Три кризиса в истории швейцарской часовой индустрии

Швейцарской часовой промышленности вновь угрожают: на сей раз пандемия и новомодные иностранные «умные часы». Rdb By Dukas / Candid Lang

Швейцарской часовой промышленности вновь угрожают: на сей раз пандемия и новомодные иностранные «умные часы». Но если посмотреть на историю вопроса, то окажется, что это отнюдь не первый кризис такого рода.

Русскоязычную оригинальную версию материала подготовил Игорь Петров. 

Пандемия коронавируса затронула многие отрасли швейцарской экономики, включая часовую промышленность. Цифры говорят сами за себя: в 2020 году продажи швейцарских часов за рубежом упали на 22%, общий оборот составил только 17 млрд швейцарских франков. Такого спада часовая индустрия страны не знала со времен финансового кризиса 2008–2009  гг. В то же время продажи американских и азиатских «смарт-часов» выросли на 20%, что нанесло по швейцарским производителям дополнительный удар. 

В начале 2021 года ситуация немного выровнялась. Вот почему Пьер-Ив Донзе (Pierre-Yves Donzé), историк из Университета города Осака в Японии и эксперт в сфере истории мировой часовой промышленности, убежден, что сейчас мы имеем дело не с системным, но с чисто циклическим кризисом сбыта швейцарской часовой продукции. При этом историк уточняет, что кризис, «возможно, подтолкнет доминирующую тенденцию последних 20 лет, а именно, ускорит снижение объема продаж массовых дешевых часов и, наоборот, приведет к усилению позиций сектора люксовых марок». 

Швейцарская часовая промышленность за свою историю пережила три серьезных структурных кризиса, и хотя итоги их и конкретные результаты порой весьма различны, все эти кризисы имеют одну общую черту: сначала возникала угроза со стороны иностранной конкуренции, которая заставляет потом швейцарских часовщиков запускать новый цикл инновационных преобразований с опорой более конкурентоспособные бизнес-модели. 

«Швейцарские часовщики, проснитесь же наконец!»

В 1870 году мир еще был в порядке и Швейцария была безраздельно доминировавшей державой в области часовой промышленности: 70% всех часов, производимых во всем мире, поступали на рынок из Альпийской республики. Затем начались перемены. Во время Всемирной выставки в Филадельфии в 1876 г. американская часовая компания Waltham представила свой первый полностью автоматический прецизионный станок для изготовления отдельных деталей высочайшей точности, а также продемонстрировала целую линию по сборочно-конвейерному производству часовых механизмов. Это была воистину революционная концепция.

В цехах Waltham Watch Company, штат Массачусетс, 1887 год. Classic Image / Alamy Stock Photo

Жак Давид (Jacques David), в то время главный инженер компании Longines и член швейцарской делегации на Выставке, был потрясен и по возвращении начал попытки достучаться до своих швейцарских коллег в известном стиле, мол, в Англии ружья кирпичом не чистят, а за океаном часы вручную уже никто не собирает. «Швейцарские часовщики, проснитесь же наконец!» — писал он. «Стандартизация, механическая обработка деталей, массовое производство дешевых часов, вертикальная концентрация компаний — вот как развивается сейчас экономика. Легко предсказать, что уже после 1890 года американцы перегонят Францию и станут второй часовой нацией мира».

Карманные часы Waltham позднего викторианского периода. Rachel K. Turner / Alamy Stock Photo

Но все пошло куда быстрее, чем предполагалось: спад объемов экспорта швейцарских часов наступил уже в конце 1870-х гг., показатели торгового оборота упали с 18,3 млн франков в 1872 году до 3,5 млн в 1877 году. И это немудрено: если один американский рабочий производил 150 часов в год, то его швейцарский коллега — только 40. Поэтому Жак Давид занялся спешной модернизацией швейцарского производства.

Первые крупные фабрики были уже очень скоро построены, в частности, во франкоязычном регионе Бернской Юры. На них работали сотни неквалифицированных рабочих, так что отныне в часовой сфере Швейцарии возникли два параллельных мира: с одной стороны, существовало механизированное фабричное производство недорогих часов, с другой — ручное штучное производство элитных и высокоточных дорогих хронометров.

Угроза со стороны «шаблонажа»

В конце Первой мировой войны швейцарская часовая промышленность опять оказалась в кризисе. Во время войны она перешла на производство вооружений и военных материалов (часовых взрывателей), и теперь страдала от избыточно развитой промышленной базы с одной стороны и постоянного падения цен с другой стороны. Одновременно в немецком городе Пфорцхайм в 1922 году начала развиваться с нуля совершенно новая часовая промышленность, которая опиралась на метод, как тогда говорили, «шаблонажа». В основе этого метода лежала идея продажи за рубеж не целых часов, но отдельных компонентов часовых механизмов с целью сборки часов уже за таможенными национальными границами.

Часовщица за работой на фабрике Thorens в г. Сен-Круа (Sainte-Croix), кантон Во, 1938 год. Fotostiftung Schweiz / Theo Frey

Это позволило значительно снизить таможенно-акцизную нагрузку на единицу готовой продукции, что весьма обеспокоило швейцарских производителей и ведущих часовых боссов. Свою роль играла конкуренция со стороны США, а также все ускорявшийся процесс переноса промышленности из дорогой Швейцарии в более дешевое зарубежье. В Швейцарии первый завод по производству деталей для часов был запущен еще в 1912 году американской компанией Bulova в городе Биль. Чтобы выстоять в конкурентной борьбе со сборочным производством часов за рубежом, но при этом под швейцарской маркой, в 1926 году в Швейцарии был основан первый часовой картель Ébauches SAE. Теперь все аспекты производства, ценообразования и экспортной политики регулировались участниками картеля на основе специальных соглашений. 

Мировой экономический кризис еще больше усилил склонность Швейцарии к протекционизму в области часового производства, и в 1931 г. здесь было основано Всеобщее объединение предприятий швейцарской часовой промышленности (Allgemeine Gesellschaft der Schweizerischen Uhrenindustrie ASUAG). Этот суперхолдинг начал настоящую экономическую войну против компаний, не желавших входить в это объединение и подчиняться его правилам. Федеральное правительство поддержало его и фактически узаконило картель в 1934 году: специальным «часовым уставом» кабинет ввел лицензионный режим порядка экспорта и производства часов, а в 1936 году тарифы, выработанные отраслевыми организациями работодателей, входивших в холдинг ASUAG, были объявлены обязательными для всех предприятий отрасли. «Государственное вмешательство позволило стабилизировать отношения между объединениями работников и работодателей. Тем более что все тогда боялись или (красной) большевистской революции, или наступления (коричневого) тоталитаризма», — говорит историк Иоганн Буало (Johann Boillat).

«Кварцевый призрак»

В период «Славного тридцатилетия», то есть за время послевоенного экономического бума с 1945 по 1975 годы, усиление международной конкуренции привело к заметной либерализации часовой промышленности. Швейцарский «Часовой устав» (Schweizer Uhrenstatut) был отменен в 1971 году, в конце 1960-х годов в часовой отрасли страны насчитывалось 90 000 работников, на рынке работали 1 500 компаний, затем наступил новый кризис, и уже в 1985 году число сотрудников данного сектора сократилось до 30 000 человек, а компаний оставалось в разное время от 500 до 600. Считается, что структурный кризис 1975–1985  годов был вызван новой кварцевой технологией. 

Актер Роджер Мур, наиболее известный из-за своей роли агента Джеймса Бонда, позирует в рекламе цифровых часов Seiko LCD, 1979 год. Afp / Yoshikazu Tsuno

Придуманная в Швейцарии, она наиболее эффективно была-де использована японскими производителями. «Ничего подобного», — говорит историк Пьер-Ив Донзе. «Исследования показали, что вовсе не «кварцевая революция» была причиной кризиса. Она лишь усилила и сам кризис и его последствия, основная же проблема заключалась в устаревшей швейцарской производственной системе, «замороженной» безнадежно устаревшим законодательством в лице все того же «Часового устава». Противоречия между отсталым производством качественных часов (за исключением Rolex) и инновационным производством массового товара (часы популярного тогда бренда Roskopf) и привели к кризису, усиленному «кварцевой революцией». 

Японский конкурент Seiko сумел первым внедрить методы массового производства в сферу высококачественных люксовых брендов, которые отныне стали более точными и при этом менее дорогими. Финансовый фактор также поставил тогда Швейцарию в невыгодное положение: с отменой фиксированного обменного курса валют в 1973 году швейцарский франк заметно сдал свои позиции по отношению к доллару, так что часы Swiss Made стали просто недоступны даже на их традиционных рынках сбыта. И если в 1970 году доля швейцарского импорта в США от общего часового импорта составляла 83%, то к 1975 году этот показатель упал уже до 59%.

«Реконкиста»

Каковы бы ни были причины кризиса, Швейцария находилась в депрессии. Она больше не верила в будущее своих механических часов, а бренд Omega, освоивший электронные часы, с трудом находил себе сбыт. Доминирующие холдинговые компании, ASUAG и SSIH, находились на грани банкротств. В итоге банки UBS и «Швейцарская Банковская Корпорация» (Swiss Bank Corporation SBC, швейцарский финансовый конгломерат и одноимённый банк в его составе, один из крупнейших в своё время, существовал с 1854 года до слияния с UBS в 1998 году) поручили Николасу Хайеку выправить ситуацию. 

Его план состоял в том, чтобы объединить все имеющиеся часовые компании под одной крышей, а финансировать этот проект должен был специальный банковский консорциум. Первым шагом было слияние холдингов ASUAG и SSIH в единое Швейцарское общество микроэлектроники и часового дела (Schweizerische Gesellschaft für Mikroelektronik und Uhrenindustrie SMH), из которого потом сделали Swatch Group, крупнейший в мире часовой концерн. Большую часть необходимого капитала в проект закачал сам Н. Хайек вместе с группой инвесторов. Затем в 1985 г. было заключено историческое так называемое «Соглашение в отеле «Плаза» (Plaza AccordВнешняя ссылка). 

Речь идет о договоре представителей государств «Большой пятерки» (Франция, Федеративная Республика Германия, Япония, США и Великобритания), подписанном 22 сентября 1985 года в отеле «Плаза» в Нью-Йорке. В этом соглашении участники договорились добиться девальвации доллара США по отношению к иене и немецкой марке путем контролируемого воздействия на международные валютные рынки. В итоге японская иена заметно укрепилась по отношению к доллару США и перестала быть конкурентоспособной по отношению к швейцарскому франку. И именно в этот момент компания Swatch и начала писать свою историю глобального успеха.