«Лютня — это маленькое чудо»

swissinfo.ch

Найти правильное звучание для своего инструмента — это то, чему Хорхе Сентьеру посвящает почти все свои дни. Он родился в Португалии, но уже 20 лет живет в Швейцарии. Внешне он чем-то напоминает средневекового ремесленника, хотя сам при этом является большим поклонником современной рок-музыки.

Его студия спрятана в подвале жилого дома в тихом районе недалеко от центра Базеля. За дверью — никакого шума. Открывая её, Хорхе Сентьеру (Jorge Sentieiro) показывает мне небольшую мастерскую, где он работает большую часть дня, и приглашает расположиться в старом кресле.

Первым ощущением было, будто я вошел в лабораторию хаотичного алхимика. На стенах висит несколько старинных музыкальных инструментов и странные деревянные конструкции, напоминающие скелеты животных. Полки забиты чертежами и набросками, нотами классических произведений. На столах громоздятся книги, склянки, рисунки, а еще ребристый кусок дерева в форме раковины, зажатый со всех сторон многочисленными струбцинами. Не исключено, что это каркас новой лютни. Пол покрыт древесной стружкой, и я стараюсь быть осторожным, чтобы не поскользнуться.

Страна, полная музыки

Этот 51-летний португалец родился в Лиссабоне, но вырос и провел большую часть своей юности в Бразилии, в Сан-Паулу. Он вспоминает не только этот хаотичный и грязный город, где так тяжело таким астматикам, как он, но и саму страну, которая вся буквально источает музыку. Из его домашнего проигрывателя часто звучит музыка в исполнении Каэтану Велозу и Жуана Жилберту, но Хорхе любит и прогрессивный рок. Он и сегодня слушает с удовольствием такие группы, как «Pink Floyd» и «Genesis».

«Мой отец тоже обожал музыку», — вспоминает он. Возможно, это влияние и подтолкнуло Хорхе к тому, чтобы однажды вернуться с семьей на родину, поступить в Университет Лиссабона и изучать там английскую литературу, а параллельно еще и учиться играть на лютне и гитаре в лиссабонской Консерватории, выбрав себе в качестве специализации музыку эпохи Возрождения. В 1980-е годы, со всеми своими дипломами в кармане, Хорхе Сентьеру начал карьеру музыканта в Португалии.

Страна переживала тогда непростой период перехода от бурной эпохи «Революции гвоздик» к интеграции в Европейский союз. Однако дух авантюризма, присущий, как видно, многим португальцам, пробудился однажды и в нем. Знаменитый античный афоризм «Плыть необходимо, а жить — нет!», использованный когда-то в одном из своих стихотворений великим писателем и поэтом Португалии Фернандо Пессоа, заставил Хорхе призадуматься о новых берегах и горизонтах. Прежде всего музыкальных.

На немецкой земле

В 1987 году он приезжает в Штутгарт изучать язык Баха и Бетховена. Там он прожил два года. Во время летних курсов для музыкантов он встречает Джорджа Хопкинсона Смита (George Hopkinson Smith), одного из самых известных музыкантов-лютнистов в мире. Перспектива резко повысить свою исполнительскую квалификацию привела его в итоге в Базель, где в течение четырех десятилетий Хопкинсон Смит был профессором в знаменитой «Schola Cantorum Basiliensis», школе старинной музыки при Музыкальной академии Базеля.

В этот город на Рейне Хорхе влюбился с первого взгляда. Для него ренессансный Базель становится идеальной средой обитания: где-где, но здесь уж точно есть чем заняться человеку, на всю жизнь связанному с культурой. Однако, жизнь лютниста не так проста. Свой расцвет лютня, — инструмент, имеющий арабские корни, — пережила во время  позднего Средневековья и в эпоху барокко. Сегодня же она стала, скорее, камерным инструментом. Кроме частных уроков и концертов для узкого круга энтузиастов других возможностей для карьерного роста и заработка у музыканта-лютниста почти нет. Но Хорхе не сдавался и упорно пытался найти альтернативы.

Любопытство и желание узнать, как устроены музыкальные инструменты, подтолкнули его к мысли стать «лютье», — то есть мастером-изготовителем лютни, — и делать инструменты самому. Хорхе показывает мне большую иллюстрацию, висящую рядом с дверью. Это старое, датированное 1860-м годом, наглядное техническое руководство по изготовлению гитары по планам легендарного Антонио Страдивари. Португалец скромно замечает, что уже сделал несколько копий, обращая внимание на мельчайшие детали украшающей деку розетки, которая в дополнение к своей декоративной функции служит еще и укреплению древесины вокруг звукового отверстия.

Источник вдохновения — книги

Как же он узнал секрет создания лютни? Учиться изготовлять музыкальные инструменты Хорхе начал в порядке самообразования. Его главным источником информации и вдохновения были книги, а ведь в Базеле, этой настоящей Мекке классической европейской музыки, есть много хороших специализированных библиотек и архивов, где хранятся старинные руководства по созданию струнных инструментов.

Свое первое творение он изготовил на кухне собственного дома, и конечно, это была лютня. Результат, правда, его не устроил. Хорхе и дальше упорно работал, и второй инструмент по звучанию оказался гораздо лучше первого. За тем последовали остальные — и Хорхе потерял им счет. Создавая каждую новую лютню, он старался сделать так, чтобы новый инструмент непременно звучал лучше, чем предыдущий: настоящий вызов, непростая задача.

Ценой проб и ошибок Хорхе добился того, что теперь свои лютни он может показывать с заслуженной гордостью. Дерево он выбирает сам лично, постукивая костяшками пальцев по заготовке — тонкому листу древесины (как правило, это клен или сосна), дабы услышать производимый им звук. Клей используется только животного происхождения, как в старину. Его любимый клей варится из кожи кролика. Но достаточно ли просто точно следовать рецептам, чтобы создать идеальный инструмент?

«Для мастера-лютье основной задачей является извлечение из инструмента звука, который уже существует у него в воображении и который он сам хочет услышать в реальности. Дерево, правда, материал иррациональный, и найдем ли мы  правильное звучание — это во многом зависит только от нас самих».

Никакой секретной формулы

Некоторые думают, что лютье используют для этого специальный лак для внешнего покрытия, может быть даже полученный по секретной формуле, как у Страдивари. Но они ошибаются. Португалец не верит в чудеса. Зато он верит возрасту деревьев — чем старше дерево, тем лучше будет звук. Инструмент, которому 400 лет, звучит лучше, чем созданный недавно.

Каждая лютня, покидающая пределы его мастерской, это почти произведение искусства. Как только инструмент готов, Хорхе берет его в руки, гладит и начинает что-нибудь наигрывать для оценки звука. Иногда он выбирает Баха, который, по его мнению, является одним из самых сложных для исполнения композиторов. Или же, если лютня создана в стиле Возрождения, он предпочитает играть музыку Франческо Канова да Милано (1497 — 1543), одного из крупнейших европейских композиторов того времени.

В его глазах и сегодня еще отражается восхищение этим инструментом, «красивым и по внешнему виду, и по музыке, которую можно из него извлечь». Но это увлечение — больше, чем чисто эстетические соображения. «Лютня — это маленькое чудо. Натяжение струны — это плюс-минус 60 кг (мерой измерения натяжения струн являются килограммы или фунты. — прим. ред.) В то же время сам инструмент весит только килограмм — полтора. И при этом выдерживает такую нагрузку! Развитие лютни продолжалось веками, потому и оказалось возможным достичь такого совершенства формы и звука».

Путь к идеальному инструменту долог и каменист. Если что-то идет не так, Хорхе упорно, раз за разом, переделывает те или иные детали инструмента. Случалось, что клей не схватывался. Обычно, затвердевая, клей становится почти как стекло, и именно тогда он набирает консистенцию, которая дает инструменту возможность формировать звук со всеми его тонкостями и нюансами.

Не только музыка

Одиночество для него не проблема. Скорее наоборот. Работая, Хорхе почти никогда не слушает музыку. Он предпочитает сосредотачиваться на звуках материала, с которым работает. После насыщенного рабочего дня он любит вернуться домой и посвятить себя двум хобби, которые со временем стали занимать его все больше, — изучению классических языков, греческого и латыни, и живописи. Он рисует, копируя старинные натюрморты и давая своему воображению полную свободу.

Португалия остается в его сердце, хотя и становится постепенно исчезающим воспоминанием. Он хотел бы однажды провести там отпуск со своей женой, француженкой, и 18-летним сыном. К иммигрантским сообществам Базеля он относится совершенно безразлично, поскольку он ощущает себя прежде всего гражданином мира, а занять свое свободное время не составляет для него никакого труда.

Я замечаю, что в углу мастерской, опираясь на ножки, стоит полуразобранный клавесин. Хорхе говорит, что это будет его подарок жене на день рождения. Учитывая состояние инструмента, реконструкция клавесина может занять довольно продолжительное время. «А я никогда и не говорил, что завершу работу к ее следующему дню рождения», — говорит он, смеясь…

Лютня

По одной из версий, слово «лютня» произошло от арабского звукосочетания «аль`уд», что означает «древесина».

Лютня относится к щипковым струнным инструментам. Она имеет обычно грушевидную форму. Скорее всего этот инструмент был завезен в Испанию в 11-ом веке арабами.

Лютня может иметь разное количество струн (например, средневековые лютни имели четыре или пять парных струн) и видов настройки. Лютня считалась самым подходящим инструментом для аккомпанемента певцу.

Период максимального расцвета лютни — эпоха Возрождения. Она имела широкое распространение до восемнадцатого века, а затем интерес к этому инструменту заметно ослаб.

Перевод с итальянского и адаптация: Надежда Капоне.