Швейцарские педагоги при дворе Екатерины II

Даниэль Тосато-Риго и Андрей Андреев во Дворце Рюмина в Лозанне во время вернисажа, за спинами их – портреты швейцарских педагогов при царском дворе. swissinfo.ch

В Лозанне, во «Дворце Рюмина», открылась выставка, посвященная не слишком широко известной странице швейцарско-российских отношений. В центре экспозиции — судьбы швейцарских педагогов, занимавшихся воспитанием царских детей с самого раннего возраста. И если имя Фредерика-Сезара де Лагарпа, воспитателя будущего царя Александра Первого, хорошо известно, причем не только специалистам, то истории двух швейцарских гувернанток, опекавших внучек Екатерины Второй, сестер Александра, стали открытием даже для самих швейцарцев.

Швейцария 18 века — маленькая и бедная страна. В 1760-му году население кантона Во едва составляло 120 тыс. человек, и почти каждый десятый мужчина работал за границей. Доля взрослых женщин, также уезжавших в трудовую эмиграцию, достигала примерно 6%! Наиболее популярными профессиями у швейцарских трудовых мигрантов были военные и педагогические специальности, а также работа в качестве прислуги.

В российских аристократических семействах швейцарских воспитателей ценили особо. Пусть те и не говорили на столь чистом и изысканном французском языке, как подданные Франции, но считалось, что швейцарцев не коснулись ни революционный дух, ни завоевательные устремления французов или немцев, а потому на их благонадежность вполне можно положиться.

«Путешествие в самое сердце зимы»

Фредерик-Сезар Лагарп (Frédéric-César Laharpe, 1754-1838), уроженец городка Ролль (Rolle) на берегу Женевского озера и адвокат по первой специальности, попал в Санкт-Петербург в 1783 году. Там он стал воспитателем великих князей Александра и Константина Павловичей, внуков Екатерины Второй. На выставке впервые были представлены все три тома переписки императора Александра I и Фредерика-Сезара Лагарпа, подготовленные профессором Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Андреем Андреевым (см. подробнее инфобокс).

Рукописи Фредерика-Сезара де Лагарпа. Теперь они переведены на русский язык и изданы в трех томах: первый вышел в 2014 году, а второй и третий – в 2017 году, в московском издательстве Rosspen. swissinfo.ch

Уже жившие при дворе швейцарцы давали рекомендации другим своим соотечественникам. Так, Лагарп был другом двоюродного брата Эстер Моно (Esther Monod), а Жанна Юк-Мазеле (Jeanne Huc-Mazelet) была лучшей подругой сестры Эстер. «По знакомству» этих девушек из городка Морж пригласили затем на службу ко двору Екатерины Второй. Ф.- С. Лагарп составил для них подробные инструкции относительно того, как им следует подготовиться к «путешествию в самое сердце зимы».

Дал адреса в городах по пути в российскую столицу, где следует останавливаться на ночлег, посоветовал приобрести легкий, но прочный экипаж, изнутри обитый медвежьим мехом, обувь, по его словам, тоже следовало взять на меху, верхнюю одежду «с хорошей подкладкой». По прибытии же он рекомендовал девушкам вести себя сдержанно, не «блистать» излишне в обществе, соответствуя сложившейся репутации швейцарцев как людей, близких к руссоистскому идеалу «естественного человека», уже одним самим фактом своего присутствия служившим примером подлинной скромности на фоне пышного царского двора.

Когда швейцарские гувернантки приступают к своей миссии, порученные их заботам «русские принцессы» еще очень малы, им всего лишь 4 и 6 лет. Елену и Марию нужно обучить французскому языку и хорошим манерам, ведь тем предстояло стать супругами европейских монархов.

«В интересах великой княжны»

Жанну Юк-Мазеле, дочь обедневшего семейства потомственных врачей, описывают как очаровательную молодую девушку, высокую, стройную, с решительно поднятой головой, с темными глазами, в которых сверкал ум. «Я хочу быть богатой и независимой, но скорее, богатой, потому что это даст мне независимость», — писала Жанна писала своему брату. Отправившись в Россию в 1790 году, в возрасте 25 лет, она провела там на службе в качестве гувернантки у Великой княжны Марии 14 лет.

Та была живой девочкой с мальчишескими привычками, «сущий драгун», как писала о внучке императрица Екатерина II: «…Ничего не боится, все её склонности и игры мужские; не знаю, что из неё выйдет. Любимая её поза — упереться обоими кулаками в бока, и так она расхаживает». В подростковом возрасте у нее отмечали замечательный музыкальный талант, любовь к чтению тяга к серьезным занятиям и развитый ум, и считали «жемчужиной семьи».

Отношения с воспитанницей у Жанны Юк-Мазеле складываются самые теплые. С гордостью пишет она родителям, что у Марии прекрасное французское произношение и рассказывает забавный случай: «Она задала мне вопрос, но мне некогда было отвечать, и я предложила ей подумать своим умом. Она ответила: «О, мой ум я сохраню про запас, чтобы воспользоваться им, когда вырасту».

Гувернантка была помолвлена с военным, уроженцем Невшателя, служившим при дворе в Санкт-Петербурге, но затем, под влиянием своей семьи, от замужества отказалась. Много раз Жанна пыталась вернуться домой, чтобы ухаживать за больной матерью, но получала отказы «в интересах Великой княжны». И после того, как в 1804 году Мария заключила брак с наследным принцем Саксен-Веймарским Карлом Фридрихом, она продолжала поддерживать самые тесные дружеские отношения с семьей своей коронованной воспитанницы, помогая при этом и другим швейцарцам найти работу.

Девятилетняя служба

Эстер Моно, на год младше Жанны, на протяжении девяти лет была гувернанткой великой княжны Елены Павловны, любимицы своей царицы-бабушки. «Малютка эта — чрезвычайной красоты, вот почему я назвала её Еленой, то есть в честь троянской красавицы Елены Прекрасной», — писала Екатерина II.

А вот что писала ее гувернантка в своем дневнике: «Мадам раскапризничалась, она кричала и плакала, потому что нужно было одевать туфли, которые ей не нравились. Вот так новость, а ведь я уже долгое время была уверена, что Мадам Елена излечилась от подобных фантазий». Зато она не жалела похвалы, когда девочка вела себя «нежно» и предпочитала «карандаши и краски удовольствию попрыгать».

В 1796 году Эстер вышла замуж за генерал-лейтенанта российской армии, швейцарца Симона Рата (Simon Rath, 1766–1819). Участник войны против Наполеона, Семён Лукич Радт, как его называли на русский манер, в 1817 году вышел в отставку по болезни и вернулся в Швейцарию. Интересно, что сестра его, Эстер Рат, также служила гувернанткой при царском дворе, а в центре Женевы сейчас стоит здание в античном стиле, «Музей Рат» («Musée Rath»), построенный в 1819-1826 гг. сестрами Рат на наследство Симона Рата, заработанное им в России.

Великая княжна Елена Павловна была в 1799 г. выдана замуж за наследного принца Фридриха Людвига Мекленбург-Шверинского. Она умерла вскоре после вторых родов, не дожив и до 19-ти лет. С ее замужеством окончилась и служба Эстер Моно.

Проблемы с дисциплиной

Опекали царских детей целые команды педагогов. Девочкам следовало научиться читать с 4-х лет, владеть иностранными языками, уметь музицировать и петь, у них были уроки арифметики, географии, истории, рукоделия, грамматики и рисования. Программа мальчиков была куда более обширная, из них готовили самых настоящих государственных мужей.

Педагогика эпохи Просвещения предполагала умеренность в наказаниях, что было новым словом в педагогической теории. Но как же тогда быть учителям? У них в распоряжении оставался строгий голос, холодность и лишение проштрафившихся сладкого, но этого было явно недостаточно.

И в ход шла «тяжелая артиллерия»: провинившихся заставляли вместо отдыха читать вслух исторические фолианты. Серьезным наказанием для восьмилетней Елены было лишить ее любимого урока музыки. Александр не доставляет своему наставнику Лагарпу особых забот, зато его брат Константин не может сосредоточиться больше, чем на три минуты, и устраивает «сцены непослушания» уже с семи лет. Лагарп без тени юмора описывает, как однажды Великий князь укусил его за руку.

«Иной купец дал бы больше!»

К досаде Федерика-Cезара Лагарпа, его царственный воспитанник уже в 16 лет женился на Елизавете Баденской, педагог же стремился продолжать «такое долгожданное удовольствие обучать молодых людей, талантливых и достигших возраста благоразумия, элементам собственных знаний, которые наилучшим образом поспособствуют формированию государственного мужа». Екатерина предоставила ему разрешение продолжать свою работу до начала 1775 года, однако суета свадебных приготовлений, семейная жизнь молодых и военные упражнения сделают учебу Александра более чем поверхностной.

По окончании службы всем воспитателям предоставлялся выбор: получить свой «гонорар» капиталом (деньгами), землей или в виде пенсии. Однако размер наград часто решали дворцовые интриги. Лагарп был в итоге крайне разочарован тем, что ему достались только две тысячи рублей пенсии в месяц и 20 тысяч капитала. В своих воспоминаниях он напишет позже, что, мол, иной богатый купец заплатил бы больше.

Эстер Моно выбрала 14 тыс. га земли в Ливонии, нынешней Литве. На первый взгляд, завидная удача, но на месте оказалось, что состояние земель оставляет желать лучшего, а управляющие — сущие мошенники. В 1814 году она рассталась с мужем и вскоре вернулась в Швейцарию. Племянники Эстер Моно и их потомки на протяжении нескольких поколений бережно хранили все документальные свидетельства в память о своей родственнице, бывшей предметом особой семейной гордости.

Жанна Юк-Мазеле получила 1 500 рублей ежемесячно и 50-тысячный капитал. Заработанные ею в России средства пошли на выплату долгов ее родственников, для себя она приобрела поместье в городе Толошена (Tolochenaz, округ Морж, кантон Во) с хозяйским домом, хлевом, пристройками и двумя большими плодовыми садами. Так, наконец, и исполнилась ее мечта о независимости, которую Жанна много лет лелеяла вдали от дома. Кстати, в этой же деревне с живописным видом на Женевское озеро уже в 20 веке поселилась и много лет прожила актриса Одри Хепберн.

«Сознательный выбор»

Во время вернисажа мы поговорили с Даниэль Тосато-Риго (Danièle Tosato-Rigo), одной из авторов и кураторов выставки. Она изучала филологию в Лозанне и Москве, сейчас является профессором Отделения истории Филологического факультета Лозаннского Университета, ведущим научным сотрудником Федерального архива в Берне. Специализируясь на отношениях между Швейцарией и Россией, она уже выпустила на эту тему целый ряд монографий и научных статей.

​​​​​​​

По ее словам, библиотека и музей Рюмина «отреагировали с энтузиазмом, поддерживая нас затем на всех этапах реализации этого проекта. Ведь для библиотеки это прекрасный способ показать общественности свои архивные сокровища. В отделе рукописей собраны фонды семей обеих царских гувернанток. Эти женщины не просто жили и работали в при царском дворе в России, но еще в наиболее блестящий его период. Не удивительно, что по возвращении со службы Эстер и Жанна стали главными темами семейных легенд, с гордостью передававшихся следующим поколениям. Я уверена, что их семьи отдавали себе отчет, что те выполняли исключительную миссию».

Отметила ли она, что своих детей у самих гувернанток не было? «Да, Эстер Моно вышла замуж довольно поздно, ей было больше 30 лет, а 15 лет спустя она разошлась с мужем, детей у них не было», — рассказывает Даниэль Тосато-Риго. «Жанна Юк-Мазеле замуж не вышла. И складывается впечатление, что пожертвовать личной жизнью — это был их вполне сознательный выбор».

«Восприятие мира — как у современных экспатов»

Что же касается применявшихся ими педагогических методов, то историк подчеркивает, что «я не позволяю себе рассуждать в терминах «нравится — не нравится», но мне интересно находить их схожесть и различия с современными». В век Просвещения педагоги стали обращать внимания на детскую индивидуальность, осознавать, что для успешного обучения ребенку нужна свобода, нужно, чтобы он получал от учебы удовольствие. Но что же, согласно принципам этой философии, следует делать с непослушным ребенком, да еще из императорской семьи?», — задает вопрос Даниэль Тосато-Риго.

Она подчеркивает далее, что при царском дворе «швейцарцы стремились не только добиться уважения, но еще и реализовать свои амбициозные педагогические программы, в которые входило обучение детей основам искусства, классической литературы, истории, латыни! Но когда ребенок капризничает и отлынивает, как, например, Великий князь Константин, то реализовать эту программу не так-то просто, а то и невозможно!

Воспитатель же стремится продвинуться как можно дальше, и порой он требует предоставить ему возможность применять методы по-настоящему „действенные“. Вполне современная проблема! Любопытно также констатировать, что в 18 веке швейцарцы, уезжая на работу за рубеж, все равно, в Россию или в другую страну, вели с родиной активную переписку, в которой они больше рассказывали об условиях своей работы, чем о ситуации в стране пребывания. Так что восприятие мира было у них практически такое же, как у современных экспатов», — резюмирует Даниэль Тосато-Риго.

Выставка «Призыв с Востока. Швейцарские воспитатели и гувернантки при дворе Российской Империи» («L’appel de l’Est. Внешняя ссылкаPrécepteurs et gouvernantes suisses à la Cour de Russie»Внешняя ссылка) продлится до 18 апреля 2018 г. Кураторы выставки: Сильви Море Петрини (Sylvie Moret Petrini) и Даниэль Тосато-Риго (Danièle Tosato-Rigo).

Из выступления проф. Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова А. Андреева

«Я рад представить Вам результат труда, который занял шесть лет и был бы невозможен без плодотворного сотрудничества швейцарских историков в лице госпожи Даниэль Тосато-Риго и ее сотрудников, и русских историков, а также филологов. Здесь я в первую очередь хотел бы назвать замечательного переводчика переписки Лагарпа и Александра I на русский язык, глубокого языка французского языка, литературы и культуры, госпожу Веру Мильчину.

Эта переписка играла существенную роль в жизни Александра I, находившего в Лагарпе собеседника, которому он мог с полной откровенностью излагать свои политические взгляды. В свою очередь Лагарп рассматривал переписку как залог главного достижения своей жизни — воспитания у российского императора либерального мировоззрения. Именно благодаря Александру I, Лагарп в 1819 г. получил из Петербурга собрание географических карт и минералогическую коллекцию, которая была передана в дар кантону Во и стала основой собрания Лозаннского музея естественной истории.

Назовем также и другой факт — еще в начале 1800-х годов Лагарп и Александр I обсуждали возможность основания на юге Российской империи колонии швейцарских виноделов, и вот в 1821 г. при непосредственном участии царского воспитателя была основана колония Шабаг, и в нее прибыли первые переселенцы из кантона Во и его винодельческого региона Лаво. Двадцать завершающих лет своей жизни Лагарп прожил здесь в Лозанне, в доме на улице Мартерей. Получив здесь известие о смерти Александра I, Лагарп посвятил остаток жизни увековечиванию памяти о своем ученике.

По сути, именно он начал подготовительный труд к тому, чтобы сделать эту корреспонденцию достоянием широкой публики — и в особенности мечтал он, чтобы эти письма когда-нибудь прочли и в России, чтобы узнали и поняли, какими качествами обладал человек, который, по мнению Лагарпа, «был послан Провидением, чтобы обеспечить благо для сорока миллионов своих подданных». Можно сказать, что именно сейчас это желание Лагарпа, наконец, сбылось.

Это издание, в июне вышедшее в Москве, уже в значительной мере привлекло внимание российских читателей — не так часто сейчас можно в печати увидеть столь зримые свидетельства близости и взаимосвязей русской и европейской политики, как это было в первой четверти 19 века».

Подробнее можно прочесть здесьВнешняя ссылка.