Коронавирус в музеях Швейцарии

В музее города Аарау (Aarau) выставлены фотографии пустых улиц и размышления посетителей о новом значении старых слов. Jérôme Favre

Коронавирус – это еще не древняя история, и даже не новейшая, но он уже стал центральной темой целого ряда музейных экспозиций в немецкой и франкоязычной Швейцарии.

Русскоязычную оригинальную версию материала подготовил Игорь Петров.

«Наверное, сейчас все согласны с тем, что мы переживаем историческое время». Алине Миндер (Aline Minder) работает в Бернском Историческом музее (Historisches Museum Bern BHMВнешняя ссылка). Недавно она обратилась к гражданам с просьбой начать документировать коронавирусный кризис. 

В исторической науке этот формат называется «микро-историей». Он позволяет рассматривать большие исторические события с перспективы единичного, а потому уникального, человеческого бытия, получая порой очень интересные результаты. 

За последние месяцы Алине Миндер получила на свой адрес около 100 откликов с кандидатами из сферы материальной культуры повседневности на роль предметов, наиболее убедительно и ярко отразивших жизнь бернцев в эпоху пандемии и самоизоляции. 

Аналогичный проект запустил и Музей искусств и истории в городе Фрибур (Musée d’Art et d’Histoire Fribourg MAHFВнешняя ссылка), тоже начавший собирать материальные и нематериальные свидетельства очевидцев. «Все мы пережили этот карантин и самоизоляцию, а потому мы все и каждый стал свидетелями истории», — говорит директор Музея Иван Мариано (Ivan Mariano). 

«Многие и так уже начали делиться в социальных сетях своими впечатлениями, жаль было бы потерять эти свидетельства коллективной памяти». Документирование истории, находящейся еще только в процессе становления, не является для музеев чем-то качественно новым. «Это ведь также входит в нашу работу — интересоваться самой новейшей историей», — говорит Иван Мариано. 

Алине Миндер согласна. «Когда бернский футбольный клуб Young Boys стал чемпионом Швейцарии по футболу, то мы посчитали нужным соответственно пополнить нашу музейную коллекцию. У нас также в фондах есть значки и плакаты с прошлогодней женской забастовки. Это все тоже совершенно уникальные вещи».

Выставка про (само)изоляцию

Новым подходом является обращение к населению с просьбой прислать в музей свои фотографии материальных объектов, как это было сделано в Берне, или же решение начать собирать в народе фото, видео или текстовые данные, как это организовали во Фрибуре. 

Но если Бернский музей больше занимается чистым сбором материалов «про запас», то во Фрибуре материал, собранный усилиями MAHF, станет частью давно запланированного выставочного проекта. «В конце 2022 года мы планируем открыть экспозицию, посвященную вообще теме заключения и (само)изоляции. И странно было бы не упомянуть никак этот почти полутюремный режим», — говорит Иван Мариано. 

В Аарау все музеи тоже были закрыты, а когда они открылись, в частности, речь идет о Городском музее Аарау, то оказалось, что показывать-то людям по сути нечего. Выставка, которая должна была начаться в мае, была отменена, но потом директор Stadtmuseum AarauВнешняя ссылка Марк Грисхаммер (Marc Griesshammer) быстро нашел выход. 

«Мы подумали о том, что сейчас люди задают себе в связи с пандемией те же самые вопросы, которые задаем себе и мы тоже». Так почему бы не сделать эту тему основой экспозиции? Приняв такое решение, Музей запустил соответствующую информационную кампанию и обратился с ее помощью к населению с просьбой откликнуться и изложить свое понимание новых реалий. 

Майка с шуточным принтом, сделанным поклонниками министра внутренних дел Швейцарии Алена Берсе. Gudrun Foettinger

Например, что значит для них эта самая «социальная дистанция» в два метра? И как изменились теперь значения, казалось бы, давно всем знакомых и понятных слов? «Слова „солидарность“, „безопасность“ или „дистанция“ нам известны, но их значение резко изменилось в последние месяцы. Появились и совсем новые слова и выражения, например „особо заразный и массово опасный нулевой пациент“ (Superspreader)».

Уникальные моменты и системная рефлексия

«Наступила ли теперь коронорма?». Такой вопрос задаетВнешняя ссылка музей Stadtmuseum Aarau, намекая на выражение courant normal («в рамках нормы»). Но что такое сейчас норма? Где они, эти самые «рамки»? И как встроить «новую норму» (что бы это ни значило) в структуру экспозиции обычного краеведческого музея, состоящую из средневековых алебард, артефактов времен Первой мировой или же средневековых «парсун»? 

На основании каких научно-методологических норм и положений следует планировать такие проекты? И есть ли они вообще, эти нормы? Не слишком ли еще для этого рано? Иван Мариано согласен, отмечая, что для формирования таких норм требуется фундаментальная работа историков. 

Алине Миндер признает, что «объекты, которые мы отобрали сейчас, наверняка через пять лет были бы совсем другими». Но, как добавляет она, «историки будущего наверняка согласятся с нами, что мы переживаем нечто уникальное и что эти месяцы перепахали нашу жизнь так, как это могли, наверное, сделать только годы мировых войн».

Марк Грисхаммер говорит, что хотел воспользоваться этой особой возможностью, с тем чтобы собрать не просто воспоминания. «Рефлексия, системное осмысление приходят куда позже, когда мы начинаем размышлять об историческом контексте или об эстетической ценности тех или иных фотографий. Это важная работа, и мы ее, придет время, проделаем обязательно в будущем. Но не менее важно успеть задокументировать и мимолетное настоящее».

«Выставка в MAHF состоится еще больше чем через год. И когда посетители музея придут в его залы, с тем чтобы ознакомиться с разными историческими формами изоляции (тюрьмы, монастыри и т. д.), у них, конечно же, уже будет собственный опыт. Материальные же свидетельства, системно собранные музеем, помогут им начать процесс вышеупомянутой рефлексии. Задача любого музея как раз в этом, собственно говоря, и состоит».

Воспоминания в формате свидетельских показаний

Тем не менее совсем уж вслепую все три музея не работают. В основе их методологии лежит идея сохранения исторической памяти посредством сбора своего рода «свидетельских показаний». «Наша специализация состоит в отборе материальных объектов, потенциально несущих в себе отпечаток истории», — говорит Алине Миндер из Берна.

Напротив, во Фрибуре и в Аарау речь об объектах не идет — или идет, но не в первую очередь. Музей в Аарау тоже будет, хотя и позже, заниматься сбором таких объектов, но сейчас на первом месте для него находится социальная роль музея и значение музейного учреждения как социальной сети, позволяющей посетителям обмениваться между собой мнениями и впечатлениями.

Плюшевый мишка в маске, попавший в Швейцарию из Японии. DR

Так или иначе, уже сейчас ясно, что следы, которые коронавирусный кризис оставит в памяти людей и в коллекциях музеев, будут иметь самые разные формы, зависящие от того, как швейцарцы использовали невольную паузу в жизни. Пожилая 85-летняя женщина использовала это время для вязания платьев. Художники рисовали. Просто люди делали селфи, многие из которых потом были отправлены ими в MAHF. 

А вот Исторический музей в Берне получил от левых профсоюзных деятелей флаг, который был использован на демонстрации 1 мая 2020 года. «Этот объект напрямую связан с историей. Ведь он был конфискован полицией», — говорит А. Миндер. Но точно такое же историческое значение могут приобретать и самые банальные вещи: кулинарные книги, настольные игры, спортивный инвентарь.

Галстук Даниэля Коха и шляпа Алена Берсе

Защитная маска для лица: станет ли она, простите за каламбур, «лицом пандемии»? Определить настоящий «символ санитарного кризиса» не так-то просто. Национальный музей в Праге посвятил маске две выставочных витрины.

«В Швейцарии маска все еще остается предметом непривычным и немного чужеродным», — говорит И. Мариано. И это даже несмотря на то, что с начала июля 2020 года маска стала обязательна для пассажиров в общественном транспорте, а многие кантоны уже требуют от покупателей носить маску при заходе в магазин или супермаркет. «Так что пока маска у нас — это не символ пандемии. Пока нет», — говорит А. Миндер. 

А вот некоторые фигуры общественной и политической жизни вполне на роль таких символов годятся. Настоящими «символами пандемии», точнее, борьбы с ней, по крайней мере в глазах бернцев, являются министр внутренних дел Ален Берсе или его бывший подчиненный и бывший уже руководитель Федерального ведомства здравоохранения (BAG) Даниэль Кох (Daniel Koch),. 

«Мы пытаемся пополнять нашу коллекцию, в том числе и за счет личных вещей известных людей. И это также является признаком той исключительной ситуации, в которой мы сейчас находимся», — говорит А. Миндер. 

По ее словам, она очень хотела бы добавить в экспозицию галстук Даниэля Коха, даже с учетом того, что, как отметили зоркие журналисты, на каждой своей очередной пресс-конференции этот истинный «министр здравоохранения» страны появлялся в новом галстуке, ни разу не повторившись вплоть до своего ухода на пенсию. 

Другой символический объект такого же рода, шляпа министра федерального кабинета Алена Берсе, мог бы обогатить коллекцию Национального музея в Цюрихе. 

Не исключено, что начиная с января 2021 года она действительно будет представлена на выставке, в основе которой будут находиться смешные и курьезные случаи, пережитые швейцарскими министрами (федеральными советниками) за последние десятилетия, в частности в связи с двумя мировыми войнами. Ну и с коронавирусом тоже…

(übertragen aus dem Französischen von Melanie Eichenberger)