«Сочувствие швейцарского народа на стороне народа Чехословакии»
В ночь на 21 августа 1968 года началось вторжение войск Варшавского пакта в Чехословакию. Как реагировала Швейцария?
Перевод на русский и науч. ред. Игорь Петров.
В ночь на 21 августа 1968 года началось вторжение войск Варшавского пакта в Чехословакию. Программа реформ чешского социализма, получившая позже романтическое название «Пражская весна», была подавлена и уничтожена в корне. В Швейцарии на улицы в те дни вышли тысячи человек, желая продемонстрировать свою солидарность с процессами демократизации в Восточной Европе. Кроме того, Конфедерация стала страной, в которой нашли пристанище тысячи беженцев из оккупированной Чехословакии.
«Мы находимся под советским обстрелом», — сообщалось в секретной телеграммеВнешняя ссылка, отосланной в Берн тогдашним послом Швейцарии в Чехословакии Самуэлем Кампишем (Samuel Campiche) во второй половине дня 21 августа 1968 года. Несколькими часами раньше посол проснулся от грохота авиационных двигателей, доносившегося с неба. В эту ночь около полумиллиона военнослужащих советской армии, а также армий стран, входящих в Организацию Варшавского договора, вторглись на территорию ЧССР.
Самуэль Кампиш приступил к работе на должности посла Швейцарии в Чехословакии в апреле 1967 года. Программу реформ Дубчека он изучил очень внимательно, ход ее реализации оставался одним из важнейших пунктов в рамках аналитической работы швейцарского посла и подведомственного ему посольства. «Развитие ситуации в последние месяцы было одновременно весьма динамичным и полным неожиданных сюрпризов, — сообщалВнешняя ссылка посол Кампиш в Берн через год после вступления в должность в Праге. — Совершенно неожиданно мы вдруг вышли из чащи ортодоксального средневекового коммунизма и оказались в стране здравого человеческого смысла и даже определённой открытости».
В центре событий
Все изменилось утром 21 августа 1968 года. Выглянув из окна своей резиденции, посол увидел город, все стратегически важные районы которого контролировались десятками советских танков. В какой-то степени такого развития событий и следовало ожидать. В прошедшие месяцы многие эксперты постоянно задавались двумя вопросами:Внешняя ссылка сколько еще Москва будет терпеть эксперименты по построению «социализма с человеческим лицом» и насколько велика готовность Советского Союза прибегнуть к насильственным методам, чтобы удушить начатки реформ в зародыше? Утром 21 августа все вопросы прошлого получили совершенно недвусмысленные ответы.
В то время посольство Швейцарии в Праге находилось в непосредственной близости от Пражского Града в Шварценбергском дворце в районе Градчаны. В Пражском Граде располагалась резиденция президента ЧССР, так что и посол Швейцарии, и ее посольство оказались в прямом смысле в центре событий. Там же против своей воли оказалась и группа швейцарских туристов, которым пришлось искать убежища на территории швейцарской дипломатической миссии. Однако ситуация начала развиваться весьма драматичным образом, и во второй половине дня 21 августа здание особняка посольства подверглось непосредственному и прямому обстрелу.
«У меня в спальне можно найти пули всех возможных калибров», — записал посол в тот день в свой дневник. Как известно, посольства обладают экстерриториальным статусом, и нападение на территорию иностранного дипломатического представительства приравнивается к нападению на соответствующую страну. Что произошло? Был ли этот обстрел специально запланированной акцией?
Москва переложила всю вину на провокаторовВнешняя ссылка. Советская сторона решительно отказывалась брать на себя ответственность за происшедшее, хотя позже высокопоставленный советский чиновник признавал в частном разговоре со швейцарским послом, что выстрелы были произведены советскими солдатами, которые таким образом якобы реагировали на выстрелы в их сторону, прозвучавшие с того места, где находился посольский особняк. В итоге этот инцидент закончился без каких-либо последствий.
«Относительно мягкая реакция»
Как говорит швейцарский историк и член исследовательской группы «Дипломатические документы ШвейцарииВнешняя ссылка» Томас Бюргиссер (Thomas Bürgisser), реакция официальных швейцарских властей на обстрел посольства Конфедерации в Праге оказалась «относительно мягкой» (relativ handzahm). В середине дня 21 августа Федеральный канцлер Швейцарии зачитал официальное коммюникеВнешняя ссылка правительства Конфедерации, в котором указывалось, что «швейцарский народ с симпатией относится к стремлению чехословацкого народа потребовать гарантий индивидуальных гражданских прав и свобод». Одновременно правительство высказало озабоченность тем обстоятельством, что «в современном мире независимость и право на существование малых государств опять оказались под угрозой».
В несколько более жёстком тоне высказался тогдашний федеральный президент Швейцарии Вилли Шпюлер (Willy Spühler) в беседе с временным поверенным в делах СССР в Швейцарии Фёдором Михайловым. Советский представитель изложил швейцарцу официальную позицию Москвы, в соответствии с которой «вследствие заговора империалистических сил, а также внешней и внутренней реакции правительство ЧССР обратилось к правительствам стран Варшавского пакта с просьбой об оказании немедленной военной помощи». Вилли Шпюлер отнёсся к такого рода объяснениям с понятным скепсисом и заявил, что швейцарский народ «с потрясением воспринимает события в Чехословакии» и «сочувствие швейцарского народа целиком и полностью находится на стороне народа этой страны».
Антисоветские демонстрации
Президент Швейцарии не лукавил. В самом деле, широкая швейцарская общественность была в тот период настроена жёстко антисоветски. В демонстрациях протеста в Цюрихе и Берне участвовали десятки тысяч человек. В адрес правительства Швейцарии поступали десятки писем от возмущённых граждан Конфедерации. Этот гнев смогли непосредственно ощутить как сотрудники советского посольства и торгпредства в Берне, так и представительство «Аэрофлота» в Цюрихе. Громко звучали требования относительно введения антисоветских санкций и о разрыве всех и всяческих дипломатических и торговых отношений с Москвой и вообще с государствами Варшавского договора.
Федеральный совет, правительство Конфедерации, однако, решительно отклонил все эти требования. Тот же Вилли Шпюлер призвал в парламенте сохранять спокойствие. «Разрыв дипломатических отношений способствовал бы только усилению степени изоляции советского народа, — заявил президент Швейцарии, выступая на заседании парламентского комитета по международным делам. — Нам нечего бояться каких-либо отношений — опасаться их должны те, кто подавляет свободу».
«Тогдашнюю реакцию швейцарского руководства необходимо рассматривать в общем контексте политики разрядки в отношениях с Варшавским пактом, к которой тогда перешли западные страны и которая заметным образом влияла на формирование внешнеполитического курса Запада на восточном направлении в 1960-е годы», — говорит историк Томас Бюргиссер. По его мнению, такая позиция Берна была «выражением процесса нормализации швейцарской внешней политики. Имеется в виду события в Венгрии в 1956 году, на которые Конфедерация отреагировала куда более жёстко. Кроме того, в конце 1960-х гг. свою роль сыграли и торгово-экономические отношения (Швейцарии с СССР): Москва была очень выгодным клиентом».
«Великодушное гостеприимство»
Официальный внешнеполитический курс Швейцарии после подавления «Пражской весны» фактически никак не изменился, чего нельзя сказать о настроениях гражданского общества. Чешские беженцы принимались в Швейцарии с огромным сочувствием и расположением. В частности, 30 августа 1968 года Швейцарский федеральный департамент / министерство юстиции и полиции (Justiz- und Polizeidepartement) принял решение «предоставить всем чехословакам — по крайней мере, временно — право на пребывание в Швейцарии вне зависимости от наличия или отсутствия от данных лиц ходатайства о предоставлении статуса беженца».
Открытие границ привело к резкому увеличению числа обращений к зарубежным консульским учреждениям Швейцарии со стороны желавших попасть в эту страну. «Наши сборные пункты рядом с пограничными КПП в Санкт-Маргретене и Буксе испытали настоящий массовый наплыв (со стороны беженцев из Чехословакии)», — указывал в своём дневнике в сентябре 1968 года Федеральный президент Швейцарии. В итоге к концу 1969 года на территории Конфедерации уже находились примерно 11 тыс. беженцев из ЧССР.
«Такого рода общественная солидарность базировалась, разумеется, в какой-то степени на антикоммунистическом рефлексе швейцарцев, — говорит историк Томас Бюргиссер. — Однако свою роль сыграл и тот факт, что в лице беженцев из Чехословакии Швейцария столкнулась с хорошо образованными трудовыми кадрами, причём родом из европейской страны, с которой простой швейцарец вполне был способен себя идентифицировать. Наконец, с момента прихода к власти Дубчека Швейцария поддерживала с Чехословакией очень хорошие отношения».
Показать больше
Швейцарский архив чеченских войн
Парадоксальным образом волна солидарности с беженцами из Чехословакии совпала по времени с общественными дебатами, которые велись тогда в Швейцарии на тему «засилья иностранцев» (Überfremdung). Так называемые законодательные инициативы Шварценбаха, в центре которых стояли требования серьёзного количественного ограничения иммиграционных потоков, были в буквальном смысле у всех на устах. И все равно теоретические дебаты ни в коей мере не поколебали готовности швейцарцев оказать помощь тем, кто вынужден был оставить свою страну в условиях иностранной агрессии.
Благодарность Швейцарии
«Швейцарцы приняли нас очень великодушно. Я до сих пор благодарна Швейцарии. Моя жизнь сложилась бы совершенно иначе, не последуй я совету матери, которая настоятельно советовала мне уехать из Чехословакии в Швейцарию на учёбу», — говорит психолог Яромира Кирштайн (Jaromira Kirstein). В Швейцарии она оказалась в возрасте 19 лет в 1968 году. У себя на родине она училась в спецшколе с художественным уклоном и политикой никогда особенно не интересовалась.
«В 1960-е годы мы получили определённую степень свободы. Мы слушали Beatles и Rolling Stones, я сама вела жизнь, которую с некоторой натяжкой можно назвать богемной. Однако 21 августа мать настоятельно посоветовала мне, пока не поздно, уехать, говоря, что учиться здесь мне все равно не удастся». В Швейцарии Яромира сначала жила в приёмной семье в городе Эннетбаден (Ennetbaden), кантон Аргау, контакты с которой она завязала еще в бытность свою в Чехословакии. Затем она на год отправилась во Фрибур, где закончила среднюю школу.
«Это была такая особенная возможность для чехословацких беженцев получить в Швейцарии аттестат зрелости». Затем она училась в Университете Берна, а в 1973 году окончательно осела на севере страны в регионе Боденского озера. «Поначалу самой моей большой проблемой был язык. В первые мои университетские годы я вообще почти не говорила на местных языках. Я попыталась выучить швейцарский диалект немецкого, но сделать это мне не удавалось. Швейцарцы же были очень терпеливы со мной». Швейцарский паспорт она получила в 1983 году.
Похожая судьба была характерна для многих беженцев из Чехословакии: многие из них сталкивались с новым языком, иной культурой, другим обществом, и для многих интеграция оказалась весьма непростой задачей. Одним из таких беженцев был и Ярослав Крупичка (Jaroslav Krupička), спортсмен-хоккеист, попавший в Швейцарию в 1969 году. С его историей, равно как и с историями еще 24 беженцев, можно познакомиться на выставке, проводимой сейчас швейцарским посольством в Праге.
«Я был молод и готов на всё», — рассказывает Ярослав. — Я получил работу автослесарем в компании AMAG, а это крупнейший автомобильный импортёр страны. Я был пришлым, не говорящим на местном языке. Было тяжело, но потом я начал играть в хоккей. И вдруг я оказался буквально во всех газетах (…). Дома я был бы одним из многих, но в Швейцарии стал настоящей звездой».
В соответствии со стандартами JTI
Показать больше: Сертификат по нормам JTI для портала SWI swissinfo.ch
Обзор текущих дебатов с нашими журналистами можно найти здесь. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
Если вы хотите начать разговор на тему, поднятую в этой статье, или хотите сообщить о фактических ошибках, напишите нам по адресу russian@swissinfo.ch.