Юстус Дахинден, швейцарский архитектор и археолог будущего

Скорее НЛО, чем турбаза в горах: первый проект Юстуса Дахиндена на горе Риги, 1955 г. Datenarchiv Justus Dahinden/CC BY-SA 3.0

Швейцарский архитектор Юстус Дахинден критиковал бездуховность функционального строительного модернизма, сделав ставку на сочетание древнейших архитектурных форм с идеями характера вполне утопического.

Отец Юстуса Дахиндена был известным лыжным инструктором, в 1970-х годах он разработал довольно агрессивный лыжный стиль катания «Мамба», усовершенствовав и одновременно радикализировав прежний обычный карвинг. Сын унаследовал от отца стремление к лаконичным формам, стиль, который он впервые тоже воплотил в жизнь на горном склоне.

Самый первый проект архитектора Юстуса Дахиндена расположен на горе Риги рядом с Люцерном, а это как раз был родной регион отца, — горная турбаза, стилистически дерзко позиционированная где-то между романтикой альпийского туризма и парящим оком некоего всевидящего божества. Модернизм в строительстве и архитектуре он считал сбивающим с толку недоразумением, не имеющим четкого эстетического послания. Источник своего вдохновения он искал в истории архитектуры, найдя его в архетипических формах, таких как купол, сфера, ворота, но также и в зависающих в воздухе трехмерных объемах Ле Корбюзье.

Юстус Дахинден перед макетом здания, 1970 г. Keystone

Прямые углы Юстус Дахинден считал неестественным нарушением гармонии. В своих проектах он ориентировался, скорее, на ступенчатые пирамиды, на зиккураты Месопотамии или знаменитую Пирамиду Джосера в Египте. Такие форм-факторы он называл «космоформами»: с его точки зрения, это были структуры, опрокинутые в небо, строения, которые делали возможной встречу с Космосом. Они казались ему более соответствующими сути человека.

«За счёт наклона (обычно) вертикальных фасадов снижается степень „угрозы“, исходящей от высотных башен в отношении тех, кто в них живет». В 1970 году на набережной Цюрихского озера он воздвиг пирамиду из специально заржавленной кортеновой стали (от англ. CORrosion TENsile — легированная сталь, устойчивая к атмосферной коррозии. — Прим. ред.), которая многим напомнила не то космическую лунную базу, не то храм майя. 

За выбором такого форм-фактора скрывалось вполне прагматическое соображение: пирамидальные здания отбрасывают меньше тени, а строительные правила и нормы в Цюрихе, например, даже требовали, чтобы более высокие этажи были отнесены на несколько шагов назад и вглубь от внешнего контура первого этажа — Юстус Дахинден был, как видно, не одинок в своем отвращении к высоткам.

Храмы массового потребления и миссионерские церкви

Тем не менее он знал, что его проекты будет вызывать не только бурные и продолжительные аплодисменты. Именно поэтому на период монтажных работ его проекты были всегда плотно окутаны строительным текстилем. «А когда все бывало закончено, то тогда уже никто ничего не мог с этим поделать», — рассказывал он как-то в интервью швейцарскому архитектурному журналу Hochparterre.

Что Юстуса Дахиндена реально интересовало, так это вызов у людей эмоций средствами архитектуры, будь то цюрихский ресторан быстрого питания Silberkugel, построенный словно из большого количества стиральных машин, выстроенных в ряд, будь то храм высокой кухни Tantris в Мюнхене. 

Здание штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке Юстус Дахинден считал «символом дегуманизации нашей культуры». Keystone/Alessandro Della Valle

Его же самым первым проектом неслучайно был набросок стадиона для футбольного клуба FC Zürich — монументальный восьмиугольник, который, впрочем, был забракован на референдуме гражданами. Одну из своих пирамид он все-таки реализовал — это был проект торгового центра Schwabylon в Мюнхене, нечто оранжевого цвета с огромным солнцем на фасаде, здание, порожденное скорее сном разума, погруженного в туман наркотического трипа, вызванного в стиле 1970-х чрезмерной дозой ЛСД. В самом центре этого проекта располагалась своего рода аквадискотека с несколько предсказуемым названием Yellow Submarine, где можно было, кроме всего прочего, наблюдать за акулами в аквариуме. А еще там был каток.

По словам Юстуса Дахиндена, центр Schwabylon был призван стать «обращением к бесклассовому обществу», но этот по сути банальный торговый центр не имел особого успеха: он находился слишком далеко от ближайшей городской агломерации, а ценники там были даже для Швейцарии заоблачными. Всего через 14 месяцев после открытия Schwabylon пришлось снова закрыть, но Юстуса Дахиндена интересовали не только такие «храмы массового потребления». Он еще построил несколько церквей, одну  — в своём родном Витиконе, дальнем районе на окраине Цюриха. Для него церкви были зданиями, бросающиеся в глаза формы которых были оправданы их культово-религиозным предназначением. 

Таким образом, форма у него обслуживала функциональные потребности, но без излишней модернистской строгости. Структурные элементы, по мнению Юстуса Дахиндена, должны приглашать людей к использованию зданий, а не отпугивать их. Он не хотел делать европейскую «промышленную архитектуру на экспорт», игнорировавшую культурные и символические реалии во имя функционалистского прогресса. Его здания должны были вписываться в структурные и символические ландшафты тех регионов Европы и мира, на территории которых планировалось возвести тот или иной проект. 

Неудача как проект

Юстус Дахинден, среди прочего, входил в архитектурное объединение Groupe International d’Architecture Prospective, которое, стремясь развивать архитектуру будущего, не было склонно уважать чьи-то там границы. В эту группу также входил швейцарец Вальтер Йонас (Walter Jonas), который мечтал об огромных зданиях-воронках. Многим казалось, что за период послевоенного промышленного бума города в их прежнем смысле достигли «пределов роста». 

Но вера в будущее была по-прежнему непоколебима, утопия на короткое время стала реалистичным стилем проектирования; в конце концов, мы ведь живем эпоху космических путешествий. Неудача всегда была для Юстуса Дахиндена просто еще одной формой реализации того или иного архитектурного проекта: «Вы знаете, ведь такие эксперименты „все не умирают“, напротив, они генерируют новое знание». 

«Ферро-хаус» (Ferro-Haus) в районе Цюриха Зеефельд на правом берегу Цюрихского озера. Keystone

Тем не менее многие его уже реализованные здания оказывались довольно недолговечными проектами. Тот же торговый центр Schwabylon после закрытия был куплен швейцарской страховой компанией и пошел под снос. Его пирамиду в Цюрихе многие считали всего лишь «грудой ржавчины», ресторан Tantris в Мюнхене высмеивали за то, что он напоминает «придорожную часовню». Но сегодня оба эти проекта внесены в список памятников архитектуры, коль скоро они честно и не скрываясь воплощают дух той эпохи фундаментальных общественных перемен.