Петер Штамм: швейцарский писатель и его сад постоянных мотивов

Хорошо известный русскоязычным читателям, этот швейцарский немецкоязычный автор уже создал свою узнаваемую вселенную повторяющихся мотивов. Thomas Kern/swissinfo.ch

На сегодня Петер Штамм выпустил девять романов, правда, это скорее такие тургеневские тонкие романы, а не толстовские грандиозные творения, и еще шесть сборников рассказов, наследующих в своей тональности скорее чеховскому стилю. Хорошо известный русскоязычным читателям, этот швейцарский немецкоязычный автор уже создал свою узнаваемую вселенную повторяющихся мотивов. Стиль, по его словам, — это не только язык, но еще и содержание, то есть «та вселенная, в которой живет и движется человек». 

Русскоязычная оригинальная версия: Игорь Петров.

Нет, когда выходит его новая книга, он больше уже не радуется, как раньше. «Сегодня я уже уверен в себе, тем более что после того, как книга готова, самая интересная часть работы оказывается завершенной». Мы сидим в кафе на территории этакого швейцарского «Винзавода», который в Винтертуре называется Sulzer-ArealВнешняя ссылка. Расположен он сразу за железнодорожным вокзалом в городе, где и живет сейчас автор, которому 18 января исполнилось 60 лет. Когда-то тут в одном из офисов он давным-давно работал после возвращения в Швейцарию из-за границы: Парижа, Нью-Йорка, Берлина.

Его предыдущая книга Das Archiv der GefühleВнешняя ссылка стала романом, обладающим как раз таким же тургеневским, а не толстовским объемом. Как перевести название? «Архив чувств»? Грамматически будет верно, композиционно и эмоционально — нет! На немецком заголовок выдержан в явно читающемся размере, в нем есть волнообразный поэтический ритм, слово Gefühle содержит в себе, кроме того, умлаут — длинное «Ю», похожее на нежное «Ё» в чеховском «ВишнЁвом саде». Кроме того, в русском нет артиклей, а здесь немецкий артикль DAS дает такой, как говорят музыканты, мощный «ауфтакт», который сразу утонет в русском прямом переводе с его нагромождением глухих «В». Так что русскоязычным или украиноязычным переводчикам придется очень постараться уже при переводе заглавия. 

Петер Штамм с широко закрытыми глазами!. Thomas Kern/swissinfo.ch

Кроме рассказов, Петер Штамм также создавал пьесы и сценарии к радиоспектаклям в популярном формате «Театр у микрофона». А в самом начале своей карьеры он был журналистом. И не случайно, наверное, главный герой его нового романа — газетный архивариус. Но потом редакция решает, что ни сам бумажный архив, ни архивариус ей больше не нужны. И поэтому главный герой уединяется в своем доме и переносит весь свой архив к себе в подвал. Уточним, что в Швейцарии в домах обычно есть подвалы, но это не жуткие подземелья с дымящимися трубами, а сухие цокольные этажи, служащие кладовыми или помещениями для хобби. 

Подлинная жизнь?

Архив — это целый мир с некоей фиксированной структурой, которую нельзя изменить, ее можно в лучшем случае только расширить. И архивариус правит этим миром, как бог. Его самое ценное досье — это «личное дело» на Фабьенн, ее возлюбленную юных дней, которую тогда, правда, он знал под именем Франциска. Но так она называла себя еще до превращения в известную поп-певицу, интервью с которой или истории с которой стали желанным «контентом» для желтых журналов. Все эти материалы и составляют ее досье, однако, листая его, архивариус понимает, что из них он может узнать, с кем она живет, куда ездит на гастроли и какие альбомы выпускает, но из этих статей он почти ничего не может узнать о главном — о ней самой и о ее «подлинной жизни». С другой стороны, а хочет ли он этого? Однажды, когда они оба были еще очень молоды, он признался ей в своей любви, но она отвергла его. И, когда он вспоминает об этом сейчас, ему кажется, что дева скрылась от меня, примолвя с видом равнодушным: Герой, я не люблю тебя. И это было «счастье, которое ощущалось как несчастье». 

Что же прекраснее: фантазия или реальная жизнь? Какую власть имеют образы в нашем сознании над материальной реальностью? Этот вопрос принадлежит к архетипическим, базовым темам, пронизывающим все творчество Петера Штамма. Уже его дебютный роман «Агнес» (1989 год) рассказывает о женщине, которая хочет, чтобы ее друг-писатель написал о ней текст. А затем этот текст берет над ней верх и становится сценарием всей ее жизни. В прошлом романе П. Штамма «Мягкое равнодушие мира» (этот перевод опять же не передает поэтический размер и плавность оригинального названия Die sanfte Gleichgültigkeit der Welt, в центре которого снова стоит любимый автором умлаут «Ю») главному герою кажется, что он вдруг встречает свою же молодую версию из прошлого, живущую в рамках текста, написанного им же, но уже позже, в образе своей не молодой, но старой версии. 

Его главная цель: найти и запечатлеть (остановись, как у Гёте, мгновенье!) летучий и неуловимый момент иррационального счастья. Thomas Kern/swissinfo.ch

Роман Weit über das Land (переводом названия по смыслу опять же может быть только лермонтовская строка: «Что ищет он в стране далекой?») рассказывает о человеке, который однажды вечером встает с кресла и просто уходит из своей прежней жизни, той, что он делил с женой и детьми. Внешне он как будто бесцельно бродит по долинам и по взгорьям, растворяясь в не очень-то романтическом пейзаже пригородных субурбий, и даже посещает публичный дом.

Его главная цель — найти и запечатлеть (остановись, как у Гёте, мгновенье!) летучий и неуловимый момент иррационального счастья: так же, как и архивариус, он предпочитает предаваться воспоминаниям, форматируя их в соответствии со своими идеально-типическими представлениями от жизни и убегая от боли жизни реальной. А вот Франциска или Фабьен в романе Петера Штамма «настроена» совсем иначе. Она придумана автором с оглядкой на мотив известного французского шансона Dis quand reviendras-tu? («Скажи, когда ты вернешься?»). Именно этот вопрос она и задает, продолжая затем: «Мир очаровывает меня, я буду греться под лучами иного солнца».

Петер Штамм. Thomas Kern/swissinfo.ch

Франциска с удовольствием сама пела этот и другие французские шансоны, но для массовой публики такие композиции были слишком сложными и глубокими. В итоге она прислушалась к потребностям масс и приспособилась к их невеликим запросам, взяв себе и новое имя, которое с маркетинговой и медийной точек зрения было более многообещающим и полезным для сценической карьеры. Франциска живет вплотную к реальности, она гибка и прагматична. О мужчинах в своей жизни она говорит: «Я любила их всех, и я всем им говорила об этом. Но потом в какой-то момент все заканчивалось».

Образ и подобие

И все же ее образ, складывающийся на основе журнальных публикаций о ней, вероятно, столь же ложен, как и образ, который архивариус пытается сохранить для себя в своих воспоминаниях. Эта тема также вновь и вновь возникает в текстах П. Штамма. Роман Nacht ist der Tag (в заголовок оригинала вынесен немецкий перевод шекспировской строки из 43-го сонета, поэтому переводом на русский может быть только «Светла ночная тень», перевод С. Маршака) рассказывает о женщине-телеведущей, изуродовавшей свое лицо в результате ДТП. Будучи журналисткой, она тоже жила в мире поверхностных постановочных образов. И что получается после того, как фатум выбрасывает тебя из накатанной колеи жизни? И неслучайно, что в этом романе есть и фигура художника, который профессионально и отстраненно размышляет на предмет образов, которые мы создаем для других, и в себе — о других. Он и главная героиня познакомились еще до несчастного случая. Через семь лет они снова встречаются. В новом романе Петера Штамма «Архив чувств» уже с самого начала возникает вопрос: смогут ли архивариус и певица meet again, встретиться снова? 

Роман Петера Штамма In einer dunkelblauen Stunde («В тот час, когда уже смеркалось»)

На свой 60 день рождения Петер Штамм дарит нам роман In einer dunkelblauen Stunde Внешняя ссылка(«В тот час, когда уже смеркалось»). Фабула закручена вокруг неудачливых  тележурналистки и писателя, и, между строк, вокруг личности самого Петера Штамма. Перед нами обычное для этого автора многослойное взаимодействие между фактом и вымыслом, доведенное им до, наверное, своей высшей и последней стадии. 

Ключевой фигурой в романе является немецкоязычный писатель, который, как и Петер Штамм, вырос в швейцарской сельской местности, любит поэтому проводить время в Париже (ну не в Берлине же) и постоянно пишет в своих книгах о безответной юношеской любви. Автобиографические тропы, которые Петер Штамм прокладывает в своем девятом романе, делают роман захватывающим чтением. Но что тут является истиной, а что вымыслом?

Париж, 2021 год: Съемочная группа известной тележурналистки снимает портрет известного швейцарского писателя Рихарда Векслера. Однако тот в самый последний момент ставит на всем проекте крест и отказывается сниматься. «Человек, когда он сам рассказывает о себе, лжет особенно бесстыдно». На съемочной площадке в своей родной деревне в Швейцарии он так и не появляется, а потому кинопроект умирает, равно как через два года умирает и сам главный герой. Однако журналистку этот человек чем-то очень сильно затронул, но чем? Она становится его биографом и продолжает писать его — и свою — историю.

«Искусство — это еще и эстетическое удовольствие», — говорит Петер Штамм. «Это движение сквозь текст, который просто требует от двух протагонистов воссоединиться. Тем не менее счастливого конца в романе не будет, и не только потому, что это было бы пошловато. Скорее, потому что этот текст „про другое“, он пытается понять характер взаимной корреляции счастья и несчастья, близости и расстояния. Стиль — это не только язык, но и содержание, это та вселенная, в которой живет и движется человек». В его книгах постоянно появляются такие темы, как память, ход времени, явление двойника! Свою роль играет и география, озеро или долина. «Я хочу показать, что все мои книги связаны друг с другом, что они (про)исходят из одного и того же мира», — резюмирует автор.

Это нужно обязательно прочесть

«Она часто гостит у меня, по ночам мне обычно являясь»: с этой выдержанной в стихотворном размере строки Петер Штамм начинает свой роман «Мягкое равнодушие мира». Тот, кто это говорит — уже старик, а она — это женщина, сохранившая молодость. «Ну давай же!», зовет она, «Иди же ко мне!». Этими словами она как бы отмыкает для нас самый глубокий пласт романа, ведет нас в ту ночь, когда, давным-давно, он, Кристоф, договорился встретиться с женщиной, которая так напоминает ему о его прошлой любви, о Магдалене!

Кристоф рассказывает ей о том, как он встретил сам себя, только в молодой версии. Женщина, с которой он встречается где-то в зимнем Стокгольме, называет себя Леной, у нее есть парень, которого она называет Крисом, и их история поразительно похожа на историю Кристофа и Магдалены. Всего лишь несколькими предложениями Петер Штамм вводит нас в таинственно парящий мир, напоминающий образы, популярные в период европейского романтизма 19-го века. Автор ловко переплетает замкнутые друг на друга флешбэки, которые поначалу кажутся нам вполне реалистичными, но вскоре они чем дальше, тем больше теряются в иррациональном пространстве, напоминающем переплетающиеся лестницы на картинах нидерландского художника-графика Маурица Корнелиса Эшера (Maurits Cornelis Escher, 1898–1972).

«Мягкое равнодушие мира» было удостоено Швейцарской книжной премии (Schweizer Buchpreis) 2018 года. И этот роман также посвящен сути такого явления, как воспоминание, и вопросу о том, что такое течение времени. Роман написан характерным для Штамма сдержанным прозрачным языком, обладая, тем не менее, почти физически ощущаемой скульптурной, а потому столь притягательной текстурой.

Peter Stamm: Die sanfte Gleichgültigkeit der Welt, S. Fischer, 160 Seiten, 2018.