Швейцарский «Дом на дереве» приглашает литераторов

На создание этого футуристического комплекса ушло несколько лет. Keystone

Подъезжая к швейцарскому городку Монрише (Montricher), окруженному живописными полями и рядами виноградников, вы можете задаться вопросом, а что это за огромная конструкция виднеется на его восточной окраине? Может, это футуристический исследовательский центр? Белоснежный комплекс из нескольких похожих на лесные избушки домиков, подвешенных под навесом из причудливых эллиптических форм, выглядит как мечта эпохи космических технологий, порожденная спящим разумом какого-нибудь сумасшедшего миллиардера из Силиконовой долины.

​​​​​​​

На самом деле, это не так. Ну, не совсем так… Это «Фонд Яна Михальски» («Fondation Jan Michalski»), поддерживающий в Швейцарии писательское творчество и литературу, филантропическая организация, во главе которой стоит Вера Михальски-Хоффман (Vera Michalski-Hoffmann), швейцарский издатель и меценат, назвавшая фонд в честь своего безвременного ушедшего из этого мира мужа, известного польского философа. Если пройти вглубь этого загадочного и суперсовременного с архитектурной точки зрения сооружения, продвигаясь среди высоких колонн, то можно увидеть пятиэтажное здание библиотеки, где собраны книги на восьми языках мира, выставочное пространство (где сейчас проходит выставка, посвященная Федерико Гарсиа Лорке), а еще здесь можно будет столкнуться с кем-нибудь из целой группы писателей из разных стран мира, которым посчастливилось быть отобранными в качестве временных резидентов центра Михальски в 2017 году.

По словам Орели Бодрие (Aurélie Baudrier), руководителя отдела по связям с общественностью «Фонда», пока проект приносит только положительные результаты. На разработку концепции центра, архитектурно-ландшафтного проектирования и на поэтапный ввод в эксплуатацию разных его частей и элементов ушло несколько лет. Последним же «элементом этого пазла», как любит говорить ее начальница, госпожа Михальски-Хоффман, стало приглашение сюда группы литераторов из разных стран мира, что делом было отнюдь не простым, потому что как качество заявок на этот год, так и их количество были просто феноменальными. Всего на право приехать в Швейцарию «в творческий отпуск» претендовали 900 человек, но лишь только 29 из них получили положительный ответ.

Значит ли это, что по Швейцарии бродит призрак какого-то «литературного бума»? И почему все хотят попасть именно сюда, ведь, в конце концов, всего лишь в нескольких километрах от Монрише находится «Шато де Лавиньи» («Château de LavignyВнешняя ссылка»), еще одна, не менее впечатляющая резиденция для пишущей братии, принимающая с распростертыми объятиями литераторов со всего мира на аналогичных условиях, а на берегах Женевского озера, которое тоже расположено в нескольких минутах от Монрише, в течение года проводится сразу несколько литературных фестивалей, среди них «Книжный салон» («Salon du LivreВнешняя ссылка») в Ньоне и ярмарка «Книга на причале» («Le livre sur les quaisВнешняя ссылка») в Морже. И это мы говорим только о франкоязычной части страны, а уж если заглянуть через «картофельный ров», то таких резиденций и там можно найти немало. Итак — почему именно Монрише?

«Заряди мозги, если они есть!»

В любом случае, учитывая тот факт, что Швейцарию и деятелей литературы от Руссо и Гессе до Солженицына и Шишкина связывает долгая история тесных отношений, и что в последнее время во всем мире наблюдается острый интерес к швейцарской литературе, благодаря, например, мировому успеху таких авторов, как блистательный женевец Жоэль Диккер (Joël Dicker), чьи романы, правда, убиты жутким русским переводом, неудивительно, что количество авторов из-за рубежа, стремящихся приехать сюда, растет постоянно.

Надо признаться, что условия, предлагаемые писательской резиденцией в Монрише, весьма недурны: участнику программы оплачивают дорогу из его страны и обратно, в пакет входит также стоимость завтрака и обеда/ужина ежедневно, проживание в висячем коттедже (о них мы расскажем подробнее позже), кроме того, ему выплачивается грант в размере 1 200 швейцарских франков в месяц. Пойду-ка и я, может повезет и я встречусь с кем-нибудь из них!

Моя первая собеседница – Таран Хан (Taran Khan), журналистка из Мумбаи. Она уже прожила в Монрише половину своей трехмесячной стажировки, работая над книгой о культурной жизни Кабула. Почему индийская писательница приехала в Швейцарию для того, чтобы писать книгу об Афганистане? Прекрасные пейзажи, тишина и спокойствие, библиотека с фондом в 60 тыс. наименований книг – все это дает ей, по ее же словам, возможность «оторваться от ежедневной рутины сверхгорода Мумбаи». Здесь она может «сделать шаг назад, не суетиться, и увидеть в своем собственном произведении такие связи и нити¸ которые иначе она никогда бы не смогла рассмотреть».

Кроме нее в Монрише живут сейчас еще полдюжины писателей. Они обмениваются друг с другом идеями, вместе готовят еду и совершают променады по территории комплекса. И тот факт, что все они приехали из столь разных уголков нашей планеты (в этом году Монрише принимает резидентов из Польши, Бразилии, США, Сингапура, Исландии, Египта, Уэльса и других стран) способствует формированию совершенно неожиданных творческих контактов. Как говорит Таран Хан, «это помогает вам зарядить мозги», и не погрязнуть в рутине собственного проекта. 

Способность к сопереживанию

Следующая моя встреча оказалась во многом знаменательной. Речь идет о еще одном тогдашнем резиденте «Фонда Михальски» Филиппе Рами («Philippe Rahmy»). Кто ж знал во время нашей беседы в его «доме на дереве», что наш разговор будет последним и что 1-го октября 2017 года женевский поэт и писатель уйдет из жизни в возрасте всего 52 лет? Кстати, тогда же выяснилось, что «висячие дома», на самом деле, конечно же, не висят. Они просто искусно закреплены на разных уровнях, что и создает иллюзию зависания в пространстве. Когда мы попросили провести ночь в одной из таких «творческих келий», нам вежливо отказали, поскольку свободных мест не осталось. 

Филипп Рами приветствовал меня чашкой кофе в своем «доме» из которого открывался прекрасный вид на плоскогорье перед Женевским озером. Его домик — довольно большой, он был специально оборудован для писателей с ограниченными возможностями, а сам Ф. Рами уже тогда передвигался на инвалидной коляске.

Филипп Рами (Philippe Rahmy, Женева, 5 июня 1965 — 1 октября 2017). Keystone

Не успели мы поздороваться, как он начал взахлеб рассказывать мне о проекте, над которым он тогда работал, о своих предыдущих проектах и о своем понимании писательского ремесла, о поездке в неблагополучные районы штата Флорида, об истории своей семьи (его родители были выходцами из Египта и Германии, выросшими в Швейцарии), о попытках победить изматывающее заболевание. До того, как приехать в гости в резиденцию «Фонда Михальски», я стереотипно думал, что эта поездка будет скучной и утомительной. Лишь несколько минут общения с ним развеяли все мои опасения.

Ф. Рами работал тогда над путевыми очерками, в которых он хотел рассказать о своих путешествиях по США, о встречах с заключенными американских тюрем, ошибочно обвиненными в преступлениях, и с детьми-нелегалами, которые, как рабы, трудятся на американских фруктовых плантациях, и которых, как говорит писатель, их «владельцы», буквально приковывают цепями к кроватям ночью, чтобы те не убежали. Ф. Рами хотел собрать истории всех этих несчастных людней под обложкой одной книги, которую он планировал назвать «Прости-Прощай, Америка» («Pardon America»). 

Это было бы ни художественное произведение, ни научно-популярное исследование, ни журналистское расследование, а некий новый продукт, который объединит черты всех этих трех жанров. По его мнению, писательское дело — это активное проявление эмпатии, независимо от стиля и структуры произведения, двух главных критериев его качества, которые десятилетиями душили мировую литературу, особенно во франкоязычных странах. А еще это попытка критически оценить окружающий мир, исходя из общей для всех нас способности к сопереживанию.

Теоретически это звучит очень красиво, но как эта идея работает на практике? Этот «Фонд», как и некоторые его представления о литературе вообще, в нашу эпоху, одержимую экономическими и политическими проблемами, вполне можно было бы назвать оторванной от реальной жизни башней из слоновой кости, комфортно расположившейся на вершине горы, в то время как весь мир вокруг медленно скатывается в бездну.

Много букв?

Третья группа писателей, с которыми мне удалось повидаться, составила «пестрое сообщество разнообразных характеров» из Лозанны, города, находящегося совсем недалеко от Монрише и считающегося самым криминальным городом Швейцарии. Эти оригиналы, вместо того, чтобы скрипеть перьями в своих уединенных «домах на деревьях», открыли прямо около главного торгового центра Монрише свой передвижной офис и каждое утро в течение нескольких часов принимают «заказы» от местных жителей на составление коротких поэтических, прозаических и экспериментальных текстов на определенную тему. Что же получается, они — просто наемные писатели?

Die Andere Bibliothek/dpa

«Нет, это не так», — заявляет один из членов группы Матиас Ховальд (Mathias Howald,). «Мы просто нашли новый подход к процессу писательской деятельности. Вдохновение теперь не сугубо индивидуальный, а напротив, коллективный феномен, и мы черпаем его из живых контактов с местными жителями». «Мы немного похожи на „общественных сочинителей“ („écrivain public“), сидевших в средние века на торговых площадях и писавших на заказ разного рода тексты для тех, кто был в грамоте особо не силён», — говорит Беньямин Пеку (Benjamin Pécoud). «Но нас, в конечном итоге, я бы все-таки назвал, скорее, „социальными писателями“ („auteurs publiques“), стремящимися ощутить пульс жизни и отразить его в быстро создаваемых текстах. То есть у нас есть некая миссия — и это большая разница».

Писатели-энтузиасты показали мне образец своего творчества. Поэтический текст, занимающий одну страницу, слова на которой закручиваются в спирали и расходятся в стороны, как ветви, образуя подобие дерева. Его автором стала Катрин Фавр (Catherine Favre). Заказчик пожелал получить от нее такой текст, который отразил бы его работу в лесном хозяйстве. Другие просят сочинить тексты даже еще более личного характера: поминальные молитвы по умершим родственникам, тексты о разводе и о том, каково это, жить с синдромом Дауна.

На данный момент группа получила более ста заказов, и даже сам мэр города Монрише попросил литераторов подготовить текст его речи для Национального праздника Швейцарии, который отмечается каждый год 1-го августа. Когда закончится их «творческий отпуск», группа планирует объединить все эти произведения в сборник, а затем повторить эксперимент еще где-нибудь, возможно, в немецкоязычной части Швейцарии. Они верят, что у этого проекта есть будущее, и он, безусловно, очень полезен. Так что, много букв, говорите? Ничего подобного!

Примечание редакции

Образ литературного «Дома на дереве» реализован с опорой на классический роман, почти не известный в русскоязычном обиходе, но очень популярный в США. Речь идет о назидательной книге бернского протестантского пастора Иоганна Давида Висса (Johann David Wyss, 1743 – 1818) «Der schweizerische Robinson» («Швейцарский РобинзонВнешняя ссылка»). Именно в этом романе возникает образ «Домика на дереве», который стал культовым в американской и вообще западной повседневной культуре.

Перевод с английского языка и адаптация: Нина Шулякова