Ле Корбюзье: разоблачительная правда

Полувековая годовщина со дня смерти Ле Корбюзье стала во Франции поводом для откровенного разговора о его связях с режимом Виши. Вышедшие недавно в свет новые исторические монографии подробно исследуют феномен архитектора, поддерживавшего оккупантов. А вот выставка, организованная «Центром Жоржа Помпиду» и посвященная жизни и творчеству родившегося в Швейцарии гению, все эти «неудобные» вопросы предпочла тщательно обойти. 

Тема сотрудничества великих деятелей культуры с нацизмом в принципе не нова. Великий норвежец Кнут Гамсун, например, входил в число тех, кто если и не поддерживал напрямую нацистский режим, то, по крайней мере, относился к нему доброжелательно. И вот теперь настала очередь Шарля-Эдуарда Жаннере (Charles-Edouard Jeanneret, 1887-1965), более известного как Ле Корбюзье.

Человек, который перевернул представление современного человека об архитектуре, оказывается, симпатизировал оккупационному режиму Виши во Франции. Какую роль играет этот факт в творческой биографии Ле Корбюзье? Стоит ли вообще упоминать о его симпатиях к вишистам, и если да, то почему? И если нет, опять-таки, почему?

Полемика на эту тему приняла во Франции сейчас такой размах, что впору уже говорить о целой медийной кампании со всеми характерными для таких мероприятий умолчаниями и передергиваниями. Так, некоторые СМИ во Франции вдруг изо-всех сил начали называть Ле Корбюзье его настоящим именем и упорно именовать его «швейцарским архитектором». упуская тот факт, что в 1930 году он получил второе, французское, гражданство.

«Я и в самом деле подметил эту особенность. Некоторых сегодня очень устраивает то, что Ле Корбюзье был швейцарцем, и когда надо, он быстро из французского гражданина становится швейцарским», — иронизирует журналист Ксавье де Жарси (Xavier de Jarcy), сотрудник журнала «Télérama», публикующего программы телевидения, а также автор книги «Ле Корьбюзье, французский фашизм» («Le Corbusier, un fascisme françaisВнешняя ссылка»).

«Он всегда больше ощущал себя французом, нежели швейцарцем», — пишет автор. И в самом деле, долгое время у Ле Корбюзье были довольно натянутые отношения со своей родиной, в частности, с городом Ля Шо-де-Фон в кантоне Невшатель, где он родился в 1887 году.

Темная сторона Ле Корбюзье

«В Швейцарии о таком пятне на репутации архитектора начали откровенно говорить довольно давно», — констатирует Ксавье де Жарси. А вот во Франции, стране, которая приютила Шарля-Эдуарда Жаннере и обеспечила его творчеству широчайший международный резонанс, дискуссия на эту неудобную тему началась только сейчас. Немного припоздав, эти дебаты, однако, наверное, в качестве компенсации, приняли такой размах, что мемориальный «Фонд Ле Корбюзье» был даже вынужден выпустить в конце мая специальное коммюникеВнешняя ссылка, дабы внести хотя бы какую-то ясность в ситуацию.

Фонд напомнил, что не кто иной, как он сам предоставил в распоряжение ученых-историков личную переписку Ле Корбюзье, не пытаясь ничего скрыть или приукрасить. Фонд выразил убеждение, что «задача поддержания и сохранения наследия Ле Корьбюзье не должна привести к попыткам приуменьшить или скрыть некоторые черты его характера или его поступки», напомнив о необходимости «сдержанного и научного подхода к этому особенно сложному историческому периоду».

Действительно, этот архитектор никогда никого не оставлял равнодушным. «Он всегда умел сбить с толку и ввести в заблуждение», — говорит Мишель Ришар (Michel Richard), директор «Фонда Ле Корбюзье», расположенного в одном из тихих и аккуратных переулков 16-го округа Парижа. «Ему либо восторженно поколоняются, либо категорически осуждают, и каждая сторона допускает преувеличения», — говорит он.

«Кстати, сам Андре Мальро (André Malraux, 1901–1976, французский писатель, культуролог, герой Французского Сопротивления, большой «друг» СССР — прим. ред.) выступил на похоронах архитектора с настоящим панегириком в его адрес, заявив в частности, что «никто другой не выступал за революцию в архитектуре так, как он, и ни на кого другого не обрушивались столь долгие и столь обильные оскорбления», — рассказывает далее Мишель Ришар

В какой-то степени эта речь стала признанием моральной помощи, оказанной Ле Корбюзье А. Мальро в период его участия в гражданской войне в Испании на стороне республиканских войск, в войне против фашизма, идеологию которого архитектор, в тоже самое время, не переставал поддерживать.

Лучшие идеи… после Освобождения

Как бы парадоксально это не выглядело, но расцвет творчества архитектора из небольшого швейцарского городка Ля Шо-Де-Фон наступает после Освобождения Франции. Его отношения с крайне правыми силами были забыты, вычеркнуто из общественной памяти оказалось и время, которое он провел в Виши, в самом сердце петеновского режима.

Похороны Ле Корбюзье превратились в торжественное чествование его памяти, и должно было пройти целых полвека, прежде чем в один прекрасный день «Фонд Ле Корбюзье», обнародовав бывшую ранее недоступной для исследователей переписку архитектора, не сделал достоянием общественности все «темные» и «неоднозначные» стороны его жизни.

Письма Ле Корбюзье, эти уникальные источники по истории Европы середины 20-го века, еще предстоит серьёзно изучить, но уже сейчас некоторые тезисы, содержащиеся в этих бумагах, вполне могут навести на вполне определенные размышления. «Военное поражение видится мне чудесной французской победой», — пишет он своей матери летом 1940 года, всего несколько месяцев спустя после того, как Франция была разбита гитлеровской Германией. Хуже того, в личной переписке содержатся свидетельства наличия у архитектора откровенно антисемитских настроений.

«Деньги, евреи (сами частично виновные), масонство, всему этому воздадут, наконец, по справедливости. Камня на камне не останется от этих цитаделей позора, господствовавших надо всем вокруг», — пишет Ле Корбюзье. Некоторое время спустя, в первые месяцы нацистской оккупации, он признает, что «евреи переживают сейчас тяжелое время», добавляя тут же, что «их слепая жажда денег развратила страну».

Ксавье де Жарси обильно цитирует в своей книге как эти, так и другие высказывания архитектора. «Если его двоюродный брат Пьер Жаннере быстро присоединился к Движению Сопротивления, то сам Ле Корбюзье поступает иначе и селится в январе 1941 года в Виши. Никто не принуждал его к этому, это был его свободный выбор», — подчеркивает Ксавье де Жарси.

Гений и злодейство…

«Ле Корбюзье оказался в Виши отнюдь не случайно. Он и его единомышленники считали, что наступил долгожданный момент, когда, наконец, можно реализовать идеи, давно уже изложенные ими в архитектурных журналах «Plans» и «Prélude», — говорит Ксавье де Жарси. «Революция, которую они хотели произвести, была, на самом деле, революцией урбанизма, который у Ле Корбюзье выступал воплощением консервативной идеологии, основанной на возвращении к таким патриархальным ценностям, как работа и семья», — уточняет он далее.

«Ле Корбюзье был изначально готов идти на сотрудничество с новой властью в Франции. Проблема была в том, что сам режим Виши не слишком-то был заинтересован в его архитектурных проектах. У него были свои собственные идеи, которые не обязательно совпадали с идеями этого архитектора», — констатирует К. де Жарси.

При этом он предлагает проводить четкую грань между гениальным творцом, видевшим в тоталитарной власти инструмент, с помощью которого можно было «тотально» перестроить мир в духе русского авангардизма, обогащенного немецкой технологией стиля «Баухауз» (не случайно Ле Корбюзье столь комфортно ощущал себя в СССРВнешняя ссылка), и настоящими коллаборационистами, пособниками и предателями, писавшими доносы и обрекавшими на смерть других.

Одна из необычных скульптур Ле Корбюзье — архитектор был еще и мастером малых форм в прикладном искусстве. AFP

«Были люди куда хуже его. Он все-таки напрямую не сотрудничал с немцами», — подчеркивает К. де Жарси. Именно поэтому освобождение Франции от оккупации не стало для Ле Корбюзье каким-то рубежным событием в том смысле, что никто никаких претензий к нему не предъявлял. «Возмездие постигало не всех, только самых худших среди коллаборационистов», — напоминает журналист. С его точки зрения «фашизм отнюдь не мешает таланту».

В качестве доказательства К. де Жарси указывает, например, на французского писателя Луи-Фердинанда Селина (Louis-Ferdinand Céline, 1894 — 1961). Он тоже, кстати, приезжал в СССР, первый сокращенный перевод его романа «Путешествие на край ночи» («Voyage au bout de la nuit») был сделан по личной инициативе Льва Троцкого. Л.-Ф. Селин поддерживал режим Петена и имел репутацию антисемита и расиста, что не помешало ему стать родоначальником целого направления в литературе, из которого вышли потом Г. Миллер, Э. Паунд, У. Берроуз, А. Гинзберг, Ч. Буковски и другие.

«Человеческий масштаб»

Параллельно с работой Ксавье де Жарси во Франции вышли еще две книги, в которых акцент делается на «темных» страницах жизни великого архитектора. Это, во-первых, монография «Ле Корбюзье, холодное видение мира» Марка Перельмана (Marc Perelman, «Le Corbusier, une froide vision du monde»Внешняя ссылка,) и книга «Это — Корбюзье» Франсуа Шаслена (François Chaslin, «Un Corbusier»Внешняя ссылка).

Нарочитое педалирование в этих книгах негатива, связанного с именем Ле Корбюзье, привело к тому, что посвященная ему экспозицияВнешняя ссылка, развернутая в залах «Центра Жоржа Помпиду» в Париже (выставка работает до 3 августа 2015 года), равно как и разнообразные памятные мероприятия по всей Франции, в частности, в расположенном недалеко от швейцарской границы городе Роншан (Ronchamp), где архитектор лично выстроил уникальную церковьВнешняя ссылка, оказались оттесненными на второй план.

Все эти дебаты и разоблачения не помешали, правда, в начале мая 2015 года продать деревянную скульптуру Ле КорбюзьеВнешняя ссылка на аукционе в Цюрихе за баснословные 3,12 млн франков. Что же касается нынешней экспозиции в «Центре Жоржа Помпиду», то она противоречивое прошлое уроженца Невшателя просто обходит стороной. Организаторы экспозиции напоминают, что тема сотрудничества Ле Корбюзье с режимом Виши уже была затронута в большой ретроспективе, прошедшей в 1987 году, а потому возвращаться к этой теме необходимости нет.

Данная же экспозиция, названная «Человеческий масштаб» («Mesures de l’homme») концентрируется на новом, ранее неизученном аспекте творчества архитектора, а именно, не на огромных зданиях, а на картинах, скульптурах, макетах, мебельном дизайне и рисунках Ле Корбюзье.

Перевернуть страницу

И все-таки Ксавье де Жарси весьма сожалеет, что на рамках экспозиции в «Центре Помпиду» не учитываются «вишистский» период жизни и творчества архитектора. «Я считаю, что между его идеями и его урбанистскими проектами существует прямая связь. И нельзя оставлять это без внимания». В своей книге он идет еще дальше и требует в заключение, чтобы ни одна улица во Франции не носила больше имен Ле Корбюзье и других деятелей искусства, сотрудничавших с режимом Виши. «Настало время, наконец, перевернуть эту страницу и начать новую главу», — утверждает он.

Перевод на русский и адаптация: Людмила Клот, Игорь Петров