Кто на свете всех быстрее

Золотой скелетон Александра Третьякова в Сочи. Reuters

Сначала Александр Третьяков завоевал в Сочи золото в скелетоне, а днем позже Александр Зубков и Алексей Воевода впервые в истории - «золото» в бобслее. О том, как оба этих вида спорта были придуманы в Швейцарии британскими аристократами – в нашем историко-спортивном репортаже.

Избавиться от сплина англичанам не удавалось весь 19-й век. Скучали все — дети, жены и любовницы промышленников и угледобытчиков, офицеры, вернувшиеся с колониальных войн, пока еще не разорившееся дворянское сословие и даже их батлеры и камердинеры. Но наступил момент, когда скучать стало невыносимо скучно, и тогда появился спорт. В Санкт-Морице — сразу два: скелетон и бобслей, и именно в такой последовательности.

В скелетоне съезжают со скоростью до ста сорока км в час, лежа на металлических санях головой вперед: мороз по коже! В бобслее спортсмены едут с ледяной горки, сидя в санях, похожих на лодку, по двое или четверо. В том феврале мы отдыхали в Цуоце, в знаменитой гостинице «Кастелло». Ближе к вечеру мы решили съездить в Челерину, посмотреть самый длинный в мире спуск бобслея и скелетона.

Смеркалось, и шел легкий снег, кажется, к вечеру даже немного потеплело. Мы стали подниматься по тропинке, проложенной параллельно спуску. Зажегся желтый свет фонарей, осветив трассу — обледеневший желоб такой глубины, чтобы сани не вылетали из колеи. На ровных участках стенки его невысокие, зато на поворотах ледяная трасса приобретает форму огромной волны, закругляясь на гребне. Тропинка, вся в снегу, шла через хвойный лес. Мы поднялись на небольшую смотровую площадку — несколько ступенек по деревянной лесенке — и заглянули в бинокль.

Ощущение реальности исчезло. Поразила насыщенность красок. Тот же самый склон и хвойный лес засияли разными оттенками зеленого. Это напомнило калейдоскоп, который мы крутили в детстве — яркий мир в трубочке совершенно не соответствовал будничности окружающего мира. В бинокле на смотровой площадке была фотография того же самого пейзажа — летом. И с тех пор я полюбила зиму, с первого взгляда, внезапно и бесповоротно. Как и те англичане…

В Швейцарию на спор

До середины девятнадцатого века туристы отдыхали в Альпах только в летние месяцы и при наступлении первых холодов начинали собирать чемоданы на Ривьеру. Но потом родилось понятие «зимний отпуск» — из пари владельца пансиона в Санкт-Морице и его постояльцев-англичан.

Иоганн Бадрутт пригласил гостей навестить Энгадин зимой, обещая им горы удовольствий, а они недоверчиво качали головами. Тогда Бадрутт предложил им заведомо проигрышное для него пари, которое он все же выиграл. Если англичане разочаруются, швейцарский предприниматель оплатит им обратный путь в Лондон; если останутся, они могут жить у него в пансионе бесплатно.

Британцы приехали в Санкт-Моритц на Рождество, вернулись домой на Пасху, в восторге от того, что в Швейцарии им каждый божий день в течение трех зимних месяцев им светило яркое солнце. В королевстве на острове они рассказали о зиме в Альпах, и англичане, спасаясь от смога промышленных городов, устремились в швейцарские горы.

«К черту англичан»

В 70-ых годах девятнадцатого века специально оборудованных спусков для санок — спортивные зимние удовольствия только-только появлялись — еще не было.

Поэтому британцы, как шкодливые гимназисты, тормозя прохожих и пугливых лошадок, с ветерком носились по улицам без всякого порядка. В Санкт-Морице они съезжали по улице «Via Arona», которая идет вниз от гостиницы «Post Hotel», а разъяренные развозчики дров кричали саночникам вслед: «Al diavolo gli anglesi!» («К черту этих англичан!»).

Стало ясно: нужно строить трассу. Британцы подготовили двухсотметровый спуск, залив водой две параллельные колеи. Однрм из них был Франклин Адамс, он был одним из тех, кто кое-что смыслил в этом деле — такой же ледяной горкой в городе, плоском, как географическая карта, он развлекал санкт-петербуржцев. А тут еще и Давос подлил масла в огонь. Объявили первые интернациональные саночные соревнования, и гости из Санкт-Морица поехали туда — одни прокатиться, другие — поглазеть. Соревновались на горном серпантине Давос-Клостерс, крутом вертлявом спуске. После награждения победителей сани грузили на поезд и отвозили обратно в Давос.

Петер Минш, почтальон из Клостреса, доехал вниз за 9 минут 15 секунд и получил в феврале 1883 г. первый в мире кубок за победу в саночном спорте. Пока Давос писал историю зимних игр, Петер Бадрутт, владелец гостиницы «Кульм», кусал себе локти и ломал голову. Очень полезное упражнение. В конце концов Санкт-Мориц, а точнее — спуск в Санкт- Морице, оказался еще круче.

«Креста Ран» — обогнать Давос

В Сакт-Морице залитая водой горка начиналась у католической церкви и шла к местечку Челерина-Креста («Креста» — с ударением на первый слог). В отличие от канадских спусков, ледяных, но прямых и коротких, новая горка гармонично вписалась в ландшафт — изгибы придавали спуску пикантность. Первые две-три зимы люди съезжали, сидя на низких санях. На кожаной тесемке к ним крепились две палки, похожие на лыжные — ими отталкивались на старте и тогда, когда нужно было набрать скорость. Соревновались на таких санках (американцы назвали их «канадскими», а британцы «тобогган»), по сути, только англичане со швейцарцами.

Британцы были азартными, амбициозными, богатыми, с приключенческой жилкой жителей имперских стран, и спорт для них был отличным способом рассеять сплин (а по-русски — хандру) и делать ставки на победителей. Местные — народ спокойный и рассудительный, выносливый, но бедный, как церковные крысы, и они были рады заработать в прямом смысле играючи. В течение нескольких лет на соревнованиях Санкт-Мориц — Челерина выигрывал все тот же почтальон из Клостерса. Британцы предлагали ему тренировать их клуб в Лондоне, но своя рубашка ближе к телу, и он остался верен родной деревне.

Но однажды появился некто М. Корниш, отчаянный и дерзкий. Он лег на живот головой вперед, воздух не сопротивлялся его распластанному телу, и он побил все предыдущие рекорды. Позу лежа взяли на заметку. До олимпийской дисциплины скелетону было еще далеко, но до спорта ему оставался всего лишь один шаг — в кузницу, где подковывают лошадей. Президент только что созданного клуба «Тобогган» — курортник-англичанин — вместе с кузнецом смастерили первые металлические сани для «Кресты».

Аскетический корпус из лучшей английской стали напоминал скелет, отсюда и название, как из анатомического атласа. Полозья спереди закруглили — это улучшило скольжение. А сзади их наоборот заострили, чтобы тормозить, резанув по льду. В конце концов, от железных шипов на ботинках мало толку. В итоге ледяной желоб Энгадина стал самой быстрой саночной трассой в мире.

Клуб «Тобогган» — «вери бритиш»

Кстати, о клубе «Тобогган»… Говорят, сейчас это самый необычный и эксклюзивный клуб в мире, а раньше это была старая добрая Англия на фоне вершин Энгадина. Говорили там на «оксфорд инглиш», поэтому в скелетоне до сих пор так много англицизмов. Впрочем, как и в названиях виражей на трассе. Коварный поворот «Shuttlecock» («волан») обкладывается метровым слоем соломы: спорсмены из него вылетают, будто подброшенные катапультой. Некоторые виражи титулованы в честь знаменитых президентов клуба, все они были великолепными «райдерами».

Лорд Брабазон, министр кабинета Уинстона Черчилля, до 72-х лет носился по ледяному каналу на стальном «вэггоне» головой вперед. Американец Харри Мэйс Морган оставил весьма эксцентричное завещание: просил рассеять его прах над «Крестой». Семья сопротивлялась, но все же вдова взлетела на вертолете над склоном и присыпала землю тем, что когда-то было мистером дипломатом и президентом клуба «Табогган». Один из президентов был братом вице-короля Индии, другой — вице-маршалом воздушных сил Великобритании. Особы голубых кровей тоже были неравнодушны к скелетону.

У гостиницы «Кульм» в Санкт-Морице стоит статуя — «Райдер на старте», подарок принцессы Александры из Кента. Если бы бронзовый спортсмен был датирован не концом двадцатого века, а, например, вторым тысячелетием до н.э., швейцарский уфолог и чудак Эрих фон Деникен обязательно увидел бы в скульптуре доказательство своей теории палеоконтакта. Тощее рептилеобразное тело, увенчанное шеломом, дав фантазию волю, и вправду можно принять за пришельца. Первые саночники на «Креста ран» отчасти действительно были существами неземными. Они спускались с вершины со скоростью, доселе неведомой человеку, так быстро тогда не ездил даже локомотив.