«Трудно снимать бога»

Алексей Юрьевич Герман (1938 - 2013) войдет в историю кинематографа в качестве величайшего режиссера. AFP

В прокат выходит долгожданная лента Алексея Юрьевича Германа «Трудно быть богом». Мы поговорили со швейцарским режиссером Антуаном Каттином, который имел уникальную возможность долгое время непосредственно наблюдать Мастера за работой.

Антуан Каттин принимает меня у себя дома — в небольшой симпатичной квартире недалеко от телецентра Останкино. Одна из его дочерей, шестилетняя Варвара, сейчас в детском саду, а младшая, 14-месячная Агата, сидит у него на коленях. Он объясняется по-русски без акцента, а переходя на французский, подыскивает слова, словно бы говорит на иностранном языке.

Режиссер, который даже и представляется Антоном, а не Антуаном, просто переполнен идеями, мыслями и проектами. Фильм «Плэйбэк» и семь лет, проведенные на съемочной площадке с Алексеем Германом, сыграли важную роль в его жизни. И теперь, когда Герман умер, и фильм закончен, интересно услышать, как Антуан вспоминает этот опыт.

«Трудно быть богом»

На планете, похожей на Землю, но еще погружённой в глухое Средневековье, работают наблюдатели-земляне, которые пытаются аккуратно подправлять ход событий, не нарушая логического развития истории.

Главный герой, Дон Румата Эсторский, а на самом деле один из «землян-прогрессоров», обязан сохранять нейтралитет. Тем не менее, когда в городе Арканар власть захватывает «чёрное братство», свергнувшее господство «серых», столь же отвратительных, но не столь кровавых, он берётся за меч.

Стремясь покарать злодеев, и тем самым нарушая все правила и закономерности, он вмешивается в чужой исторический процесс, что имеет для всех, и для Руматы в первую очередь, фатальные последствия.

«Сновидческий» киноязык Германа сложен и предназначен не для всякого. Его кино – реальность, и даже больше чем реальность. Его чудовищная творческая энергия подпитывается как историей его страны, России, так и собственным пониманием того, что есть настоящее «Кино».

Похожей степени «откровения» в мировом кино может быть, под конец своей карьеры, в фильме «Внутренняя Империя», добился Дэвид Линч. В этом фильме он пытается проникнуть – через наслоения банальной повседневности – к тому источнику, из которого настоящий Актер, художник, черпает свои творческие силы.

И не зря он оказывается где-то в Восточной Европе, на черной, едва освещенной зимней улице. Но Линч в ужасе отшатывается там, где Герман только-только начинает (вспомним начальные кадры «Хрусталева») свой рассказ о том, до какой степени «расчеловечивания» может дойти общество.

Последний фильм Алексея Германа «Трудно быть богом» повествует, конечно же, не об Арканаре, а о том, какую духовную и нравственную катастрофу переживает сейчас современная Россия.

swissinfo.ch: Прожив в России уже более десяти лет, Вы сделались почти русским. Связывало ли Вас с этой страной что-то и перед приездом сюда?

Антуан Каттин (Antoine Cattin): Нет, совершенно ничего. Среди моих предков не было никого родом из России, так что прямой связи нет. Я начал изучать русский язык в Университете Лозанны, где выбрал факультет филологии, а также историю кинематографа. Там я познакомился с российским кино 20-х годов, который мне очень понравился: фильмы Льва Кулешова, Сергея Эйзенштейна и другие. Тогда я сказал себе, что изучать язык это здорово, но я же не знаю страны. И решил отправиться туда, чтобы посмотреть, на что она похожа и каково это — говорить по-русски.

Я обдумывал разные способы это сделать, среди объявлений в моем университете были и от МГУ, и от других крупных российских университетов, но мне казалось, это все не то, что нужно. Ведь учась там, ты оказываешься в компании французов, китайцев и других иностранцев. Поэтому я выбрал педагогический университет Курска. Я люблю ходить по незаезженным трассам.

Так в 1996 году я оказался в типичной российской семье, то есть, без отца, но с пожилой учительницей, которая работала в библиотеке и имела привычку по десять раз повторять одно и то же — что идеально способствовало изучению языка. Это была кратковременная поездка, затем я провел год в Санкт-Петербурге в 1998 году по студенческому обмену. Но лишь в 2002 году я направился в Россию с конкретной целью, вынашивая идею сделать собственный фильм.

swissinfo.ch: И там вы встретили Германа…

А.К.: На самом деле я виделся с ним и раньше. В 1998 году, после моего возвращения из Санкт-Петербурга, я начал выпускать киножурнал под названием «Фильмы за кадром» и первый номер посвятил Александру Сокурову. Это было перед Осенним фестивалем в Париже, куда и Сокуров, и Герман приехали, чтобы показать свои фильмы. Я совершенно не знал Германа прежде. Прямо там, на месте, я сделал с ним интервью, но пленочный диктофон не сработал, и интервью было утрачено.

Затем я сходил на его фильмы, «Двадцать дней без войны» и «Мой друг Иван Лапшин». А «Хрусталев, машину!» я увидел только год спустя в Лозанне. Во время показа этого фильма я сидел в первых рядах и почти что заболел физически… Но именно «Лапшина» я люблю больше всех его фильмов. При всем при этом идея снимать фильм о Германе возникла не в Швейцарии. Вернувшись в Санкт-Петербург, я не знал, чем заняться, и отправился на «Ленфильм». Там оказался Герман, который тогда уже три года работал над «Трудно быть богом». Экспедиция в Чехию была позади, шли съемки в студии.

«Ленфильм» — это огромный квартал-киностудия в самом сердце Санкт-Петербурга. Я тогда жил почти на территории самой студии, неподалеку от квартиры Германа. Я только-только завершил мое обучение и хотел спросить Германа, не нужен ли ему ассистент, или попытаться тем или иным способом задержаться возле него. Герман, казалось, узнал меня и держался очень дружелюбно, но ответил отказом. Сейчас я благодарю Бога за это, но в то время крайне огорчился.

Он до этого занимался преподаванием в Москве, но на самом деле, я думаю, это был способ искать ассистентов, которые «служили» бы ему впоследствии. Герман сказал, что у него нет для меня ставки, но что я могу погулять по съемочной площадке. Так я получил карт-бланш на время съемок. Но нет ничего более скучного на свете, чем оказаться на съемках, в которых ты не участвуешь сам. Это как в армии, ты все время чего-то ждешь.

А у Германа тем более — ждать пришлось целых восемь лет. Так ко мне пришла идея снимать фильм про него. Я не хотел делать классическую историю о том, как снимался фильм, со всякими интервью с актерами и режиссером, чтобы потом запустить ее бонусом к большому фильму. Я попытался создать фильм-наблюдение, в то же время используя в нем участников картины Германа — это мини-общество на съемочной площадке было, как мне казалось, зеркалом российского общества.

swissinfo.ch: Как проходили съемки фильма «Плэйбэк»?

А.К.: Это был очень сложный фильм, потому что я провел массу времени, ничего не делая… Пока я занимался «Плэйбэком», я снял другие фильмы с Павлом Костомаровым: «Трансформатор», «Мирная жизнь», «Мать». У Германа было всегда одно и то же: ты приходил сейчас, затем через два месяца, а они все еще работали над тем же кадром. Иногда случались дни, когда он сам не являлся, тогда люди играли и репетировали без него.

В то же время я пропустил важные эпизоды. Например, самую интересную на психологическом уровне историю — с его женой Светланой Кармалитой, которая является также сценаристом фильма «Трудно быть богом». Если бы мне довелось снять мой фильм заново, я бы больше внимания уделил отношениям между Германом и его женой. В какой-то момент она даже ушла из дома. За шесть месяцев, когда ее не было, он совершенно потерялся.

Затем был конфликт между Германом и исполнителем главной роли Леонидом Ярмольником. Я показал его в фильме метафорическим образом: когда они дерутся, но затем становится понятно, что это просто рабочий момент. Но бывали и дни настоящих конфликтов, когда оба вели себя достаточно грубо. Об этом мне рассказали люди со съемочной площадки.

swissinfo.ch: Каково вам было на съемочной площадке?

А.К.: Относительно тяжело. Хотя Герман был очень открытым, он принял меня, разрешил делать все, что я хочу, возможно, у него было свое представление обо мне. И он был достаточно искренен. Наверное, он думал, что я добрый малый и сделаю о нем что-то симпатичное, и не ожидал, что я окажусь настырным наблюдателем, как говорят англичане, «fly on the wall » (мухой на стене). Это ведь не всем на площадке нравилось.

Но настоящей моей проблемой было то, что мне так и не представилась возможность по-настоящему поговорить с Германом. Дружбы между нами не случилось. Я был чем-то вроде шута при короле. При этом нельзя сказать, что я хоть раз шел снимать Германа с легким сердцем и улыбкой на губах, всегда присутствовало некое давление, мне пришлось во многом быть очень дипломатичным.

Алексей Герман

Родился в 1938 в Ленинграде, умер 21 февраля 2013 года.

Кинорежиссёр, сценарист, актёр и продюсер, народный артист Российской Федерации (1994 г.), заслуженный деятель искусств РСФСР. Сын писателя Юрия Германа и Татьяны Александровны Риттенберг.

Выпускник (1960 год) Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК). Работал в Смоленском драматическом театре, затем, в 1961—1964 годах, в Ленинградском Большом драматическом театре с Георгием Товстоноговым.

С 1964 года на киностудии «Ленфильм». В 1990 году организовал киностудию «СПиЭФ» (Студия первого и экспериментального фильма) и до своей смерти в 2013 г. был её художественным руководителем.

С 1998 г. Алексей Герман вел авторскую мастерскую на Высших курсах сценаристов и режиссёров. С 2010 года президент Санкт-Петербургского международного кинофорума.

Осенью 2013 года посмертно удостоен премии Римского кинофестиваля «Золотая Капитолийская волчица» за вклад в киноискусство (Lifetime Achievement Award).

Фильмы:

1967 г. «Седьмой спутник»

1971 г. «Проверка на дорогах»

1976 г. «Двадцать дней без войны»

1984 г. «Мой друг Иван Лапшин»

1998 г. «Хрусталев, машину!»

2014 г. «Трудно быть богом»

swissinfo.ch: Герман в вашем фильме играет, или он всегда был таким?

А.К.: Частично играет, частично он такой на самом деле. При этом то, что мы видим в фильме — это выступающая часть айсберга. То, чего не видим, что не снято, было еще более жестоким, трудным… Это был человек чрезвычайно талантливый и с большими комплексами. Он сам не верил в то, что делал. И всегда по десять раз спрашивал у всех, что они думают, а потом все равно принимал собственное решение.

Он словно играл в игру. Например, кричал на съемочную команду: «Я сказал, что мы начинаем съемку ровно в полдень, а сейчас уже 12.20!» и мог по-настоящему войти в раж. Но что значит двадцатиминутное опоздание по сравнению с тем, что весь фильм запаздывал на 5 лет? В то же время он был прекрасный рассказчик: знал множество историй, анекдотов, бывал очень обаятельным. В моем фильме все это показано.

swissinfo.ch: Можно ли сказать, что Герман оказал большое влияние на ваш стиль работы, киносъемки?

А.К.: Самое важное — это его психологичность. Он умел очень хорошо понимать людей, видел их насквозь. Он удивил меня своей манерой работать с актерами. Самое большое давление на актера он оказывал не столько на репетиции, или даже на съемке, сколько во время перерывов, в простом общении с ними. Он блестяще умел разыгрывать разные ситуации и роли.

Он был настоящий творец, работал вслепую, искал и сомневался до конца. Именно так вообще и живут в России. В Швейцарии все планируется за два месяца вперед как минимум, а здесь я и сам не знаю, чем займусь завтра.

swissinfo.ch: Что он сказал о фильме «Плэйбэк»?

А.К.: В последний раз мы виделись в сентябре 2012 года, на открытии Международного кинофестиваля «Послание к Человеку» в Санкт-Петербурге. Там Герман видел «Плэйбэк», но я не смог поговорить с ним. Потом я много раз пытался дозвониться ему и договориться о встрече, но напрямую никак с ним поговорить не удалось. Тогда он уже был болен. А через два месяца умер.

swissinfo.ch: Может быть, он не захотел вас видеть из-за этого фильма?

А.К.: Понятия не имею, до меня дошла информация, что тот киносеанс был для него не самым легким.

swissinfo.ch: У Германа был непростой характер, виден ли он в картине «Трудно быть богом»?

А.К.: Каждый фильм является портретом своего автора. Говорят, что этот фильм Германа очень реалистичен, словно был снят в XIV веке. Я так не думаю. Этот фильм не то чтобы театральный, но в хорошем смысле этого слова постановочный. Дело в том, что больше 70% актеров это не актеры, а типажи. Люди, которые были выбраны за свою внешность. Но когда от них требовалось играть, девять из десяти были не в состоянии этого делать.

Это был мучительный процесс. Ему нужно было видеть всю сцену целиком и в то же время управлять этими людьми как марионетками. Он брал их за плечи и толкал в кадр, чтобы они оказались внутри сцены. Потому это и похоже на некий механический балет. Но это у меня ощущения, скорее всего, от съемок, а не от самого фильма, который мне пока не удалось посмотреть.

Кроме того, вся техника была очень устаревшей. Если бы фильм Германа вышел 15 лет назад, он был бы очень передовым . Но в начале 21-го века съемка на камеру «Конвас», выпущенную в 1970-х годах, — это, по меньшей мере, странно. Герман окружал себя людьми из другой эпохи, ему это было необходимо. Наверное, это и есть основа его кинематографа, это его корни.

В отличии от Сокурова, который искал специалистов из Японии с навороченной техникой для съемок одним кадром своего «Русского ковчега». У Германа все было возрастное. На самом деле, Герман был богом великого классического кинематографа 20 века. Его последний фильм — это прощание с этим миром.

wissinfo.ch: То есть на съемочной площадке власть принадлежала только ему?

А.К.: Существовало два центра тяжести: Алексей Герман и Леонид Ярмольник, исполнитель главной роли. Ярмольник находился на абсолютно противоположной от Германа стороне. Это актер, и как все актеры, он любил не только играть, но и красоваться.

Такой противовес, ведь в то же время Ярмольник — еще и бизнесмен, он из Москвы, он нормален и здоров, а Герман — это «Ленфильм», болезненность, болото, депрессивность ну и, конечно, гениальность. Столкновение между этими мирами не могло не искриться, и я надеюсь, оно на экране зажигает зрителя. Хотя невероятно, что Ярмольник продержался так долго, потому что скандалы продолжались все это время, он даже уходил со съемок на полгода.

В моем фильме Герман однажды говорит, что не хочет больше Ярмольника. В тот момент он искал дублера и даже хотел снимать своего главного героя со спины и в парике! Представьте себе, это мог бы быть фильм, где главного героя никогда не видно. Под конец эти два центра тяжести тормозили съемки как ничто другое. И еще была жена Германа, Светлана Кармалита, которая тоже играла очень важную роль. Именно через нее и проходило «электричество высокого напряжения».

swissinfo.ch: Можно ли сказать, что ваше мнение о Германе значительно изменилось за годы, проведенные рядом с ним?

А.К.:. Чем дальше, тем больше я видел человека на грани отчаяния. Он провел почти семь лет за съемками, затем ему удалось довольно быстро сделать монтаж, за один год. Значительно быстрее, чем я сам смонтировал свой фильм о нем… С 2007-го и до своей смерти, на протяжении пяти лет, он занимался озвучанием фильма. Это стало для меня по-настоящему грустным зрелищем.

Во время съемок не записывали чистовой звук, на съемках Германа это было бы просто невозможно. И когда нужно озвучивать сцену с пятью-шестью актерами, теоретически необходимо пять-шесть микрофонов, актеры смотрят на экран и работают как вживую. Герман записывал каждого персонажа отдельно.

Здесь вновь встала проблема типажей: так как 70% составляли типажи, ему понадобился кастинг для актеров, которые бы дали им свои голоса. Для каждого персонажа Герман делал десять дублей, выбирал что-то, потом он заболевал, а когда выздоравливал, то, что было отобрано прежде, ему больше не нравилось, и приходилось начинать сначала. Работа над фильмом шла по кругу.

swissinfo.ch: Каким проектом вы сейчас занимаетесь?

А.К.: Год назад мы запустили проект под названием «Реальность» с Алексеем Пивоваровым, Павлом Костомаровым и Александром Расторгуевым. Принцип его состоит в том, что люди снимают собственную жизнь. Ты сам организуешь кастинг, отбираешь людей, которые интересуют тебя и сами готовы играть в эту игру, снимать себя, как можно более искренне жить свою жизнь перед камерой. Во всем этом есть уклон в эксгибиционизм, но каждый сам определяет свой лимит, черту, до которой он готов дойти.

Нечто вроде продолжения «Фэйсбука». Этакое домашнее кино и одновременно ежедневное реалити-шоу, только не так, как съемки «Пэрис Хилтон на ферме», где человек изображает свою жизнь. У нас он по-настоящему ее проживает. Без профессиональных актеров, сценария и кинооператоров. В общем, это такая летопись народного кино. Нашей идеей было поэкспериментировать с формами и сделать целые серии для разных персонажей.

Это можно представить революцией в кино. Проблема в том, что с коммерческой точки зрения такой проект трудно обосновать, но я убежден, что он абсолютно авангардистский и непременно завоюет себе место под солнцем, а через несколько лет этот жанр, возможно, станет совершенно обычным явлением.

swissinfo.ch: Изменила ли работа с Германом ваши отношения с Россией?

А.К.: Поначалу у меня было представление о том, что мир Германа, мир «Ленфильма» и съемочная площадка — это зеркало России. Но я понял, что эта метафора несколько натянута. Герман был Германом, и его мир — его миром. Совершенно уникальным.

Перевод с французского и адаптация: Людмила Клот, при участии Игоря Петрова.