Генеральная стачка 1918 года и ее последствия для Швейцарии

Пулеметные расчёты на улице Казерненштрассе в Цюрихе. Вооруженные военнослужащие были размещены по всему городу. Ноябрь 1918 года. Gretler’s Panoptikum zur Sozialgeschichte

В ноябре 2018 года Швейцария отмечает столетие всеобщей забастовки 1918 года — события, которое практически поставило страну на грань гражданской войны. Тот факт, что одни швейцарцы начали стрелять в других швейцарцев, стал результатом рокового стечения самых разных обстоятельств и факторов. Каких? Подробности у нас.

Швейцария всегда была частью Европы. События, приведшие к Генеральной стачке и долгие десятилетия оказывавшие затем серьёзное влияние на швейцарское общество и политику в целом, доказывают это более чем однозначно. Ноябрь 1918 года стал кульминацией самых разных политических обстоятельств и социальных потрясений на европейской арене. Какие это обстоятельства и потрясения? 

Напомним, для начала, что в Европе с 1914 года шла тяжелейшая Мировая война. Тогда ее еще не называли Первой, она была Великой. Начавшись в атмосфере всеобщей эйфории, война превратилась под конец в изматывающий марафон смерти. Затем началась эпоха революционных переворотов, сначала в России, потом в Германии. Добавим военную элиту, которая в Швейцарии получила в свои руки очень широкие властные полномочия, едва ли понимая, как ими следует распорядиться. Ну и, наконец, следует учитывать отчаянное положение, в котором находились беднейшие слои швейцарского общества.

Мобилизация без компенсации

У тех, кто в середине 1910-х годов жил в рабочих кварталах Цюриха и других швейцарских городов, забот было предостаточно. Часто в одной квартире, порой холодной и сырой, жило сразу несколько семей. Заработной платы одного члена семьи едва хватало для нормальной жизни, поэтому продвигавшаяся тогда бюргерскими политическими кругами концепция «Одна семья — один кормилец» (Ernährerlohn) фактически не работала.

Эта концепция предполагала, что в семье зарабатывать должен только один человек — муж, его социальным обеспечением должен заниматься работодатель, поскольку социального государства тогда в Швейцарии ещё не существовало, а мать семейства должна была оставаться дома и приглядывать за детьми и по хозяйству. В реальности же было все иначе: работать были вынуждены как мужчины, так и женщины. А затем практически половина дохода у этих семей вдруг в одночасье исчезла. Почему?

Дело в том, что в стране была объявлена мобилизация, парламент избрал главнокомандующим Вооружёнными силами страны генерала Ульриха Вилле (Ulrich Wille, 1848-1925), под начало которого были призваны сразу 238 тыс. военнослужащих. Политическое руководство страны поставило перед армией задачу осуществить прикрытие государственной границы в условиях начала мирового вооружённого конфликта, втянутым в который оказались практически все страны-соседки Швейцарии.

Многие из солдат относились к рабочему классу. Будучи призванными на действительную службу, они покинули свои предприятия, фабрики и заводы, а значит, их семьи лишились существенной части дохода. Всё это ставило их перед серьёзными проблемами. Как выжить, если в то время никакой денежной компенсации призванным военнослужащим предусмотрено не было? Такая форма социальной поддержки была введена в Швейцарии только во время Второй мировой войны. Социальной помощи в современном виде в стране тогда тоже не существовало.

«Кому война, а кому мать родна»!

Связанные с войной финансовые издержки сильно ударили по простым швейцарцам, но при этом существовали общественные слои и классы, для которых война обернулась баснословными барышами. Прежде всего речь идет о военно-промышленном комплексе, о компаниях и фирмах, которые поставляли, с соответствующими прибылями, всем воюющим сторонам боеприпасы и необходимые военные материалы (здесь об этом подробнее).

«Следует учитывать, что в тот момент в Швейцарии, как никогда раньше, обозначился колоссальный разрыв между самыми богатыми и самыми бедными. „Ножницы“ в доходах между рабочим классом и так называемыми «военными спекулянтами» (тогда их называли Kriegsgewinnler), то есть предпринимателями, наживавшимися войне, стали причиной серьёзной социально-политической напряжённости в Швейцарии», — говорит Бригитта Штудер (Brigitte StuderВнешняя ссылка), профессор новой и новейшей истории Конфедерации Исторического факультета Университета г. Берн.

Социальное недовольство усиливалось — вместе с голодом. Ситуация в области снабжения ухудшалось с каждым днём. Начиная с марта 1917 г. власти стали постепенно вводить нормирование основных социально значимых продуктов питания и потребительских товаров. С учетом постоянного роста розничных цен многие семьи были поставлены на грань самой настоящей катастрофы.

«В то время обычный рабочий со средней зарплатой должен был тратить на еду около половины своего месячного дохода», — рассказывает историк Себастьян Гэ (Sébastian GuexВнешняя ссылка) из Университета г. Лозанна. Некоторые города пытались бороться с социальными проблемами, устраивая благотворительные «кухни для бедных» или продавая дешёвый картофель из государственного резерва. Однако мировая война, плохая погода и два неурожая подряд в 1916 и 1917 гг. привели к резкому обострению ситуации в области снабжения продовольствием и к самому настоящему голодному кризису.

Первая мировая война привела еще и к серьёзному политическому расколу в стране. С одной стороны, в Швейцарии на основе смычки ведущих консервативных политиков и представителей военной элиты образовалось мощное бюргерское крыло. На другом фланге находилось весьма разнородное и расколотое на многочисленные фракции левое движение. Раскол этот стал результатом отсутствия общего подхода европейских социал-демократов к войне. 

Центристы между революцией и реформами

Попыткой преодолеть раскол в левом лагере стала прошедшая в 1915 году в Циммервальде, небольшой деревне недалеко от Берна, международной конференции ведущих представителей социалистических партий Европы. Целью встречи как раз и был поиск ответа на вопрос о том, насколько легитимной является поддержка, оказываемая социалистами и социал-демократами «своим» воюющим правительствам. 

Встреча была организована швейцарским социал-демократом, членом федерального парламента Робертом Гриммом (Robert Grimm), которому суждено было в ходе Генеральной стачки сыграть роль одной из самых значимых и влиятельных фигур. Бывший рабочий-типограф, ставший к тому моменту главным редактором газеты Berner Tagwacht, он относил себя к так называемым марксистам-центристам, которые хотя и были приверженцами социализма, но считали себя скорее посредниками между сторонниками революционного пути и приверженцами идеологии реформ.

Дети из бедных семей стоят в очереди за горячим супом в Цюрихе, ок. 1917 г. Foto: Gallas, Zürich / Gretler’s Panoptikum zur Sozialgeschichte

Среди участников Циммервальдской конференции был и Владимир Ленин, однако его идея насильственного свержения существующего строя, превращения империалистической войны в войну гражданскую и введения диктатуры пролетариата у Роберта Гримма сочувствия не нашла. Тем не менее, он не отказался помочь организовать знаменитый переезд Ленина и его соратников из Цюриха в Петроград в так называемом «пломбированном вагоне». В итоге в России и было реализовано все то, о чем мечтал в Циммервальде Ленин. 

А в Швейцарии между тем «фитиль» всеобщей забастовки был уже подожжён, и горел он довольно быстро и ярко. В Цюрихе 17 ноября 1917 года группа сторонников антивоенного активиста и пацифиста Макса Дэтвилера (Max Dätwyler, 1886-1976) организовала демонстрацию против двух цюрихских компаний, производящих боеприпасы. Позже к ним присоединились еще более радикальные молодёжные группы. В итоге эти «ноябрьские беспорядки» завершились гибелью четырёх человек, более 30 человек получили ранения.

Швейцарию лихорадит

И это было только начало — спираль насилия и потрясений начала с этого момента раскручиваться во все более ускоряющемся темпе. В феврале 1918 г. ведущие швейцарские социал-демократы и профсоюзные деятели основали так называемый «Ольтенский комитет действий», который стал ответом на планы Федерального совета (правительства) ввести в стране всеобщую обязательную гражданскую службу. Одним из ведущих членов «Комитета» и его идеологов как раз и был Роберт Гримм. А между тем всюду в стране люди протестовали в связи с обострявшейся нехваткой продовольствия. 

Особенно пострадал италоязычный кантон Тичино. В марте 1918 г. голодающие рабочие разграбили молочные склады в Беллинцоне. 1 мая 1918 г. Федеральный совет объявил о повышении цен на молоко. Через две недели были введены нормы выдачи сыра по карточкам. Горожане были недовольны и тоже начали протестовать: выяснилось, что вместо сыра сыровары производили из обезжиренного молока казеин, который потом Швейцария поставляла в качестве заменителя резины германским военно-промышленным компаниям.

Эти протесты стали продолжением так называемых «рыночных беспорядков», уже имевших место в прошлые годы в городах Биль, Тун и Гренхен. Инициаторами их были женщины, которые приходили на рынок и сталкивались с очередным повышением цен. Однако летом 1918 г. эти протесты достигли качественно нового уровня. В июне около тысячи женщин собрались перед зданием ратуши в Цюрихе. Они потребовали замораживания инфляции, введения официального прожиточного минимума и более справедливого распределения скудных резервов продовольствия.

На вторую манифестацию через несколько дней пришло уже 15 тыс. человек. Как нельзя кстати оказались в этот момент и возможности прямой демократии. В кантоне Цюрих давно уже существовал инструмент «народной петиции», и женщины решили наконец воспользоваться им, организовав самую первую кантональную народную петицию с изложением всех вышеуказанных требований. Лидером и политическим вдохновителем этих событий была марксистка из Цюриха Роза Блох-Боллаг (Rosa Bloch-Bollag, 1880-1922), которая также была членом «Ольтенского комитета».

От банковских окошек на улицы

В сентябре 1918 г. объявили забастовку банковские служащие Цюриха. Они требовали установления официально закреплённой минимальной заработной платы. Абсолютно новым стал тот факт, что сотрудники банков сумели, во многом благодаря поддержке со стороны профсоюзов, самостоятельно организовать и провести мощную забастовку. Это обстоятельство глубоко обеспокоило представителей швейцарских буржуазных центристов и военных — они опасались начала революции по российскому образцу. 

В глазах военной элиты швейцарское рабочее движение было «пятой колонной» большевизма. «Генералитет и правительство жили, как сейчас принято говорить, в своем собственном мире, отгородившись от реальности», — говорит швейцарский историк Якоб Таннер (Jakob Tanner). «Они не понимали, что, в конечном итоге, рабочее движение в стране было заинтересовано прежде всего в нахождении легитимных форм политической борьбы за свои права и доведения своих интересов до сведения власть имущих, которые, со своей стороны, эти устремления полностью игнорировали. Единственным их реальным поступком в данной ситуации стала передача в руки военным еще больших властных полномочий».

В самом деле, в лице генерала Ульриха Вилле многие в Швейцарии видели ту самую «сильную руку», способную погасить пожар революции. Талантливый военный, он был сторонником «прусской модели», в соответствии с которой хороший гражданин — это прежде всего хороший солдат. Критикуя неуверенность и непоследовательность кантональных властей и федерального правительства, он сделал ставку на жёсткую демонстрацию голой силы. По его мнению, протесты следовало пресечь в корне, дабы не допустить ситуации как в России или Германии, где народные выступления привели к свержению политических режимов.

Сегодня, конечно же, нам ясно, что у швейцарского рабочего движения не было ни сил, ни средств для организации вооружённого восстания. Кроме того, в массе своей пролетариат в Швейцарии не желал революции: в руках у него и так было достаточно инструментов борьбы за свои права, включая потенциал прямой демократии. Но события в соседних странах давали швейцарским военным и гражданским властям повод для совершенно обоснованной озабоченности.

Поэтому скоро в города Цюрих и Берн были введены ограниченные контингенты кавалерии и пехоты, служили в которых в основном представителями сельских районов. В ноябре 1918 г. армия впервые применила и методы психологической войны: на протестные выступления военные ответили распространением листовок с угрозами применить против митингующих боевое оружие. Демонстрация военной силы только подлила масла в огонь протестов. События ускорялись: 9 ноября 1918 г. в 19 промышленных городах Швейцарии рабочие и служащие объявили забастовку и не вышли на работу. 

На следующий день в Цюрихе дело дошло до столкновений военных и митингующих. Погиб один военнослужащий, трое гражданских лиц были ранены. Опасаясь утратить влияние на рабочее движение, «Ольтенский комитет» выпустил список своих требований, среди которых были такие, как переход к пропорциональной избирательной системе (о чём можно прочитать в материале выше), установление минимальной зарплаты, предоставление женщинам избирательного права, введение пенсионного страхования и 48-часовой рабочей недели. 

А уже 12 ноября комитет провозгласил начало всеобщей национальной стачки, которая, объективно говоря, началась практически без надлежащей подготовки. Всего участие в ней приняли 250 тыс. человек по всей Швейцарии. В большинстве городов и регионов забастовка протекала без эксцессов, рабочие даже сами, в целях безопасности, частично наложили запрет на употребление алкогольных напитков. В целом же следует отметить, что само по себе историческое понятие «Генеральная стачка» отличается довольно-таки размытым характером. Оно наталкивает на мысль о некоей скоординированной акции, проходившей по всей Швейцарии, но это не так.

Армия охраняет Федеральный дворец в Берне во время Генеральной стачки. Ноябрь 1918 года. Schweizerisches Bundesarchiv

Скорее, как мы уже упоминали в самом начале, это была череда событий и обстоятельств, из которых и в самом деле могло развиться единое для всех событие, а именно гражданская война. Следует помнить, что с момента завершения предыдущего вооружённого гражданского конфликта в Швейцарии, а именно войны 1847 года, о которой можно подробнее прочитать здесь и здесь, не прошло еще и ста лет. Что касается пострадавших, то раненые и убитые в большинстве своем появлялись именно там, куда добирались военные с целью как раз не допустить кровопролития и обеспечить порядок. В итоге, например, в городе Гренхен в результате столкновений бастующих с войсками погибли три человека. 

Заглянуть в пропасть гражданской войны

Федеральный совет решил не поддаваться и вести жёсткий курс. Сотрудники федеральных министерств и ведомств были переведены на военное положение. Работа стратегически важных и системообразующих инфраструктурных и промышленных предприятий обеспечивалась представителями менеджмента, студентами и стихийно организовавшимися группами гражданской самообороны (дружинниками). 14 ноября 1918 года «Ольтенский комитет» призвал к окончанию стачки. Отдельные группы бастовали еще несколько последующих дней, затем стачка была повсеместно прекращена.

Весной 1919 г. военная юстиция страны возбудила уголовные дела в отношении почти 3 500 забастовщиков. Роберт Гримм и некоторые его соратники по стачечному «Ольтенскому комитету» были приговорены к тюремному заключению, а сам Р. Гримм получил 6 месяцев одиночки. Многие работники железной дороги, образовывавшие самое деятельное ядро в рядах протестующих, потеряли работу или были вынуждены согласиться с ухудшением условий труда. В краткосрочной перспективе стачка обернулась самым настоящим фиаско. Однако многие требования, выдвинутые «Ольтенским комитетом», были реализованы уже относительно быстро.

Кроме перехода к пропорциональному принципу избрания парламента, следует отметить, например, еще и введение 48-часовой рабочей недели. Произошло это в том же 1919 г. Такие реформы, как введение пенсионного страхования по старости и потери кормильца (AHV), заключение в стране так называемого «социального мира» (здесь о нём подробнее), а также предоставление женщинам избирательного права, были реализованы куда позже, но основу для них заложила именно Генеральная стачка, в ходе которой швейцарцы все вместе заглянули в пропасть гражданской войны и в ужасе отшатнулись от неё.

Перевод, адаптация и подготовка: Надежда Капоне