Искусство Романа Зигнера, которое дышит, как хочет

Роман Зигнер и его мотороллер-ракета. Keystone

«Взрыв – это не разрушение, но трансформация». Такими словами Роман Зигнер подвел недавно итог своего творчества и выразил, наверное, его основное содержание. Ретроспектива этого современного швейцарского скульптора, организованная в Музее изобразительных искусств г. Санкт-Галлен (Kunstmuseum St. Gallen), является долгожданным возвращением художника туда, где, собственно, и начиналась его творческая карьера. 

Выставка, в рамках которой представлен примерно десяток новых объектов художника, начинается динамично: со взлета ракеты. Конечно, не настоящей, но все равно, смотреть на это очень весело. Вся процедура взлета зафиксирована на видео «Пункт пропуска» («Piaggo»), которое транслируется прямо на стены лестничных пролетов Музея, по которым люди поднимаются в залы с экспозицией.

На этом видео Роман ЗигнерВнешняя ссылка (Roman Signer), в защитном шлеме и в своих привычных рабочих перчатках, усаживается за руль трёхколёсного грузового мотороллера. Необычный «космонавт» прощается со своими ассистентами, которые затем опрокидывают его «средство передвижения» назад и устанавливают в вертикальном положении. Пилот машет рукой из окошка, потом, наверное, мысленно говорит «поехали» и… мотороллер скрывается в плотном облаке дыма.

Игра контрастов, в ходе которой тихоходный и неуклюжий мотороллер превращается в стремительную изящную ракету — это только лишь один из множества сюрпризов, подготовленных художником и музеем для своих посетителей. 

Не каждый взрыв есть разрушение

Сразу хотелось бы предупредить и, может быть, даже успокоить всех потенциальных гостей музея: знакомство с экспозицией Романа Зигнера, которую можно будет увидеть еще до 26 октября, не займет много времени. В паре-тройке музейных залов представлены всего только 16 произведений, объектов и инсталляций. 

Роман Зигнер

Родился в 1938 году в г. Аппенцелль (кантон А.-Внутренний). Изучал дизайн в Цюрихе (1966), Люцерне (1969-71) и Варшаве (1971-72). С 1971 года живет и работает в Санкт-Галлене.

Начиная с середины 1970-х годов его заснятые на пленку «протоколы» и «акции» обращают на себя внимание широкой публики. Р. Зигнер стремится к созданию и фиксации форм и состояний, рождающихся в ходе «столкновения сил». Такой тезис он выдвинул в 1981 году, выступая на швейцарском телевидении. «Взрыв — это не разрушение, а трансформация», — заявил тогда Р. Зигнер.

Он исключительно ценит моменты, когда «создается впечатление, что объекты лишены массы и остаются подвешенными в воздухе». Такова инсталляция «Водяные сапоги» («Wasserstiefel», 1986 г.) – на пару резиновых сапог низвергается водопад, так что создается впечатление присутствия какой-то антропоморфной формы. Фотографическое изображение этой акции стало самой популярной почтовой открыткой из всех продаваемых в швейцарских музеях.

Роман Зигнер придумал и осуществил множество других «безумных» и «парадоксальных» идей и проектов: он затапливал лодку-каяк, заставлял шляпы взлетать при помощи ракет, запускал дистанционно управляемую модель вертолета летать в пространствах очень обширных (музейный зал), или, наоборот, очень тесных (деревянный ящик).

На Венецианской художественной биеннале в 1999 году он представил Швейцарию акцией под названием «Одновременно» («Gleichzeitig»), в ходе которой шарики из чугуна, прикрепленные к потолку, одновременно падали на пол, где стояли глиняные формы, при этом все данное действо опять же снималось на камеру.

Документальный фильм режиссера Петера Лихти (Peter Liechti) «Чемондан Зигнера» («Signers Koffer», 1996 г.) обеспечил швейцарскому художнику широкое признание зрительской аудитории по всему миру.

Уточним также, что такие понятия как «быстро» или «медленно» являются у Романа Зигнера неотъемлемыми, друг от друга неотделимыми и даже где-то «единосущными» элементами и свойствами его так называемых «скульптур времени», которые, может быть, точнее было бы назвать «слепками процессов, проходивших во времени и пространстве».

И именно поэтому ритм осмотра экспозиции, — а его каждый посетитель музея может выбирать себе сам, смотря по настроению, — тоже можно рассматривать в качестве выражения духа творчества этого уроженца швейцарского кантона Аппенцелль-Внутренний, как бы одной из форм эмоционального воздействия художника на зрителя, которому, как всегда перед взрывом, следует затаить дыхание и набраться терпения!

Кстати, сам Р. Зигнер настаивает на том, чтобы считаться именно скульптором, а не, скажем, художником или автором перформансов. В одном из своих очень редких интервью, данных в июне 2014 года цюрихской газете «Tages-Anzeiger», Роман Зигнер отметил, что ему очень не нравится, когда на него навешивают ярлык «мастера художественного взрыва».

По его словам, взрыв — это нечто гораздо большее, это «мгновенная перемена, моментальный переход материи из одного состояния в другое, и при этом речь вовсе не обязательно должна идти об акте разрушения. Взрыв заключает в себя множество возможностей и массу аспектов, которые еще не изучены и не использованы». 

Изысканность и архаика

Погружаясь в историю творчества необычного швейцарца, невольно вспоминается классика: «…но зачем же стулья ломать»? И, тем не менее, известность к Роману Зигнеру пришла именно после табуреток, «концептуально» выброшенных им из окна пришедшего в запустение швейцарского отеля «Курхаус Вайсбад»Внешняя ссылка. Сегодня он работает с куда более интересными объектами, но внутренняя суть его творческой философии остается прежней.

Речь идет о стремлении обратиться к порой совершенно архаичным, но при этом, — не побоимся этого слова, — архитипичным предметам и поместить их в рамки изысканных концепций, неотъемлемой частью которых всегда являются глубокие технические знания, позволяющие, например, безопасно использовать такой в прямом смысле взрывной материал, как динамит.

Прекрасным примером такого творческого подхода является представленная на выставке в Санкт-Галлене и созданная по заказу одного из известных швейцарских производителей мебели инсталляция «Кресло с дыркой»Внешняя ссылка («Stuhl mit Loch»). Грамотно подобранная и умело укрепленная доза взрывчатки проделывает в спинке кресла дыру. Сцена взрыва, в свою очередь, подвергается видеосъемке и демонстрируется потом через эту самую дыру окружающему миру.

Круг замыкается, произведение начинает ссылаться само на себя, так что совершенно не ясно, что было сначала, а что потом. Голова с непривычки может буквально пойти кругом. Но если не пожалеть времени и просто понаблюдать за всем процессом в деталях со стороны, то тогда улыбка непременно вдруг коснется ваших глаз! 

Поэзия и медитация

Нынешняя Санкт-Галленская ретроспективаВнешняя ссылка Романа Зигнера стала своеобразным возвращением художника туда, где практически и начиналась вся его творческая карьера. А дело в том, что в начале 1980-х ему выпала возможность целый год использовать помещения этого музея, закрытого тогда для публики, в качестве личного рабочего ателье. Так что особенно размышлять над тем, где в Санкт-Галлене можно было бы провести эту экспозицию, не пришлось никому.

Пройдемся же по ней! Вот, например, восемь небольших металлических столиков голубого цвета, выставленных в угловом зале музея, вокруг которых — как кажется на первый взгляд — вообще ничего не происходит.

Но это впечатление обманчиво: стоит легко коснуться одного из столиков, в данный момент освещаемых прожектором, как он отбросит волнообразную тень на потолок. Это художественное произведение было создано им специально для музея в Санкт-Галлен. Именно так и действует свойственная произведениям Романа Зигнера поэтическая магия, несущая в себе еще и оттенок медитации. 

«Мои произведения чисто интуитивны»

Юмор, который у Зигнера всегда очень поэтичен, занимает важное место в его творчестве. Один пример такого произведения — кабина, в которой, за спиной художника, взрывается пакет с краской, оставляя передней стенке человеческий силуэт. Эта работа демонстрировалась на Венецианской биеннале в 1999 году, когда Зигнер представлял Швейцарию. Другой пример — это видеофильм про «шар голубой», постепенно наполняющийся синей краской, а потом начинающий медленно падать вниз, вдребезги разбиваясь в финале.

«Мои скульптуры зарождаются и создаются на основании сделанного и пережитого, это не экспериментальные или интеллектуальные выдумки», — пояснил Роман Зигнер в уже упомянутом интервью для газеты «Tages-Anzeiger». «Эти работы не имеют ничего общего с физикой, я не хочу доказывать физические законы природы, все они порождены моим воображением и опытом… Мои произведения чисто интуитивны». 

«Надувные подушки и стулья»: инсталляция Романа Зигнера. Kunstmuseum St. Gallen/Stefan Rohner

Акция со стульями

А теперь внимание! Что будет, если начать заполнять воздухом длинную, в несколько метров, надувную подушку с уложенными на нее спинками вниз металлическими стульями? Это один из редких перформансов, осуществляемых непосредственно на месте одним из сотрудников музея. 

Роман Зигнер в Москве

С 15 августа по 5 октября 2014 года в Государственном центре современного искусства (ГЦСИ) проходит первая в России выставка современного швейцарского искусства «Kulturprozent»Внешняя ссылка, в рамках которой представлены произведения из коллекции «Музея современного искусства», созданного под эгидой крупнейшего в Швейцарии сетевого супермаркета «Мигро» («Migros Museum für Gegenwartskunst»). В их числе можно увидеть и работы Романа Зигнера.

«Музей современного искусства Мигро» был создан на основе частной художественной коллекции Готтлиба Дуттвайлера (Gottlieb Duttweiler, 1888 −1962), владельца и создателя этой торговой сети. Он поддерживал молодых художников Швейцарии, считая это своей миссией.

Уходя от нас, он завещал регулярно перечислять на поддержку людей творчества определенный процент от общей прибыли торговой сети — отсюда и название как выставки, так и крупнейшего структурного подразделения концерна «Мигро».

Насос принимается качать воздух, подушка раздувается, стулья поднимаются, но при этом зрителей начинают терзать смутные сомнения: а вдруг стулья не встанут, как нужно? А что будет, если один или несколько стульев упадут на бок? А если подушка наполнится воздухом слишком быстро и стулья опрокинутся вперед? Но сегодня все идет именно так, как задумывал автор этого действа.

В другом музейном зале витает незримый призрак самого скульптора за работой, точнее, за «совершением преступления». Жертва: распиленный надвое велосипед. Роман Зигнер не скрывает от зрителей и «орудия преступления», разместив в центре зала как дисковую пилу, которая послужила для расправы с велосипедом, так и защитные очки, прикрывавшие глаза «преступника» во время акции.

Теперь зритель может самостоятельно восстановить последовательность действий. Как это было? Элементарно: велосипед был подвешен на туго натянутых резиновых жгутах. После распилки части велосипеда, как из рогатки, были катапультированы в противоположные углы зала, где они теперь и висят, тихо раскачиваясь, под потолком. А велосипед как таковой существовать перестал. 

Старый проектор и парадоксов друг

Такой немного странной меланхолией исполнены и многие другие работы Романа Зигнера. Вот на полу валяются очки, явно принадлежавшие самому скульптору, но теперь придавленные металлической плитой. Вот старый кинопроектор легендарной швейцарской марки «Paillard-Bolex». Он жужжит вхолостую, пленки в проекторе нет, одинокий луч белого света проецируется внутрь бочки, заполненной водой. Это похоже на инсталляцию «Синяя бочка», которую Роман Зигнер выставлял в свое время на Венецианской биеннале. Бочка скатывалась с возвышения и врезалась в целый лес из тонких реек. Часть реек падала и получался динамический перформанс. Но сегодня недоумевающий зритель видит только размытое синее пятно.

Куда более веселой является инсталляция «Все катаются на лыжах»Внешняя ссылка («Alles fährt Ski»). Эта фраза, на самом деле, является названием давно забытого шлягера 1963-го года из репертуара популярного швейцарского исполнителя Вико Торриани (Vico Torriani). Роман Зигнер подошел к этому образу буквально, поставивВнешняя ссылка маленькую горную хижину… на лыжи. После того, как были обрезаны удерживавшие ее веревки, эта избушка на лыжных ножках соскользнула вниз по склону, что и было задокументировано специальной камерой. Теперь избушка стоит в музее, а внутри, в сопровождении вокала Вико Торриани, бесконечно крутится этот фильм.

Здесь, как и в других инсталляциях, мы опять наблюдаем любимый Зигнером принцип матрешки или отражающихся друг в друге зеркал. Фильм про катание на лыжах демонстрируется в той самой хижине, установленной прямо в музейном зале. И хотя она остается совершенно неподвижна, зашедший внутрь посетитель может буквально почувствовать, как она скользит у него под ногами, и даже усомниться, а стоит ли хижина на месте? В теории искусства такое явление называется самореференцией. Она возникает в системах высказываний в тех случаях, когда некое понятие ссылается само на себя. Самореференция всегда сопряжена с парадоксом, другом которого и является Роман Зигнер. Но значит ли это, что он гений?

Рассматривая стулья, к спинкам которых привязаны импровизированные ракеты-шутихи, у зрителя вполне может возникнуть сложная смесь меланхолии и печали: взлетят ли однажды эти ракеты, или же стулья так и будут обречены стоять тут неподвижно? И если ракеты начнут извергать дым и пламя, то остановится ли на этом скульптор? Вряд ли… Роман Зигнер ведь не скрывает своего стремления продемонстрировать «весь потенциал, заложенный в вещах и ситуациях», дойти, так сказать, до самой сути. Так что стоит притормозить и подождать — а вдруг здесь что-то и в самом деле произойдет?

Перевод с французского и адаптация: Людмила Клот