Березина в современной швейцарской политике

Остатки французской армии переходят реку Березина в 1812 году. Реконструкция. akg images

Битва на реке Березина 26-29 ноября 1812 года стала одним из ключевых моментов русского похода Наполеона. Швейцарцы сыграли важную роль в этом сражении. Березина стала фактором складывания современной швейцарской идентичности, а швейцарские политики самых разных направлений до сих пор охотно используют этот символ в своих целях.

В июне 1812 года Наполеон начал свой легендарный русский поход. Планировалось завершить его в несколько недель, но в итоге он завершился полной катастрофой — только 5% солдат полумиллионной наполеоновской армии уцелело в этом предприятии. Среди участников похода были и швейцарские солдаты общей численностью в 9 тыс. человек.

Вместе с представителями других народов Европы они обеспечили возможность организованного отхода наполеоновской «Великой Армии». Домой из них вернулись только 400 человек. Доказано, что не зима погубила армию Наполеона. Большинство солдат погибло от истощения и болезней. В Швейцарии битва на Березине стала важнейшим фактором формирования национальной идентичности. Она активно используется и современными политиками в своих актуальных целях.

Так, например, недавно министр обороны Швейцарии Ули Маурер (Ueli Maurer), представляющий в правительстве консервативную Швейцарскую народную партию (Schweizerische Volkspartei — SVP), использовал 200-летие Березины для того, чтобы еще раз предупредить об «исходящей от Евросоюза опасности в правовой области. Брюссель ведь хочет навязать нам обязанность автоматически вводить у себя все европейские правовые новации, урезать нашу правовую автономию».

По его словам, «швейцарские войска были втянуты в наполеоновские войны потому, что тогдашняя швейцарская элита была загипнотизирована идеями французской революции. Она верила в наступление новой золотой эпохи. Свою родину эта элита воспринимала как нечто маленькое, старомодное и незначительное».

Историк из Фрибура Ален-Жак Торнар (Alain-Jacques Tornare), написавший книгу о походе Наполеона 1812-го года, не скрывает, что эта речь министра просто вывела его из себя. «В действительности Швейцарцы просто делали свое дело — и довольно неплохо. Наполеон не имел возможностей навязывать Швейцарии все, что угодно. Нельзя утверждать, что Швейцария была сателлитом Парижа, как другие, расположенные вокруг Франции, страны Европы».

Новая идентичность

Тот факт, что образ Березины и сейчас используется в стране в политических целях, не должен удивлять. Большинство историков и экспертов Швейцарии согласны с тем, что эта битва сыграла важную роль в складывании швейцарской национальной идентичности в период серьезных политических и исторических перемен, с которыми столкнулась Швейцария в начале 19-го века.

Французское вторжение в Швейцарию в 1798 году привело к фундаментальным революционным преобразованиям в Старой Конфедерации. Попытка создать унитарную Гельветическую республику, однако, полностью провалилась.

В 1803 году Наполеон вывел все свои войска из Швейцарии, предписав стране в рамках своего «Посреднического акта» новую конституцию, в рамках которой страна состояла теперь из 19-ти суверенных кантонов, причем прежние «колонии» или «зависимые» территории получили, наконец, статус равноправного субъекта непрочного швейцарского союза.

«Березина показала, прежде всего, что швейцарцы, представляющие разные кантоны и регионы, в состоянии воевать вместе, да и вообще — делать что-либо сообща. Сражение показало, что немецкие швейцарцы не превалируют над франкофонами, что и все вместе они воспринимают „итальянцев“ из Тичино как равноправных партнеров и соратников», — подчеркивает Ален-Жак Торнар.

Такого же мнения придерживается и тичинский историк Дамиано Роббиани (Damiano Robbiani), один из соавторов вышедшей недавно в связи с 200-летием Березины книги, посвященной италоязычным швейцарцам (в основном из региона долины Бленио), участвовавших в этом сражении.

Тогда, 200 лет назад, выходцы из этого региона поклялись, что если им доведется вернуться домой, то тогда они в ознаменование этого чуда будут устраивать каждый год парады в честь Богоматери Марии и Иоанна Крестителя. С тех пор этот парад так и проводится каждый год — с музыкой, с маршами и старой униформой.

Юрг Штюсси-Лаутербург (Jürg Stüssi-Lauterburg), руководитель Швейцарской федеральной Исторической военной библиотеки, убежден в том, что вторжение французов в Швейцарию не ускорило темп реформ в Конфедерации, а, напротив, их затормозило. При этом он согласен с тем, что Березина оказала на страну объединяющее воздействие.

Это сражение, считает ученый, «стало для новой швейцарской конфигурации из 19-ти кантонов возможностью показать, на что они способны как единство. Эта битва было как раз тем, в чем кантоны так нуждались, а именно, актом общего героизма, доказательством того, что Швейцария способна восстановить свою целостность, в том числе, и с военной точки зрения».

Юрг Штюсси-Лаутербург убежден, что «действия Швейцарии в 1812 году были героическими. При всех интерпретациях швейцарской истории ученые приходят именно к этому выводу. Однако Березина означала и начало конца господства Наполеона, что очень пришлось по вкусу консервативным силам в Швейцарии.

Так называемые „бонапартисты“ продолжали упорно цепляться за тот факт, что этот героизм был проявлен именно на службе у Наполеона. Так что уже тогда в Швейцарии существовали самые разные, политически мотивированные, интерпретации одних и тех же исторических фактов».

Использовать историю…

Разные интерпретации были характерны и для более поздних эпох. Знаменитая швейцарская «Песня о Березине» приобрела в Конфедерации особенное значение в конце 19-го и в начале 20-го века, когда страна прилагала особенные усилия в плане осознания и институционального оформления своей национальной истории, регулярно организуя общешвейцарские «Выставки достижения народного хозяйства» («Landesausstellung») и создавая концепцию национального Исторического музея.

Швейцарцы ссылались и опирались на миф о Березине и после вторжения Гитлера в СССР в 1941 году. «Вторая мировая война оказалась прямой параллелью — как и в 1812 году, речь шла о том, чтобы поставить заслон на пути силы, намеренной завоевать господствующие позиции в Европе, в данном случае — Гитлера», — разъясняет Й. Штюсси-Лаутербург.

Однако значение мифа о Березине проявилось не только на политическом уровне. «Это была всеобщая трагедия. Никто не знал, что случилось с солдатами. Их родные и близкие не могли, поэтому, оплакать своих погибших как следует», — говорит Ален-Жак Торнар.

И речь идет не о том, что власти проявляли какое-то особенное равнодушие. Просто в условиях полного хаоса и неразберихи при отступлении было чисто технически невозможно вести кадровый учет и контроль — не говоря уже о том, что как раненые, так и официальные армейские документы часто попадали в руки противника.

Эта человеческая трагедия имела и чисто прагматические последствия, говорит Ален-Жак Торнар. «В архивах города Фрибур я имел возможность убедиться, что значение потерь, понесенных швейцарцами на Березине, простиралось вплоть до 1840-х гг., особенно, когда речь шла о наследовании.

Ведь многие пропавшие без вести не считались официально умершими, и это вносило в процедуру вступления в наследство дополнительные сложности». Не случайно, поэтому, во французском языке слово «Березина» является синонимом понятия «полная неразбериха».

​​​​​

Перевод с немецкого — Игорь Петров. Дата первой публикации материала — 26 ноября 2012 г.