«Умирающий лев» в Люцерне: между полемикой и туризмом

Знаменитый лев находится в углублении, форма которого напоминает силуэт кабана. Говорят, что скульптор сделал это в отместку за то, что ему должным образом не заплатили. Keystone / Urs Flueeler

10 августа 2021 года исполняется 200 лет со дня открытия «Умирающего льва» в Люцерне, одного из самых известных монументов в Швейцарии. Он посвящен доблести швейцарских гвардейцев во время службы королю Франции, и уже на стадии возведения вызвал немало споров. Два века спустя дискуссии вокруг памятника и противоречивой натуры льва утихли, но в любой момент могут возродиться вновь. 

Перевод Полины Сосновой, редактор Надежда Капоне

Огромный памятник из песчаника — около 10 м в длину и 6 м в ширину — расположен на возвышенности Люцерна недалеко от старого города. Перед ним установлен кессон, заполненный водой, а сам лев ранен копьем в бок. Свирепое животное бьется в агонии, в то время как его правая лапа опирается на щит с изображением лилии – символа французской монархии, — а рядом с ним лежит щит, на котором высечен швейцарский крест.

Историческое событие

Помимо символики, на барельефе высечено посвящение на латыни, гласящее «Верности и отваге швейцарцев» (лат. Helvetiorum Fidei ac Virtuti). Там же можно увидеть список из 26 имен, даты — тоже на латыни, — и две цифры римскими цифрами — DCCLX (760) и CCCL (350).

Люцернский «Умирающий лев» посвящен ключевому событию Великой Французской революции, когда 10 августа 1792 года толпы вооруженных повстанцев захватили дворец Тюильри в центре Парижа. Этот переломный момент ознаменовал и свержение монархии, и начало Террора, за которым последовали сентябрьские расправы.

В Швейцарии эта дата связана не столько с французским восстанием, сколько с гибелью швейцарских гвардейцев, защищавших дворец. На памятнике высечено приблизительное число выживших — 350, а также имена офицерского состава и 760 гвардейцев, погибших в тот день вместе с ними.

Спорный памятник

Инициатива возведения памятника принадлежала Карлу Пфифферу фон Альтисхофену (Karl Pfyffer von Altishofen), офицеру гвардии из Люцерна, который в роковой день находился в родном городе в отпуске для военнослужащих. В 1819 году, спустя четверть века после вышеописанных событий, он опубликовал воспоминания своих товарищей в книге под названием «Описание действий полка швейцарской гвардии 10 августа 1792 года». Охватившие его эмоции сподвигли к решению задействовать консервативные католические круги и начать сбор подписей для финансирования строительства мемориала.

«Книга Пфиффера — это скорее жизнеописание, чем историческое исследование, — говорит Алан-Жак Торнар (Alain-Jacques Tornare), историк, специализирующийся на теме Французской революции и франко-швейцарских отношений. — В этой истории образ гвардейца описан так, будто он был истреблен безжалостными революционерами». Во-первых, количество жертв вызывает сомнения: достоверно известно о гибели 26 офицеров, но потери войск считаются завышенными. Недавние исторические исследования утверждают, что было убито 300 гвардейцев, а не 760, как указано на памятнике. «Большее число выживших и тот факт, что среди гвардейцев и революционеров было примерно одинаковое число погибших, смягчает факт истребления швейцарской гвардии», — считает Алан-Жак Торнар.

Однако даже не столько указанные цифры оказались в центре общественной полемики, сколько политическая составляющая. Дело в том, что монумент прославляет консервативную и контрреволюционную Швейцарию и явно вступает в противоречие с ценностями либеральных кругов того времени, что неоднократно приводило к попыткам сорвать открытие памятника и повредить его.

«Это была реакция протестантской и либеральной Швейцарии, которая предпочитала внутреннее экономическое развитие военной эмиграции за границу, — объясняет Алан-Жак Торнар. — Кроме того, памятник напоминал либералам о чрезвычайно тесной связи с иностранной державой — и это в то время, когда они хотели создать независимую Швейцарию».

Туристическая достопримечательность

Никакие дискуссии не сказались никоим образом на привлекательности этого места. Люцернский «Умирающий лев» почти сразу же стал популярной достопримечательностью. «Для достижения идеала было потрачено много сил, — говорит историк. — Скульптурная композиция, окруженная водой и английским садом, завораживает зрителя и соответствует романтической атмосфере того времени. Кроме того, в продажу тут же поступили маленькие резные львы в качестве сувениров». Торнар добавляет: «Забавно, как коммерческая составляющая маркетинга все же проникла в архаичное видение истории».

«Изобретать велосипед» не пришлось: в лучших традициях классического маркетинга сразу вскоре после открытия монумента были выпущены сувениры. © Keystone / Gaetan Bally

Прием сработал, и в Люцерн в XIX веке потянулись туристы. Среди поклонников льва были художники и писатели, в том числе знаменитый американский писатель Марк Твен, который назвал памятник «самым печальным и трогательным куском камня в мире».

Политика и памятник

Слава «Умирающего льва» достигла противоположного берега Атлантики, где он стал прототипом для установленного памятника на Оклендском кладбище в Атланте, возведенном в память о неизвестном солдате. Как и многие другие памятники Американского Юга, он недавно был поврежден в связи с движением Black Lives Matter.

В Люцерне ему ничего не угрожает, разве что острая полемика об историческом контексте, а именно ключевой вопрос о том, как памятник контрреволюции стал местом сплочения ультраправых движений в 1940-х годах. Это явление достигло своего пика в 1989-1992 годах — в то время, когда начиналось голосование о вступлении Швейцарии в Европейское экономическое пространство.

Пример политического использования: 1 августа 1989 года группа «За Швейцарию без армии» выступила против военных памятников. Keystone / Str

«Власти Люцерна тогда предприняли всевозможные меры, чтобы не допустить использование памятника в политических интересах, и фактически придумали способ как его обезоружить, — объясняет Ален-Жак Торнар. — Были добавлены пояснительные примечания, как это делается сегодня с некоторыми спорными произведениями искусства, предъявлены строгие регуляции в отношении проведения общественных собраний.

В 1992 году, например, я не получил разрешения на проведение простой конференции Альянс Франсез в Люцерне (АФ, фр. Alliance française, — культурно-просветительская некоммерческая общественная организация, осуществляющая свою деятельность при поддержке посольств Франции. Прим. ред.). На этом месте стали организовывать концерты, чтобы избежать митингов и сборищ». Три десятилетия спустя ситуация успокоилась. Но могут ли снова вспыхнуть страсти вокруг «Умирающего льва»?

«Могут, и очень быстро — если перестать контролировать ситуацию, —  предупреждает Торнар. – Сегодня любому национальному движению нужны свои «святые места», с которыми можно себя идентифицировать. Но в Швейцарии их немного. На ум сразу приходят только два – Люцернский лев и луг Рютли».