Война в Украине и швейцарский бизнес: сохранять нейтралитет?

Коллекция Бюрле напоминает о моральных опасностях нейтралитета. © Keystone / Walter Bieri

Санкции, наложенные на Россию, заставили Швейцарию вспомнить, чем в прошлом уже оборачивалась для нее позиция «и нашим, и вашим».

В сверкающем, отделанном полированным известняком и золотом новом крыле цюрихского Художественного музея Кунстхаус, построенном по проекту британского архитектора Д. Чипперфилда, есть специальный зал, посвященный выплате моральных долгов швейцарского экономического нейтралитета. Так называемая «Коллекция Бюрле» — одно из величайших частных собраний европейского искусства классического модерна и гордость всего музея. Оно было сформировано Эмилем Бюрле, швейцарским промышленником, заработавшим свои миллионы, продавая оружие и нацистам, и союзникам. И теперь, конечно, это наследие нуждается в каком-то подходящем объяснении. Музей внутри музея — уже упомянутый зал — как раз и решает эту задачу.

Через четыре месяца после начала войны на европейской земле, самой крупной войны с тех времен, как пушки и снаряды Бюрле исправно отправлялись к своим заказчикам на востоке и западе, Швейцария уже не является страной, где ловкий бизнесмен способен извлекать выгоду за счет бойни, в которую погружен мир за пределами 26 швейцарских кантонов. Но не все еще до конца поняли весь драматизм ситуации. Напомним, в результате решения, удивившего многих западных союзников — и, более того, многих швейцарцев — Берн зеркально отразил почти все санкции ЕС, введенные против России. И это немаловажно: ведь данное решение повлекло за собой замораживание активов более 1 100 лиц, имеющих тесные связи с режимом Путина, сотни из которых ведут бизнес с банками Швейцарии.

И, что еще более важно, это решение предполагает ограничения на торговлю российскими природными ресурсами, — большая часть которых проходит через крупные сырьевые трейдинговые компании Цуга и Женевы. Берн настаивает на том, что такое решение не есть разрыв с традиционным и хранимым как зеница ока нейтралитетом Швейцарии. Но есть и иное мнение — его придерживается популистская Швейцарская народная партия (SVP). Нейтралитет, по мнению SVP, является синонимом торговли, свободной от политического оппортунизма. Готовность Берна идти на поводу у Брюсселя и Вашингтона является предательством швейцарских ценностей, утверждает SVP. И, как недавно добавил лидер парламентской фракции этой партии Томас Эши, нет никаких доказательств того, что все эти санкции смогут заставить Россию изменить свой курс, а вот швейцарским экономическим интересам они повредят. Говоря словами, которые часто приписывают дипломату 19 века Талейрану, эти санкции хуже, чем преступление, они — ошибка.

Томас Эши в какой-то мере прав. Швейцария, введя санкции против России, действительно рискует потерять больше, чем другие западные страны. Конечно, причин для ведения бизнеса именно в Швейцарии есть много. Но если не учитывать высокообразованную рабочую силу, выгодный налоговый режим, политическую стабильность и верховенство закона, то для многих людей, приезжающих в эту страну, самой привлекательной ее чертой является ее непоколебимая независимость. Ее нейтралитет. Многие предприятия базируются в Швейцарии именно потому, что считают эту страну убежищем от нормативного, судебного и политического давления со стороны США и ЕС.

Банкиры сейчас вдруг озаботились тем, что будут говорить китайские клиенты на предмет ведения своих дел со швейцарским банком, которому недавно было приказано заморозить активы российских клиентов. Что произойдет в Швейцарии, если вдруг обострится ситуация вокруг Тайваня? Что будет с такой компанией, как Syngenta, принадлежащей Китаю, но расположенной в Швейцарии и сосредоточившей огромный объем интеллектуальных прав на инновационные образцы ноу-хау? Если США введут санкции против китайской экономики, будет ли Берн содействовать походу против компании, история которой стала одной крупнейших корпоративных историй успеха последних лет? В последние дни много говорилось о политическом Zeitenwende, поворотном моменте, который потряс Германию — ее война в Украине заставила ни много ни мало переосмыслить всю свою давнюю приверженность курсу на пацифизм.

Можно предположить, что Швейцария, в меньшем масштабе, но начинает сталкиваться с подобными же изменениями, но в экономическом плане. Или, по крайней мере, обдумывать их контуры. Вопрос в том, может ли какая-либо западная экономика, столь глубоко интегрированная сейчас с окружающими ее экономиками и в целом с западной финансовой системой, позволить себе идти особым курсом, да еще в условиях множащихся геополитических кризисов, с которыми сейчас сталкивается Запад? Проблема эта не нова. Кризис в Украине просто привлек к ней дополнительное внимание. Напомним также, как мучительно в течение многих лет Швейцария вела переговоры с ЕС о пределах своих экономических свобод.

С точки зрения Томаса Борера, бывшего швейцарского дипломата, который не только разработал большую часть нынешней официальной политики швейцарского нейтралитета, но и возглавлял эпохальное швейцарское расследование по поводу активов, награбленных нацистами и спрятанных в швейцарских банках, все эти дебаты о деловом или экономическом «нейтралитете» являются пустым звуком. Нейтралитет, говорит он, является инструментом внешней политики, а не ее целью. Цель заключается в том, чтобы как можно активнее защищать национальные интересы Швейцарии. Время, когда Швейцария могла экономически зарывать голову в песок, по его словам, прошло. «Мы должны понять, кто наши друзья и кто разделяет наши ценности. Швейцария должна сделать выбор». Швейцарским предприятиям — и тем, кто ведет здесь бизнес — тоже придется сделать свой выбор.

Copyright The Financial Times Limited 2022