«Запрет скрывать лицо защищает достоинство женщин»

Депутат от консервативной Швейцарской народной партии (SVP) Жан-Люк Аддор полагает, что запрет на ношение паранджи поможет противодействовать исламистской радикализации. Keystone / Valentin Flauraud

Запретить ношение предметов гардероба, скрывающих лицо? И это тогда, когда все носят маски? 

Русскоязычную версию материала подготовила: Лейла Бабаева.

Эта ситуация выглядит неудачной шуткой: вся Швейцария сейчас надела маски, чтобы защитить себя от коронавируса, и в то же время на референдум выносится народная законодательная инициатива «В пользу запрета ношения предметов гардероба, скрывающих лицо». Именно так правильно называется этот законопроект. Ведь речь идет в нем не только о собственно парандже, пусть СМИ и поспешили связать данную инициативу только с исламскими традициями. 

Если швейцарцы на референдуме 7 марта 2021 года поддержат данное предложение, то Швейцария во многом последует примеру Франции, Бельгии, Нидерландов и Болгарии, уже запретивших у себя ношение паранджи и никаба. Но в Швейцарии речь идет о другом, а именно о закреплении в Конституции запрета на полное сокрытие лица в общественных местах! 

Это касается в том числе и спортивных болельщиков, а также левых и правых погромщиков, действующих из политических соображений, но скрывающих почему-то свои лица. В Швейцарии и за ее пределами данный проект ассоциируется именно с женской мусульманской одеждой, которую и можно в основном увидеть на агитационных плакатах и на сайте сторонников самой инициативы, что является по большому счету недопустимым искажением. 

Как бы там ни было, правительство Конфедерации отвергает данную инициативу и уже представило так называемое «косвенное контрпредложение», которое находит и поддержку парламентского большинства. Согласно этому контрпроекту, любой жителей Швейцарии обязан будет показывать свое лицо по требованию представителей властей в случае, если необходимо установить личность данного человека. 

Паранджа, никаб, хиджаб

Паранджа (синоним: бурка, реже: чадра). Женская верхняя одежда в мусульманских странах Центральной Азии и Ближнего Востока, представляющая собой халат с длинными ложными рукавами и с закрывающей лицо волосяной сеткой — чачван. 

Никаб. Мусульманский женский головной убор, закрывающий лицо, с узкой прорезью для глаз, как правило, изготавливается из ткани чёрного цвета.

Хиджаб. Платок, покрывающий волосы и шею. В некоторых регионах его носят вместе с никабом.

Вынесенная на референдум 7 марта 2021 года так называемая «Инициатива о запрете бурки» (Burka-InitiativeВнешняя ссылка) была запущена еще в 2016 году так называемым «Эгеркингским комитетом» (Egerkinger KomiteeВнешняя ссылка). Именно он в 2009 году предложил запретить строительства в стране новых минаретов. Среди его членов много сторонников консервативной Швейцарской народной партии (SVP). 

Идею запретить строительство новых минаретов швейцарцы, кстати, поддержали. С точки зрения Жана-Люка Аддора (Jean-Luc AddorВнешняя ссылка), депутата федерального парламента от этой партии и члена «Эгеркингского комитета», пандемия и обязанность носить маску ни в коей мере не противоречат законопроекту, вынесенному на голосование в марте.

swissinfo.ch: Господин Аддор, не выглядит ли, мягко говоря, странной инициатива в пользу запрета на сокрытие лица как раз сейчас, когда мы все носим маски, чтобы защититься от Covid-19?

Жан-Люк Аддор: Так можно было бы подумать, но это не так. Идя по улице, сразу видишь разницу между женщиной в парандже или никабе и человеком в защитной маске. Быстро становится понятно, что инициатива направлена не против масок.

Она предусматривает целый ряд исключений, в частности возможность не следовать запрету по медицинским показаниям. Авторы инициативы продумали все соответствующие исключения, с тем чтобы учесть реалии пандемии.

swissinfo.ch: По оценке правительства, в Швейцарии носят паранджу всего лишь от 95 до 130 женщин. Так насколько необходимо в этой ситуации вводить такой запрет?

Жан-Люк Аддор: Мне было бы очень интересно узнать, каким образом правительство производит свои оценки. Разумеется, в Швейцарии редко встретишь женщин в парандже, за исключением разве что некоторых туристических мест. С другой стороны, женщин в никабе можно увидеть даже в валезанском городе Сьон (Sion), я сам тому свидетель. Мы уже несколько лет наблюдаем исламистскую радикализацию, и она касается прежде всего как раз общественных пространств. 

Это проявляется в том, что мы все чаще видим на улицах женщин в хиджабах, а в самых крайних случаях — даже в никабах. Эта проблема у нас есть, хотя пока и касается небольшого числа людей. Но мы хотим заняться профилактикой, прежде чем ситуация выйдет у нас из-под контроля. Во Франции, стране, принадлежащей к той же культуре, что и мы, ситуация уже практически вышла из-под контроля, и мы не хотим повторения этого сценария у нас. 

swissinfo.ch: В кантоне Тичино запрет действует с 2016 года, за это время за его нарушение было выписано не более трех десятков штрафов. Не слишком ли хилым выходит итог?

Жан-Люк Аддор: Судя по вашей логике, нужно было бы тогда сказать: ну, в конце концов, у нас в стране совершается сравнительно немного убийств, так зачем закреплять убийство в качестве преступления в Уголовном кодексе? Мало случаев нарушений? Так это же прекрасно! Как раз пример Тичино показал, что запрет на сокрытие лица вполне полезен. Ведь так или иначе, но нарушения были. Стало также очевидно, что запрет не создает особых проблем с другими странами, хотя нас и пытались заставить поверить в обратное.

swissinfo.ch: Оппоненты опасаются, что инициатива будет носить контрпродуктивный характер: женщины, вынужденные носить паранджу, вероятно, вообще перестанут выходить на улицу и закроются в коконе своей приватной жизни. А ведь как раз это и есть риск, тот самый, которого мы хотим избежать. Ваше мнение?

Жан-Люк Аддор: Данная аргументация в итоге превращается в попытку оправдать факт увеличения в Швейцарии числа женщин и девушек, которых заставляют носить одежду, являющуюся символом угнетения и отчуждения женщин от общества. Мы не хотим быть пособниками угнетения женщин в нашей стране. Мы стремимся защищать достоинство женщин и поощрять равенство.

Доказательством этого служит тот факт, что даже среди левых многие, даже самые яркие их представители, выступают в поддержку инициативы. Они поняли и признали, что не очень-то это серьезно — заявлять о каких-либо принципах и тут же забывать о них только потому, что данную инициативу запустили правоконсервативные силы.

swissinfo.ch: Нельзя сказать, что партия SVP завоевала себе известность в качестве борца за равенство женщин. Не является ли в данном случае политика партии, направленной на поддержку данной инициативы, чистым оппортунизмом?

Жан-Люк Аддор: Эту инициативу пытаются заключить в идеологическую смирительную рубашку, представляя ее как инициативу только SVP. Но в том-то и дело, что ее поддерживает самый широкий спектр политических и общественных деятелей, в том числе и представители левых партий. 

Конечно, Швейцарская народная партия не всегда находится в первых рядах тех, кто выступает за «равенство мужчин и женщин». Однако в этом случае наш подход носит более фундаментальный характер: мы отстаиваем не «равенство», а «достоинство» женщин, а это уже несколько иное понятие, не так ли?

swissinfo.ch:Предложенный правительством контрпроект предполагает, что любой житель Швейцарии обязан будет показывать свое лицо по требованию представителей властей в случае, если необходимо установить его личность. Не является ли это предложение вполне приемлемым компромиссом?

Жан-Люк Аддор: Непрямой контрпроект правительства — это попытка создать дымовую завесу, сделать что-то такое незначительное, чтобы потом заставить нас поверить в то, что проблема решена. Инициатива же предполагает куда более широкую правоприменительную сферу. Парламент решил добавить в текст инициативы элементы, касающиеся социальной интеграции иностранцев и мер по обеспечению равенства между мужчинами и женщинами. 

Но на самом деле этот контрпроект уходит от решения проблемы. Инициатива же прямо направлена на её решение и предлагает для этого четкие средства. Такое средство уже есть и уже вполне можно оценить, насколько оно эффективно: я говорю о законе, действующем в Тичино.