швейцария подводит итоги. Каковы они?

На первый взгляд — довольно неплохие. За период с начала 1990-х гг. общий объем государственного долга в стране сократился по сравнению с его наивысшим уровнем в 2005 году на 20 миллиардов франков. Соотношение объема ежегодно вырабатываемого в стране ВВП к уровню государственного долга — а это, напомним, в экономической науке является важнейшим индикатором, при помощи которого измеряется степень способности страны решать такую сложную проблему, как госдолг — сократилось с 53 до 37%.

«Кантональные тормоза»

Кантоны, субъекты федерации, имеют в Швейцарии обширные полномочия автономии, в частности, в финансовой и налоговой сферах. Поэтому многие из них давно уже ввели на своем уровне свои меры по борьбе с нарастающими долгами своих государственных бюджетов.

Кантон Санкт-Галлен, например, ввел у себя «налоговый тормоз» еще в 1929 году. В 1990-х годы такие же меры принял и ряд других кантонов Швейцарии, причем в каждом кантоне, разумеется, идея «налогового тормоза» реализуется по-разному.

В некоторых кантонах власти обязаны на протяжении определенного числа лет иметь полностью сбалансированные бюджеты без долгов. В других запрещено прибегать к снижению уровня налогообложения в моменты долговых кризисов. Там следует пользоваться другими инструментами и мерами по стимулированию и раскручиванию экономики. В некоторых кантонах власти обязаны иметь «заначки на черный день».

В целом, сколь бы разнообразны не были эти правила, все они рассматриваются федеральным руководством в качестве важнейших элементов общешвейцарской системы «долгового тормоза», поскольку кантоны, имея право распоряжаться своими бюджетами по собственному усмотрению, могли бы своим бюджетным транжирством поставить крест на любых усилиях федерального центра, прилагаемых с целью борьбы с государственным долгом.

Так что Швейцария борется со своими долгами вполне успешно, чего нельзя сказать о других развитых странах, буквально тонущих в бюджетной задолженности. Ситуация усугубилась с началом мирового финансового кризиса в 2008 году: доходы бюджетов резко понизились, возможности выплаты госдолга, и без того скромные, сократились еще больше.

Правительства и центральные банки вынуждены были прибегнуть к помощи печатного станка с тем, чтобы не допустить смертельного кризиса ликвидности на рынке. Так, по данным Банка международных расчётов (Bank for International Settlements — BIS), к середине 2007 года только долги общественных бюджетов развитых стран возросли на 80% и составили в общей сумме 43 триллиона долларов.

«Все эти страны еще не утонули окончательно только потому, что мы сейчас живем в эпоху рекордно низкой ставки рефинансирования, то есть кредиты практически ничего не стоят», — указывает Даниэль Мюллер Йенч (Daniel Müller-Jentsch), эксперт аналитического института «Avenir Suisse» в интервью порталу swissinfo.ch. «Стоит только процентной ставки подрасти, как возникнет новая ситуация: государства будут вынуждены выплатить часть своей задолженности или объявить себя банкротами».

По мнению этого аналитика, швейцарская модель «долгового тормоза» является для таких стран идеальным инструментом долговременной борьбы за сбалансированный госбюджет без долгов, потому что в данном случае речь идет «не просто о непосредственной угрозе, исходящей от накапливающихся долгов. Следует ведь еще учитывать проблему старения населения, в результате чего в среднесрочной перспективе все эти страны столкнутся с еще одной фундаментальной финансовой проблемой — много пенсионеров, мало работников, — для решения которой необходимы здоровые финансы и бюджетная гибкость».

В 2009 году Германия, этот экономический локомотив Европейского союза, также ввела у себя нечто вроде швейцарского «долгового тормоза». За ней последовали Испания и ряд других европейских стран. По требованию Германии в общей сложности 17 стран еврозоны приняли на себя обязательства по неуклонной и последовательной борьбе с долгами. «Швейцария первой ввела у себя инструмент, которому суждено скоро стать стандартной моделью бюджетного менеджмента», — указывает Д. Мюллер-Йенч.

Чудо-средство или плацебо?

Однако не все считают верным сдерживать расходы и доходы в период экономического кризиса. Среди экономистов нет единства мнений о том, какой из методов наилучшим образом подходит для санации погрязших в долгах госбюджетов: стоит ли действовать с помощью жестких мер экономии или, наоборот, с помощью увеличения объемов государственных расходов с тем, чтобы опосредовано дополнительно оказывать на экономику стимулирующее воздействие?

Многие страны с большим недовольством и раздражением отреагировали на требования, прозвучавшие из Берлина в плане необходимости принятия мер по сокращению долгов. Новый премьер-министр Италии Маттео Ренци (Matteo Renzi), заявил недавно, что он не намерен оставаться в финансовой «смирительной рубашке», в которую влезло предыдущее правительство, и что его правительство намерено прибегнуть к другим мерам оздоровления экономики и финансов, а именно, к снижению налогового бремени.

«Швейцарии очень повезло в плане удачного выбора момента введения такой меры, как «долговой тормоз», — указывает Ахим Тругер (Achim Truger) из Берлинской Высшей школы Экономики и Права (Berliner Hochschule für Wirtschaft und Recht). Период с 2003 года, когда «налоговый тормоз» стал в Швейцарии законом, и вплоть до начала кризиса в 2008 году, характеризовался быстрым и мощным экономическим ростом, и именно этот рост и позволил правительству Конфедерации накопить значительный профицит бюджета, большая часть которого пошла на погашение долгов.

Политика ЦБ Швейцарии

Швейцарский Центральный (Национальный) банк (Schweizerische Nationalbank — SNB) ввел в сентябре 2011 года фиксированный обменный курс швейцарского франка по отношению к евро на уровне 1,20 франка за 1 евро. С тех пор швейцарский ЦБ прибегает к постоянным интервенциям на финансовом рынке с тем, чтобы ослабить национальную валюту Швейцарии.

Поскольку спрос на швейцарский франк не ослабевал, ЦБ Швейцарии был вынужден прибегнуть к помощи печатного станка и выпустить в оборот несколько миллиардов дополнительных франков с целью закупки иных валют для своих резервов.

Многие в Швейцарии, и прежде всего консервативная «Швейцарская народная партия (Schweizerische Volkspartei — SVP) опасаются, что такая денежная политика ЦБ приведет в итоге к значительным потерям в случае, если вдруг обменные курсы начнут неожиданно и резко развиваться «не в том» направлении.

Забытая инфраструктура

«Там, где царит диктатура экономии, там всегда страдают государственные расходы в сфере инфраструктуры, а это может привести в будущем к значительным проблемам», — считает Ахим Тругер.

Его мнение разделяют и швейцарские социалисты (Sozialdemokratische Partei der Schweiz — SP), которые опасаются, что в Швейцарии неоправданным образом сделан акцент на борьбе с долгами — в ущерб необходимым инвестициям в инфраструктуру. Поэтому в 2012 году швейцарские социалисты поручили А. Тругеру изложить все свои претензии к «налоговому тормозу», что тот и сделал, выпустив в свет совершенно убийственный по своей критичности доклад.

«Важнейшие инвестиции в развитие железных и автомобильных дорог, в строительство социального жилья и в поддержку технологий экологически чистой добычи энергии в Швейцарии сделаны не были», — указывает, например, депутат Национального совета от партии социалистов Маргрет Кинер Неллен (Margret Kiener Nellen). По ее словам, жертвами «безумной экономии» стали и такие важнейшие для Швейцарии проекты, как модернизация сооружений, защищающих от камнепадов, лавин и наводнений.

«Швейцария в последние годы упорно воплощала в жизнь совершенно однобокую финансовую стратегию, которая еще ляжет тяжким бременем на будущие поколения», — уверена М. Кинер. Объемы сделанных инфраструктурных инвестиций ни в коей мере не поспевают за растущим населением страны, считает депутат, указывая на забитые дороги и на снижение качества услуг железнодорожного транспорта.

За здравие, а не за упокой

Швейцарское правительство решительно не согласно с такой критикой, будучи уверенным в позитивном воздействии «долгового тормоза» на общую экономическую конъюнктуру в стране. Более того, Федеральный совет был настолько уверен в этом, что в 2011 году он даже послал в США группу высокопоставленных швейцарских экономистов и политиков с заданием рассказать американской аудитории о таком «чудо-средстве», как «налоговый тормоз».

Годом позже министр финансов Швейцарии Эвелин Видмер-Шлумпф (Eveline Widmer-Schlumpf) в самых восторженных тонах отозвалась о результатах применения данной меры, которая только и обеспечила Швейцарии возможность практически не почувствовать последствий мирового финансового и экономического кризиса, не говоря уже о том, что только в одном 2012 году швейцарский госбюджет смог за счет этого сэкономить на выплатах процентов по взятым кредитам целый миллиард франков.

Аналитический доклад с итогами действия «долгового тормоза» в Швейцарии, написанный по заказу правительства и опубликованный в 2013 году, также пришел к более чем позитивным оценкам. Государственные расходы в период после введения «тормоза» практически не изменились. «Долговой тормоз» доказал свою пользу и был признан практически всеми в обществе в качестве важной меры в борьбе против государственной задолженности», — указано, в частности, в этом документе.

«Конечно, ведь в момент введения «долгового тормоза» экономика Швейцарии была в полном здравии, а потому просто никто не заметил вреда, который нанес этой экономике пресловутый «тормоз», — убежден А. Тругер. «Однако все это не гарантирует нас от того, что в будущем этот вред станет более чем очевидным».

Перевод на русский и адаптация: Игорь Петров.