Роль МККК в Корейской войне: на заре гуманитарного права

Трудности с реализацией положений Женевских конвенций, подписанных в августе 1949 года, возникли на Корейском полуострове еще до их вступления в силу. ©ICRC

Новые данные из архивов МККК о роли этой гуманитарной организации в период Корейской войны.

Русскоязычная версия, адаптация и научная редакция: Игорь Петров.

Так называемые Женевские конвенции 1949 года, целью которых стало укрепление международного гуманитарного режима, были приняты буквально накануне Корейской войны, которая стала едва ли не самой «горячей» войной «заместителей» эпохи «холодной войны» и которая продолжалась с 25 июня 1950 года по 27 июля 1953 года. Архивы Международного комитета Красного Креста (МККК), старейшей гуманитарной организации со штаб-квартирой в Женеве, содержать ценнейшие исторические источники, на основании которых можно восстановить то, как сотрудники МККК помогали пострадавшим в ходе этой войны и как на деле реализовывались гуманитарные «благие намерения».

Краткая канва событий.

Начиная с 1910 года вплоть до окончания Второй мировой войны Корея была аннексирована Японией. В Европе война уже двигалась к своему завершению, а между тем 5 апреля 1945 года СССР разорвал Пакт о ненападении с Токио и 8 августа, и, согласовав свои действия с США, напал на Японию. Советские войска вошли в Корею с севера, американские высадились на Корейский полуостров с юга. В декабре 1945 года США и СССР подписали договор о временном управлении страной. В обеих частях, северной и южной, были сформированы правительства. 

На юге полуострова США при поддержке ООН провели выборы, в результате которых было сформировано правительство во главе с Ли Сын Маном, на севере власть была Москвой передана коммунистическому правительству во главе с Ким Ир Сеном. К 1949 году как советские, так и американские войска были выведены с территории Кореи, причем и север, и юг претендовали на единоличное лидерство в будущей объединенной Корее. Начало холодной войны между Москвой и Вашингтоном сделали мирное и устраивающее всех решение корейского вопроса невозможным. 

В начале 1950 года США фактически заявили, что Корея не входит в сферу непосредственных интересов США, что мотивировало северокорейский режим развязать вооружённый конфликт при том понимании, военное вмешательство США в него будет маловероятно. В Москве исходили из того же. Утром 25 июня 1950 года северокорейские войска перешли границу с южным соседом и начали войну, которая стала для МККК возможностью в реальных условиях испытать механизмы и практику реализаций положений Женевских конвенций.

«Действовать в духе Статьи номер 3»

Первая трудность, с которой МККК столкнулся на практике, была связана со сферой применения положений конвенций. Дело в том, что официально они вступили в силу только 21 октября 1950 года, то есть через четыре месяца после начала войны. Кроме того, ни Северная Корея, пользовавшаяся поддержкой Китая и СССР, ни Южная Корея, за которой стояли ООН и США, еще не ратифицировали эти Конвенции.

Первая сделала это только в 1957-м году, вторая – вообще в 1966-м. Богатое документальное наследие из фондов тогдашнего представителя МККК в Корее швейцарца Фредерика Бьери (Frédérick Bieri) дает возможность уточнить, на какой договорно-правовой базе могли действовать представители МККК в Корее во время войны. Юридически такой основой является Статья 3, текст которой одинаков во всех четырех Женевских конвенциях от 1949 года. 

Первая страница доклада Фредерика Бьери, датированная 11 июля 1950 года, с упоминанием Cтатьи 3 Женевских конвенций. ©swissinfo.ch/ICRC archive

Именно там сформулированы принципиальные рамочные условия действия Женевских конвенций в условиях внутренних (немеждународных) вооруженных конфликтов. Став жертвой агрессии, Южная Корея отдельно ратифицировала эту статью, создав правовые основы для работы представителей МККК в военных условиях. Президент Южной Кореи Ли Сын Ман сделал это еще до прибытия в Сеул Фредерика Бьери, назначенного официальным представителем МККК. Южнокорейскому политику было «очевидно, что цивилизованные люди (даже в условиях войны) действуют именно в духе этой статьи». Этот факт Фр. Бьери зафиксировал в телеграмме, направленной в Женеву 11 июля 1950 года. 

лагерь военнопленных №2. Пленных допрашивают сотрудники департамента криминальных расследований Южной Кореи, 11 ноября 1950 года. ©ICRC

К телеграмме прилагался и текст Статьи 3 Конвенций, под которой южнокорейский президент поставил свою личную подпись 4 июля 1950 года. Эта подпись не имела юридически обязательного характера, поскольку, строго говоря, следовало ратифицировать все Конвенции целиком, а их не отдельные положения.

Но будучи даже формально-символическим, этот шаг все равно сыграл заметную роль в истории «Корейской войны». Благодаря лояльной позиции южнокорейского президента МККК смог реально начать свою работу в Южной Корее, а 5 июля государственный секретарь США Дин Ачесон (Dean Acheson) также проинформировал МККК, что США намерены в свою очередь тоже придерживаться принципов конвенций. 

В конце июля 1950 года исполнительный директор МККК Роже Галлопен (Roger Gallopin) проинформировал Министерство иностранных дел Швейцарии (EDA): «Мы узнали, что правительство КНДР сообщило Генеральному секретарю ООН Трюгве Ли (Trygve Halvdan Lie) о своем намерении строго придерживаться принципов Женевских конвенций, касающихся военнопленных». И так формально все стороны конфликта подтвердили свою готовность соблюдать положения международного гуманитарного права. 

О чем говорится в Статье номер 3?

«В случае вооруженного конфликта, не носящего международного характера и возникающего  на территории одной из Высоких Договаривающихся Сторон, каждая из находящихся в конфликте Сторон будет обязана применять, как минимум, следующие положения:

Лица, которые непосредственно не принимают участия  в военных действиях, включая тех лиц из состава вооруженных сил, которые сложили оружие, а также тех, которые перестали принимать участие в военных действиях вследствие болезни, ранения, задержания или по любой другой причине, должны при всех обстоятельствах пользоваться гуманным обращением без всякой дискриминации по причинам расы, цвета кожи, религии или веры, пола, происхождения или имущественного положения или любых других аналогичных критериев.

С этой целью запрещаются и всегда и всюду будут запрещаться следующие действия в отношении вышеуказанных лиц:

a) посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки и истязания;

b) взятие заложников;

c) посягательство на человеческое достоинство, в частности оскорбительное и унижающее обращение;

d) осуждение  и применение наказания без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом  учрежденным судом, при наличии судебных гарантий, признанных необходимыми цивилизованными нациями.

2. Раненых и больных будут подбирать, и им будет оказана помощь. Беспристрастная гуманитарная  организация, такая, как Международный комитет Красного Креста, может предложить свои услуги сторонам, находящимся в конфликте. Кроме того, находящиеся в конфликте стороны будут стараться путем специальных соглашений ввести в действие все или часть остальных положений настоящей Конвенции. Применение предшествующих  положений  не будет затрагивать юридического статуса находящихся в конфликте сторон». Источник: МКККВнешняя ссылка.

Пустой звук

Согласие Сеула на прибытие в Южную Корею сотрудников МККК получило мировую огласку и стало стратегическим успехом этой гуманитарной организации. Какие попытки предпринял МККК, чтобы убедить Южную Корею в необходимости применять принципы международного гуманитарного права? В поддержку своих аргументов Фр. Бьери опирался на Статью 3, убеждая южнокорейскую сторону занять прагматичную позицию и не пытаясь добиться ратификации парламентом сразу всех четырех Конвенций 1949 года. Лучше одна статья, чем вообще ничего! 

«По-видимому, копия конвенций 1949 года, которую я вручил министру иностранных дел (Южной Кореи), где-то потерялась». Из телеграммы Фредерика Бьери от 18 сентября 1950 года. ©swissinfo.ch/ICRC archive

Процесс ратификации осложнялся ведь еще и тем, что сами члены правительства Ю. Кореи не были знакомы с текстом этих документов, которые к тому же еще не были переведены на корейский язык. Более того, единственный экземпляр, который Бьери предоставил министерству иностранных дел, затерялся среди другой документации. К сожалению, заявления о намерениях придерживаться положений Статьи 3 и общих принципов Конвенций, сделанные высокопоставленными лицами как Северной, так и Южной Кореи, во многом оказались пустым звуком. 

Перевозка раненых военнопленных, 12 августа 1950 года. ©ICRC/US Army

Обе стороны конфликта неоднократно заявляли о серьезных нарушениях и обвиняли друг друга во всех возможных прегрешениях. Судя по секретным докладам МККК, бойцам на передовой ничего не было известно о конвенциях. «Совершенно очевидно, что военные подразделения на передовой не были проинструктированы о необходимости с уважением относиться к работе сотрудников Красного Креста», — указал Ф. Бьери 31 августа 1950 года в одной из своих телеграмм. 

Позже, 19 и 20 октября 1950 года, МККК отправил ему телеграмму с информацией, которую следовало передать в войска. В этом послании были кратко изложены основные принципы всех четырех Женевских Конвенций. Получателями были Министерство иностранных дел Северной Кореи и штаб объединенного командования ООН, под флагом и по мандату которой США м проводилась «полицейская операция» при «принуждению к миру» коммунистического Севера. Что касается конвенций 1949 года, то они были переведены на китайский и корейский языки только в 1951 году.