Уйти или остаться? Дилемма швейцарского бизнеса в России

Торжественное открытие нового посольства Швейцарии в Москве 18 июня 2019 года. На мероприятии присутствовали многие представители швейцарских компаний, работающих в России. Keystone / Yuri Kochetkov

После начала войны России против Украины сразу несколько швейцарских компаний приостановили свою деятельность на российском рынке из-за значительного репутационного риска. Но покинуть страну? Это решение порой является очень тяжелым выбором между потерей доброго имени и перспективой стать жертвой экспроприации. 

А как все начиналось… Июнь 2019 года, министры иностранных дел Швейцарии и России Иньяцио Кассис и Сергей Лавров произносят тосты на церемонии открытия нового комплекса зданий посольства Швейцарии в Москве. Праздник обошелся в сумму около 700 000 франков, значительная часть которых была предоставлена частными спонсорами. Среди них были и компании, контролируемые российскими олигархами с тесными связями со Швейцарией, такие как EuroChem, гигант в области производства удобрений из города и кантона Цуг, возглавляемый Андреем Мельниченко, компания Volga Group Геннадия Тимченко, а также технологические концерны Sulzer и OC Oerlikon, две старые швейцарские промышленные компании, акционером которых является россиянин Виктор Вексельберг.

В это число также входит компания Nord Stream 2, расположенная в городе Баар, кантон Цуг, компания-оператор, управляющая газопроводом из России в Германию, главным инициатором которого является принадлежащий Кремлю газовый гигант «Газпром». Кроме того, в списке компаний, с которыми удалось связаться порталу SWI swissinfo.ch, фигурируют и несколько крупных швейцарских групп, таких как Glencore, Sika, UBS, ABB, Philip Morris, Schindler, Nestlé, Lafarge Holcim, Omya, MSC и другие. В момент, когда в Москве на территории нового швейцарского посольства пробки летели в потолок, все эти фирмы активно работали в России, инвестируя в открытие новых производственных площадок и приобретая местные компании.

Менее чем три года спустя война России против Украины полностью смешала все карты. Страны западной Европы и США, за которыми последовала и Швейцария, ввели ряд санкций как в отношении российских компаний, так и против активов олигархов и их семей. Олигархи из России со связями в Швейцарии оказались в сложной, мягко говоря, ситуации, тогда как «Северный поток-2» вообще запустил процедуру банкротства. А как насчет швейцарских компаний? Россия остается относительно незначительным партнером Швейцарии в плане импорта и экспорта товаров, но в некоторых областях степень этой важности неожиданно взлетает до небес. Особенно это касается торговли сырьем. Большая часть российской торговли нефтью и зерном организуется через трейдинговые компании, расположенные в Швейцарии: в городе Женева, в кантоне Цуг или в городе Лугано (кантон Тичино). 

Швейцарские прямые портфельные инвестиции в России также довольно значительны. По оценкам швейцарской газеты 24Heures, они составляют 28 млрд швейцарских франков, что эквивалентно, правда, только 2% от общего объема инвестиций швейцарских компаний за рубежом. По данным Госсекретариата Швейцарии по делам экономики SECO (автономное подразделение Минэкономики Швейцарии), на российский рынок завязано около двух сотен компаний, в которых работают почти 40 000 человек. Речь идет о компаниях в пищевой, фармацевтической, логистической, строительной и сырьевой отраслях.

И, конечно, все эти компании осуждают агрессивную войну. В ситуации глобального общественного возмущения таким вероломством оставаться на российском рынке кажется делом неприличным, в том числе с точки зрения менеджмента возможных имиджевых рисков. В течение нескольких недель после начала войны многие транснациональные корпорации объявили о своем намерении покинуть Россию. Но уйти с рынка, в который было вложено так много денег и где у Вас иногда задействованы сотни сотрудников, не так-то просто. Не в последнюю очередь и потому, что российские власти не спят в оглоблях и готовят контрмеры: все очень просто — кто уйдет, то должен быть готов к тому, что его активы будут конфискованы и даже национализированы. Мы связались примерно с двадцатью швейцарскими компаниями с целью выяснить у них то, что они намерены делать в ближайшем будущем. В целом ответы, которые мы получили, были более или менее одинаковыми: мы против войны, мы остановили инвестиции и следим за ситуацией, принимая во внимание как санкции, так и наши обязательства по текущим контрактам.

Список профессора Зонненфельда

Его зовут Джеффри Зонненфельд (Jeffrey Sonnenfeld), он является профессором практики менеджмента Йельской школы менеджмента Лестера Крауна, основателем Института лидерства руководителей (Chief Executive Leadership Institute CELI), некоммерческого образовательного и исследовательского института, специализирующегося на вопросах и проблемах корпоративного управления. Вместе со своей командой экспертов он публикует на сайте Йельского университета список компаний, которые за месяцы войны вывели свой бизнес из России или остались в стране. Список постоянно обновляется и содержит сейчас примерно одну тысячу наименований компаний, классифицированных по пяти группам: от тех, кто полностью покинул страну, до тех, кто не предпринял никаких действий. 

«Я подумал, что наш Университет мог бы предложить свой опыт и свою научную объективность, с тем чтобы уметь отличать компании, которые действительно уходят из России, от тех, что просто проводят своего рода имиджевую косметическую операцию в плане минимизации репутационных рисков». Список этот уже вызвал такой ажиотаж, что теперь профессору буквально шагу не дают ступить толпы пиарщиков, экспертов в области коммуникаций и юристов, пытающихся добиться исключения своих компаний из этого списка. «Но в каждом случае наши обширные исследования опираются на твердые, неопровержимые факты», — говорит Джеффри Зонненфельд. 

И его позиция ясна. «Нет сейчас ровным счетом никаких этических оправданий для решения в пользу того, чтобы оставаться в России. Нам необходимо научиться противостоять пропаганде Владимира Путина, надо привести гражданское общество страны в чувство и показать простым россиянам, что они на самом деле стали в глазах всего мира страной-изгоем. Равнодушие и самодовольство российских граждан делает их пособниками Владимира Путина, с ними необходимо наладить какую-то связь, чтобы все-таки предотвратить полноценную третью мировую войну».

Пытаться поступать правильно

Среди компаний, включенных в список Йельского университета, есть и несколько швейцарских фирм. Некоторые из них уже постепенно покидают Россию или, по крайней мере, ограничивают свое присутствие на российском рынке. Джеффри Зонненфельд вполне доволен. «Хотя есть несколько отстающих, но все-таки крупные швейцарские финансовые учреждения, такие как UBS и Credit Suisse, а также промышленный гигант ABB, пытаются поступать этически правильно, приостанавливая новые бизнес-проекты и прекращая текущие операции. Конечно, санкции тоже способствовали такой смене курса, но при этом существует вполне четкий моральный (а также экономический) императив, принуждающий прекратить бизнес в России, пока не стало слишком поздно». 

По его мнению, финансовый капитал и промышленные предприятия оказывают значительное влияние на общее состояние экономики, и чем решительнее будут действовать эти компании и другие подобные им структуры, тем скорее мы увидим изменения к лучшему. Тем не менее есть компании, которые медлят. Среди тех, кто продолжает жить и работать как ни в чем не бывало, — концерн Ems-Chemie, транснациональная корпорация, возглавляемая Магдаленой Мартулло Блохер, предпринимательницей и консервативным депутатом от Швейцарской народной партии (SVP). Компания не очень-то расположена откровенничать с прессой, она просто заявляет, что у нее есть две небольшие российские дочерние компании, в каждой из которых работает около трех десятков человек, и что их «бизнес рухнул».

А вот компания Swiss Krono, ведущий мировой производитель изделий и стройматериалов из древесины. В городе Шарья к востоку от Москвы у компании есть производственная площадка, обеспечивающая работой сотни человек. Компания решила полностью сохранить свои мощности в России, тем более что в 2021 году там началось строительство новой производственной линии. «С началом войны мы прекратили весь экспорт нашей продукции в Россию и Беларусь. Однако после тщательной оценки ситуации мы приняли решение о том, что пока мы будем продолжать эксплуатацию нашего завода в России», — сообщили нам в компании со штаб-квартирой в Люцерне. Корпорация Sika также находится в списке компаний, которые ничего не изменили в своей бизнес-стратегии с начала российской агрессии в Украине. Группа Zug, которая работает в области строительной и промышленной химии, на наши вопросы не ответила. В прошлом 2021 году она приобрела российскую компанию, располагающую производственными мощностями в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.

Товары первой необходимости?

Наибольший резонанс вызвал сюжет с компанией Nestlé. В конце марта 2022 года президент Украины Владимир Зеленский виртуально принял участие в антивоенной демонстрации в Берне и буквально ткнул пальцем в этого продовольственного гиганта из Швейцарии, который все еще присутствует в России. «Бизнес в России у него идет хорошо, в то время как наши дети гибнут, а наши города уничтожают», — воскликнул украинский президент. За этими решительными словами с такими же требованиями выступила НКО Actares, организация, выступающая за то, чтобы швейцарские компании учитывали в своих бизнес-стратегиях не только экономические критерии, но и права человека и экологические стандарты.

Фабрика «Нестле» в Перми, на Урале. ТНК из швейцарского города Веве приостановила производство и продажи в России своих брендов KitKat и Nesquik. Keystone / Sergei Rusanov

А тем временем Nestlé объявила о сокращении своего присутствия в России, например, отказавшись от продажи брендов KitKat и Nesquik. В России в компании Нестле работает более 7 000 человек, у нее там имеется шесть фабрик, которые генерируют годовой торговый оборот на сумму около 1,7 млрд швейцарских франков, что не составляет, тем не менее, и 2% от общего дохода этой транснациональной корпорации. Представитель компании объяснил нам, что наш бизнес теперь сосредоточен на обеспечении рынка необходимыми продуктами питания, а не на получении прибыли. «Компания „Нестле“ не спешит признавать, что по совести ей необходимо было бы свернуть свой бизнес и ограничиться детским питанием и питанием для больниц. Но уже хорошо то, что она поняла, что батончики KitKat и какао от Nesquik продуктами первой необходимости не являются», — говорит профессор Джеффри Зонненфельд.

Далее он указывает на шоколадную компанию Barry Callebaut, которая в России генерирует около 5% своего торгового оборота. На эту кондитерскую группу из Цюриха в России работает около 500 человек на трех фабриках, одна из которых, в Калининграде, была открыта менее года назад. Концерн Barry Callebaut на данный момент полностью приостановил программу своих инвестиций, но в ответ на наши вопросы компания подтверждает, что продолжает производить продукцию на местных площадках в России «Мы хотим быть рядом с нашими сотрудниками и нашими клиентами, которые обеспечивают население необходимыми продуктами питания. Мы продолжаем поставлять продукты питания российскому населению, и шоколад является частью ежедневного рациона многих людей».

Как видно, понятие «товар первой необходимости» является относительным и очень гибким термином. Похожий аргумент (без наших поставок люди будут умирать) также часто используется швейцарской фармацевтической промышленностью. «Наши коллеги в России играют жизненно важную роль в обеспечении пациентам в этой стране доступа к жизненно важным лекарствам и к диагностике. Именно поэтому мы сохраняем наше присутствие в России», — говорит представитель компании «Рош». В России у нее нет производственных мощностей, но вместе с тем в этой стране она имеет в целом более восьми сотен сотрудников.

Компания Novartis согласна с коллегами: «Наше обязательство состоит в том, чтобы обеспечивать людям доступ к лекарствам во всех странах, где мы работаем», — говорит компания, на которую в России работают 2 000 человек и у которой есть завод в Санкт-Петербурге. В период с 2010 года концерн инвестировал в России почти 500 млн долларов. Но теперь оба швейцарских фармацевтических гиганта заявили о замораживании своих инвестиционных программ в России.

Сложная дилемма

Конечно, есть и те, кто объявил, что уходит с российского рынка навсегда. В качестве примера можно привести цементную компанию Holcim, которая контролирует в России три завода и на которую работают там около одной тысячи человек. «Компания Holcim решила начать процесс ухода с российского рынка в соответствии с ценностями компании, заключающимися в максимально ответственной деятельности», — говорится в заявлении этой компании. Недавно цементный гигант также покинул Индию. Поэтому возможно, что за решением уйти из России стоит вовсе не этика, а просто новая стратегия глобального репозиционирования бренда. Недавно заявления об уходе из России поступили от страховой группы Zurich и от банка Julius Bär.

«В настоящее время нам очень трудно принимать стратегические решения и решать, что нам следовало бы делать», — указал недавно Франк Руст, один из руководителей расположенной в Цюрихе машиностроительной группы Bucher Industries. «Мы ввели в строй наши производственные мощности в России пять лет назад, и мы мало что можем сделать, чтобы изменить общую ситуацию. В крайнем случае мы можем закрыть их, если отношения западного мира и России продолжат обостряться», — сказал он еще в самом начале войны. Пресс-секретарь группы подтвердил нам на днях, что его группа компаний «значительно сократила свою деловую активность в России».

Компания АББ в последние годы инвестировала значительные средства в Россию, создав там 750 рабочих мест и генерируя от 1 до 2% своего общего торгового оборота. Компания решила начать уход с учетом необходимости выполнять некоторое количество существующих договорных обязательств с клиентами, не нарушая при этом введенных санкций«, — объясняет нам представитель компании. «Для многих компаний пребывание в России несет большой имиджевый риск и репутационный ущерб. Но выбор не так очевиден, как кажется. Подумайте о деньгах и времени, вложенных швейцарскими компаниями в завоевание доли рынка России», — говорит Дмитрий Лавров, юрист, партнер юридической компании NexLaw в Женеве, хорошо знакомый с российским сектором торговли сырьевыми товарами и его законодательством. 

Он также обращает внимание на еще одну острую проблему, с которой сталкиваются теперь иностранные компании, еще работающие в России. «С марта 2022 года в России обсуждается законопроект, цель которого — передавать иностранные компании, покидающие страну, под государственное управление, а затем продать эти компании и их активы тому, кто предложит самую высокую цену».

Жертва экспроприации?

Законопроект этот еще не получил силу закона, но, как отмечает юрист, «законодательный процесс в России может быть очень быстрым, если на то есть соответствующая политическая воля». По мнению Дмитрия Лаврова, страх перед подобной конфискацией имущества и активов заставил некоторые компании сделать выбор в пользу гибридной стратегии. «С одной стороны, из имиджевых соображений они объявили о своем уходе из России, но, с другой стороны, они продолжают платить зарплату персоналу, налоги, арендную плату и взносы в фонды социального страхования, с тем чтобы не быть экспроприированными и не потерять доли рынка, на которые могут прийти компании из стран, считающихся дружественными России, таких как Индия или Китай».

«Государственный секретариат по экономическим вопросам (SECO) и Посольство Швейцарии в России тесно координируют свои усилия по защите интересов швейцарских компаний в России. В связи с многочисленными неясностями и неопределенностями и с учетом новых норм регулирования рынка, принятых в связи с нынешней сложной ситуацией, посольство Швейцарии и SECO находятся в тесном контакте с компаниями в России», — объясняет Ливия Вилли, пресс-секретарь SECO. С конца февраля по этим каналам уже было установлено около шести десятков контактов с заинтересованными швейцарскими компаниями, включая и те, которые все еще раздумывали, оставаться ли им на рынке России или нет. Однако в итоге решение принимать им, а не властям. 

«Мы можем предложить консалтинговую поддержку в плане анализа релевантных политических и экономических аспектов в дальне- и среднесрочной перспективах, но мы не даем советов и рекомендаций по вопросу о том, оставаться или нет на рынке. Это бизнес-решение, которое компании принимают самостоятельно», — заключает Ливия Вилли. С точки зрения Дмитрия Лаврова, решающую роль сейчас играют банки. «Финансовые институты очень боятся сейчас США в роли глобального полицейского, которую они играют благодаря использованию доллара в качестве основной мировой валюты. В прошлом несколько швейцарских банковских учреждений, такие как BNP Paribas, были подвергнуты санкциям за финансирование коммерческой или иной деятельности, связанной со странами, находящимися под санкциями США».

Поэтому сегодня швейцарские банки, обжегшись на молоке, дуют на воду и идут даже дальше требований законодательства и больше вообще не финансируют никакой бизнес с Россией. По мнению юриста, такая ситуация ставит многие швейцарские компании в затруднительное положение. «Если они ведут активную деятельность в России, то тогда они рискуют получить проблемы с банками, которые опасаются репрессий со стороны США. По этой причине, не ограничиваясь пустыми словами, многие компании, по крайней мере пока, решили „заморозить“ свою деятельность в России». А вопрос о том, какой палец больнее отрезать, все еще остается нерешенным.