Вернет ли Базель картины, украденные нацистами?

«Мадонна» Эдварда Мунка: норвежский художник-экспрессионист изготовил несколько копий этого произведения. Одну из них по очень «выгодной» цене приобрел в 1933 году Базельский «Художественный музей» («Kunstmuseum Basel»). SRF

Девять лет назад в адрес Художественного музея Базеля поступило требование о реституции (возвращении) примерно 100 произведений искусства, которые когда-то входили в коллекцию Курта Глазера и были приобретены музеем после 1933 года — среди них работы Эдварда Мунка, Анри Матисса и Марка Шагала. Тогда музей отказался возвращать артефакты, но теперь, с учетом событий, связанных с коллекцией Гурлитта, базельский Художественный музей попал под особое давление. Вернет ли он картины в Берлин?

Одной из таких картин является «Мадонна» Эдварда Мунка. Знаменитый норвежский художник-экспрессионист изготовил сразу несколько копий этого произведения, одну из которых Базельский Художественный музей (Kunstmuseum BaselВнешняя ссылка) в свое время, а точнее, после 1933 года, приобрел по удивительно «выгодной» цене. В этом же списке находится акварель с изображением двух смеющихся блондинок кисти Макса Пехштайна (Max Pechstein), а также рисунок Марка Шагала, на котором был запечатлен играющий виолончелист. Все эти, и целых ряд других полотен являются частью сокровищницы Художественного музея в Базеле.

+ Узнайте, как эксперты проверяют происхождение картин.

Бывший их владелец, Курт Глазер (Curt Glaser, 1879-1943), был близким другом как Э. Мунка, так и М. Пехштайна. А еще он был известным немецким историком искусства, критиком и коллекционером — а также врачом по первому образованию. С 1909 по 1924 годы он работал в «Берлинском гравюрном кабинете» («Kupferstichkabinett Berlin»), в крупнейшем собрании графики в Германии. Затем до 1933 года заведовал в там же в Берлине «Художественной библиотекой» («Kunstbibliothek»), научно-исследовательским институтом при объединении музейных фондов Берлина «Государственные музеи» («Staatliche Museen zu Berlin»). Писал критические колонки для газеты «Hamburgischer Correspondent», издавал журнал «Kunst und Künstler» («Художник и искусство»).

Через несколько месяцев после назначения в январе 1933 года Гитлера канцлером Германии, власти нового режима издали закон, лишающий права всех евреев и «политических противников» занимать важные общественные и государственные посты и должности. Курт Глазер был вынужден уйти с работы и покинуть квартиру в доме, в котором, как назло, пресловутое гестапо разместило свою штаб-квартиру. «Тогда он потерял буквально все: работу, жилье, возможность иметь источник дохода», — говорит Валери Заттлер (Valerie Sattler), племянница К. Глазера, которому не оставалось ничего, как продать свою обстановку, библиотеку, а также коллекцию произведений искусства на двух аукционах в Берлине и покинуть Германию. Он переселился в США, где и умер потом в городе Лейк-Плэсид.

Общественное ТВ Швейцарии и его разоблачения

В последнее время в области торговли произведениями искусства начался новый этап восстановления справедливости, попранной когда-то нацистами. Музеи Ганновера, Берлина, Кёльна, Нюрнберга, Мюнхена и Амстердама постепенно возвращают картины из коллекции К. Глазера его наследникам, либо же договариваются с ними о каком-то ином формате, устраивающем все стороны. Тем самым все они признали факт незаконного отчуждения картин, с учетом того, что продавать свои сокровища коллекционер не собирался, сделать это его принудили невыносимые условия, созданные нацистами.

Курт Глазер (Curt Glaser, справа) и его жена Эльза (Elsa) на рисунке Эдварда Мунка (Edvard Munch), 1913 год. akg-images

Базельский музей ведет себя иначе. Еще в 2008 году он отверг все предложения относительно возвращения картин из коллекции Глазера — и до сего дня продолжает придерживаться такого же курса, указывая на то, что в 1933 году на аукционе за картины из его собрания были уплачены «вполне рыночные цены». Кроме того, ни кантон, ни музей не могли в тот момент знать, какие обстоятельства привели к появлению картин на рынке, и что онипринадлежали лично К. Глазеру.

Однако недавно ситуация изменилась. Новые данные показывают, что все эти аргументы не соответствуют действительности. Так, например, в 2010 году в архивах была обнаружена запись заседания кантональной базельской Комиссии по вопросам культуры, проведенного специально на тему «Глазеровский аукцион в Берлине». Датирован этот протокол июнем 1933 года. В нем четко указано, что возможность «приобрести большое количество произведений современного изобразительного искусства по выгодной цене» рассматривалась в Базеле в качестве уникальной и редкой, упускать которую было бы неразумно.

Обнародованные швейцарским национальным общественным телевидением SRF, эти обстоятельства заставили базельский музей пересмотреть свою позицию и слегка изменить тон. «Мы внимательно проанализируем все новые документы с тем, чтобы получить общее представление на предмет вновь выявленной информации и потом, на основе наших выводов, мы, то есть музей и кантональная комиссия по вопросам культуры, примем решение относительно последующих шагов», — заявила недавно Мелани Имхоф (Melanie Imhof), официальный представитель правительства кантона Базель-городской. «Но пока все опции для нас открыты и какого-то решения мы не принимали», — добавляет она.

По словам Феликса Ульмана (Felix Uhlmann), председателя Художественного совета базельского музея (Kunstkommission des Kunstmuseums Basel), подведомственная ему структура «планирует в ближайшее время очень внимательно проверить досье, связанное с покупкой картин из собрания Глазера». Он признает, что цены, уплаченные тогда за картины, были рыночными, хотя и относительно низкими, что, впрочем, он объясняет ситуацией мирового промышленного кризиса. При этом это не означает, что мы не признаем всей сложности ситуации, в которой тогда находился К. Глазер».

Наследие Гурлитта

Все это говорит о том, что Швейцария постепенно меняет свой подход к реституции предметов искусства, незаконно реквизированных нацистами у жертв режима, в том числе и еврейского происхождения. Значительный импульс этому процессу придал сюжет с так называемым «наследием Гурлитта», переданным умершим уже немецким коллекционером Корнелиусом Гурлиттом в распоряжение бернского «Художественного музея» («Kunstmuseum Bern»).

+ Узнайте больше о том, как коллекция Гурлитта попала в Берн

Марсель Брюла (Marcel Brülhart), заместитель председателя Фонда «Dachstiftung Kunstmuseum Bern», заявил в интервью телеканалу SRF, что, с его точки зрения, в новых условиях тогдашнее решение музея не отдавать картины теперь не оправдано ровным счетом ничем. С ним согласен и швейцарский историк Томас Буомбергер (Thomas Buomberger), автор двух монографий, посвященных проблемам произведений искусства, незаконно реквизированных нацистами.

«Дело Гурлитта придало новый импульс дискуссиям на эту тему», — говорит он, напоминая, что, подписав соответствующее соглашение с правительством Германии, бернский «Художественный музей» обязался следовать в области определения провенанса картин тем же стандартам и критериям, что и немецкая сторона, которая, например, применяет теперь такое понятие, как «произведения искусства, следы которых были утеряны в результате преследований нацистов», включающее в себя также артефакты, проданные жертвами преследований с ситуации давления. 

«Данное определение является куда более широким, нежели понятия и критерии, применявшиеся в прошлые годы. А это означает, что и Швейцарии придется провести на этот счет самые широкие как общественные, так и экспертные дебаты», — убежден Томас Буомбергер.

Медленно, но верно

В прошлом швейцарские музеи, как правило, отказывались возвращать артефакты, проданные жертвами нацистов под давлением, тем не менее, Швейцария, как и другие страны, согласилась выполнять Вашингтонские принципы, по которым она была обязана возвращать бывшим владельцам незаконно изъятые у них картины даже и после истечения срока давности. В 2009 году эти принципы были заменены на «Teрезинскую декларацию по поводу имущества жертв ХолокостаВнешняя ссылка».

В данном документе содержался призыв сделать «возможными вынесение справедливых и добросовестных решений по вопросам художественных произведений, конфискованных и украденных нацистами, и чтобы претензии по поводу обратного получения данных художественных произведений были решены быстро и на основании связанных с этим фактов и фактического состава претензий и всех соответствующих документов, которые предоставлены всеми сторонами».

Валери Заттлер (Valerie Sattler), племянница К. Глазера, виолончелистка Нюрнбергского симфонического оркестра, также замечает некие подвижки в этой области. Одним из доказательств того, что «процесс пошел», является, как она говорит, мемориальная доска, установленная в 2016 году в фойе берлинской «Художественной библиотеки» («Kunstbibliothek») в память о Курте Глазере, который, по мнению Германа Парцингера (Hermann Parzinger), председателя «Берлинского Фонда прусского культурного наследия» («Berliner Stiftung Preussischer Kulturbesitz»), был «едва ли не первой жертвой первой волны нацистских чисток».

Перевод на русский и адаптация: Игорь Петров.