Сколько беженцев на самом деле принимает у себя Швейцария?

Превратится ли нынешняя швейцарская солидарность тоже вскоре в разочарование? © Keystone / Georgios Kefalas

Нападение России на Украину сделало беженцами миллионы людей. Сравнение с так называемым «миграционным кризисом» 2015 года показывает: то, в какие страны предпочитают двигаться беженцы, и то, насколько велика солидарность с ними среди населения соответствующих стран, определяется не только географическими, но и политическими факторами.

«Мы справимся»! — эти уже ставшие крылатыми слова тогдашнего канцлера ФРГ Ангелы Меркель как нельзя лучше выразили позицию официальных лиц Германии по отношению к потоку беженцев, вызванному гражданской войной в Сирии и в какой-то момент едва не захлестнувшему западную Европу. Очень скоро, однако, от этого оптимизма мало что осталось. Кадры с вокзалов, переполненных беженцами, доминировали в СМИ. Правые популистские партии переживали небывалый приток сторонников, общество стремительно раскалывалось, страны ЕС до хрипоты спорили между собой о том, кто и сколько беженцев должен принять на своей территории.

А если посмотреть на ситуацию при помощи голых цифр? Какие страны были затронуты «миграционным кризисом» и в какой степени? Одна из методологических возможностей — рассчитать количество принятых беженцев по отношению к численности населения данной страны.

И тогда мы получим поразительный результат: наибольшее количество беженцев оказалось в 2015 году на территории Венгрии и Австрии. Это можно объяснить тем, что тогда основные массы беженцев прибывали в Европу так называемым балканским маршрутом: беженцы из Сирии, Ирака или Афганистана, желавшие попасть в Центральную Европу, отправлялись туда через Северную Македонию и Сербию. Важно не упустить из вида и то обстоятельство, что в Шенгенскую зону входят почти все страны-члены ЕС — включая Венгрию, — а также Исландия, Лихтенштейн, Норвегия и Швейцария, которая в ЕС не входит.

Однако в пределах Шенгенской зоны внутренний пограничный контроль на межгосударственных административных рубежах, как правило, отсутствует и осуществляется он в основном на внешних границах. Одна из таких внешних границ Шенгенской зоны находится как раз между Венгрией и Сербией. В пределах Шенгенской зоныВнешняя ссылка беженцы имеют право направлять ходатайства о предоставлении им убежища только один раз только на адрес одной страны. Дальнейшую ответственность за судьбу такого беженца в теории должно нести то государство Шенгенской зоны, через которое проситель убежища впервые вступил на европейскую землю. В 2015 году основной удар миграционного кризиса приняла на себя Венгрия.

Скандинавские страны, особенно Швеция, находились далеко в стороне от основных миграционных маршрутов, но, тем не менее, они также часто становились странами первого пересечения шенгенской границы. Беженцы числом, превышающим средний уровень, также добирались до Германии; в абсолютных цифрах в 2015 году в этой северной соседке Швейцарии было подано самое большое количество заявлений о предоставлении убежища. По сравнению с этими странами количество первых ходатайств о предоставлении убежища в Швейцарии оставалось относительно низким, хотя во Франции и Италии этот показатель в 2015 году был еще ниже.

Падение Афганистана Европа не почувствовала 

После пика в 2015 году кривая, показывающая число ходатайств с просьбой о предоставлении убежища в большинстве европейских стран, включая Швейцарию, резко пошла вниз. Снижение это было еще более экстремальным в Венгрии и Швеции, где в 2015 году было как раз подано особенно много ходатайств о предоставлении убежища. В ответ обе страны заметно ужесточили свою миграционную политику.

Венгрия при президенте Викторе Орбане прибегла к особенно радикальным мерам, включая строительство почти стены, призванной удерживать беженцев от пересечения сербско-венгерской границы. Как показали последующие годы, эта политика позволила Венгрии успешно взять под контроль миграционные потоки.

В 2020 году наступил самый значительный «отлив»: причиной тому стала пандемия, которая высушила миграционные потоки практически по всему миру. Чтобы предотвратить распространение коронавируса, многие страны заметно ужесточили пограничный и миграционный контроль, самолеты оставались на земле, корабли — в портах. БеженцамВнешняя ссылка также было сложнее бежать куда-то и добираться до «новых берегов». Даже падение Афганистана и приход к власти в этой стране в 2021 году Талибана не привели к резкому росту числа беженцев в Европе.

Теперь пандемия завершилась, буквально через неделю после отмены в Швейцарии всех карантинных мер началась война в Украине, и миллионы людей внезапно стали беженцами на расстоянии менее чем в 3 000 км от Берна.

Западная Европа сейчас наглядно видит то, как функционирует этот механизм: в его основе лежит объективная логика, о который часто забывают, когда говорят о беженцах, а именно, тот факт, что большинство вынужденных мигрантов не в состоянии уйти далеко! Они оказываются, как правило, в странах, непосредственно граничащих с кризисной зоной.

Только теперь, в отличие от 2015 года, эти страны и эта зона находятся непосредственно в Европе. Пока Швейцария затронута новым миграционным кризисом в относительно незначительной степени. Большинство беженцев из Украины находятся в соседних Польше, Молдове или Венгрии. 

Тем не менее по состоянию на 29 апреля 2022 года в Швейцарии было зарегистрировано (по данным Федерального миграционного ведомства SEM, подразделение Минюста Швейцарии) 43 729 украинских беженцев, что эквивалентно суммарному числу ходатайств о предоставлении убежища, направленных швейцарским властям за весь 2015 год выходцами из всех соответствующим образом затронутых стран. 

Год 2022-й: всеобщая солидарность

И, хотя сейчас беженцев в Швейцарию прибывает куда больше, чем в 2015 году, настроение в обществе царит в целом позитивное. Швейцарцы открыто выражают свою солидарность с беженцами, частные лица охотно принимают у себя беженцев целыми семьями, тем самым властям удается держать ситуацию в кантональных Центрах приема и первичного размещения беженцев под контролем.

Более того, Швейцария впервые в истории активировала специальный миграционный статус категории S, правовая основа для которого существует в стране с 1998 года. Это означает, что беженцы с таким ВНЖ получают право на проживание в стране без необходимости прохождения всех относительно долгих административных процедур. Кроме того, они имеют право на жилье и медицинское обслуживание, то есть они имеют те же права, что и беженцы со статусом «временно принятых» (категория F). Большинство основных политических партий Швейцарии также выступают за быстрый и небюрократический прием беженцев из Украины.

В 2015 году ситуация была иной — это ясно, если поднять тогдашние пресс-релизы основных швейцарских партий. Так, в своем коммюнике правоконсервативная Швейцарская народная партия (SVP) предупреждалаВнешняя ссылка тогда, что стране грозят «геттоизация», рост преступности и социальной напряженности. Либералы из FDP требовалиВнешняя ссылка, чтобы беженцы из Сирии принимались только на временной и основе и быстро высылались обратно по мере нормализации военно-политической обстановки в этой стране, а центристская партия демохристиан (CVP, сегодня это «Партия Центра» / Die Mitte), предостерегалаВнешняя ссылка, что вместе с беженцами в страну начнут попадать «экстремисты».

В чем причина такого резкого разворота в общественных настроениях? «Высказываются мнения, что тогда это были «другие беженцы», — говорит Франческа Фальк (Francesca Falk), историк и эксперт по истории миграции из Университета Берна. «Из Сирии, мол, в Европу бежали в основном молодые мужчины, а сегодня это только женщины и дети». В самом деле, по данным Государственного секретариата по делам миграции (SEM), примерно 60-70% беженцев, прибывающих из Украины — это женщины и дети, тогда как в 2015 году большинство (70%) сирийских беженцев составляли мужчины. Очевидно, что некоторые группы беженцев оказываются для Швейцарии более приемлемыми, чем другие. 

Такой вывод можно сделать на основании, например, пресс-релизаВнешняя ссылка, выпущенного недавно все той же SVP. В нем партия требует «не путать украинских женщин и детей с мужчинами-мусульманами, ищущими убежища в Швейцарии». На то, как в обществе воспринимаются те или иные группы беженцев большое влияние оказывает текущая политика, говорит Франческа Фальк. «В 2015 году в Германии, в отличие от Швейцарии, наблюдалась куда большая готовность помочь именно таким беженцам-мужчинам, и все благодаря известным словам Меркель „Мы справимся“. В политической сфере тогда возник соответствующий нарратив, какового в такой форме в Швейцарии не существовало. 

Причина возникновения того или иного потока беженцев тоже играет определенную роль, однако то, как данное общество реально относится к тем или иным группам беженцев, зависит в значительной степени от ситуации в сфере политики и от форматов интерпретации, предлагаемых политикой обществу». Превратится ли вскоре нынешняя швейцарская солидарность тоже в разочарование? Франческа Фальк видит тут два вероятных сценария развития событий. Первый сценарий исходит из постепенного охлаждения солидарности и снижения степени готовности помогать. «Первые признаки этого уже есть: недавно вновь прибывшие из Украины беженцы больше не могут свободно выбирать место жительства в Швейцарии».

В рамках второго, более оптимистичного сценария нынешняя волна беженцев выдвинет на первый план вопросы, которые раньше в обществе в такой степени не обсуждались, например, речь идет об условиях жизни беженцев. «И если по итогам использования миграционного статуса категории S будет накоплен позитивный опыт, то в долгосрочной перспективе это сможет даже привести в Швейцарии к среднему общему улучшению условий жизни соискателей убежища», — резюмирует Ф. Фальк.