Глава МИД Швейцарии и его первый визит за Железный занавес

Корнелиу Мэнеску, министр иностранных дел Социалистической Республики Румыния, приветствует главу МИД Швейцарии Вилли Шпюлера в аэропорту Бухареста 18 апреля 1969 года. SRF-SWI

В апреле 1969 года министр федерального правительства Швейцарии Вилли Шпюлер посетил с официальным рабочим визитом Бухарест. Это был вообще первый визит главы швейцарского МИД в страну, находящуюся за Железным занавесом. Данная поездка, которая пришлась на эпоху разрядки напряженности в отношениях между Западном и странами советской зоны влияния, стала признаком качественного поворота в швейцарской внешней политике.

«[…] Консультации, состоявшиеся в ходе обоих встреч и во время последовавшего после них делового обеда в узком кругу, проходили в теплой и открытой атмосфере. В то время как президент Маурер, в своих высказываниях буквально искрившийся жизнелюбием и любезностью, вел себя не очень-то и сдержанно, председатель Чаушеску, напротив, выступал в образе партийца-пуританина, взвешивающего и обдумывающего каждое слово. Ясно было, что он не желал даже тени сомнения бросить на свои политические убеждения и на то, что он был и оставался верным приверженцем коммунистического лагеря. При этом столь же настойчиво и ясно вдалбливал он своему собеседнику принципы, лежавшие в основе румынской позиции, исходившей из независимости и суверенитета наций и невмешательства во внутренние дела друг друга […]».

Из дневникаВнешняя ссылка Ханса Миша (Hans Miesch), директора Департамента стран Восточной Европы (Sektionschef des Dienstes Ost) Политического департамента (EPD) — так тогда назывался МИД Швейцарии. Докладная на имя министра иностранных дел Швейцарии Вилли Шпюлера (Willy Spühler), 30 апреля 1969 года.

Конец 1960-х и середина 1970-х гг. вошли в историю международных отношений в качестве эпохи разрядки напряженности и «свежего ветра» в отношениях между странами Запада и Советского блока. Если Карибский кризис стал самой низшей точкой в этих отношениях, едва не ставшей точкой невозврата на пути к ядерному апокалипсису, то так называемые Восточные договоры, подписанные правительством В. Брандта в ФРГ с Варшавским пактом, а также сделка «Газ-Трубы»Внешняя ссылка, заложили основу для нового раунда мирного диалога ранее безнадежно враждовавших противников по Холодной войне. Цель обеих сторон была — не допустить новой эскалации отношений и развязывания новой, возможно ядерной, войны.

Этот материал выходит в серии публикаций, посвященных самым резонансным и знаковым сюжетам в истории швейцарской дипломатии. Публикация подготовлена в сотрудничестве со «Швейцарским архивом дипломатических документов» (Dodis). Dodis

Бухарестская «ДекларацияВнешняя ссылка об укреплении мира и безопасности в Европе» от 6 июля 1966 г. и заявление «О мире и безопасности в Европе», сделанное в Карловых Варах 26 апреля 1967 г. заложили основу как климата доверия, так и первый камень с основание «хельсинкского процесса», завершившегося 1 августа 1975 года в финской столице подписанием Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕВнешняя ссылка). 

Все эти «сигналы» не остались незамеченными и в Берне. Вскоре после Бухарестской Декларации советский посол в Берне призвалВнешняя ссылка Швейцарию присоединиться к усилиям по укреплению в Европе духа разрядки напряженности. Новая динамика в отношениях Востока и Запада побудила швейцарскую внешнюю политику начать пересматривать концептуальные основы своего курса на восточноевропейском направлении. Сам собой возник вопрос возможного визита высокого уровня в одну из стран за Железным занавесом. Но в какую именно?

Министры, которые сидят дома

«В то время министры федерального кабинета Швейцарии принципиально почти никогда не ездили с визитами за рубеж», — говорит Томас Бюргиссер (Thomas Bürgisser), ведущий научный сотрудник «Швейцарского архива дипломатических документов» (Forschungsstelle Diplomatische Dokumente der Schweiz — DodisВнешняя ссылка). Исконно либеральные, республиканские ценности, лежащие в основе Швейцарии, исходили из того, что не дело простых министров ездить за рубеж и представлять всю Швейцарию.

Разумеется, всегда были исключения. Кроме того, в послевоенный период традиции швейцарской дипломатии начали постепенно меняться и зарубежные поездки министров для участия в международных конференциях и саммитах стали общепризнанной практикой. А вот зарубежные вояжи швейцарских министров иностранных дел в рамках того или иного двустороннего досье продолжали рассматриваться в Швейцарии с недоверием.

Такое отношение было в какой-то степени наследием той эпохи, когда в стране руководство МИД находилось в руках Федерального президента и менялось вместе со сменой президентства (в Швейцарии, как известно, федеральный президент выбирается на основе принципа ротации из числа членов кабинета министров сроком на один год). А президент, как считалось, не должен разъезжать по заграницам. Ему пристало сидеть дома и заниматься самым главным, а именно — политикой внутренней.

Шарж на Вилли Шпюлера в швейцарском сатирическом журнале Nebelspalter, 1967 год. Nebelspalter

Но затем отношение к таким поездкам стало меняться. «Командировки за рубеж швейцарских министров иностранных дел уже не ограничивались чисто техническими вопросами, они постепенно приобретали все более весомое политическое значение», — указывает Томас Бюргиссер. Начиная с 1966 года в Швейцарии активно дискутировался и другой вопрос: если уж министры иностранных дел могут ездить за рубеж с визитами в отдельные страны, то могут ли они точно так же посещать и страны, где живет «предполагаемый противник»? До определенного момента старый подход к вопросу одерживал верх.Внешняя ссылка

«Швейцарцы ужасно боятся чересчур „активных“ и чрезмерно „болтливых“ людей. Они не любят как „воды“ в политических дебатах, так и „пыли“ в глазах. Давайте же, говорили они, будем и дальше действовать на внешнеполитической арене „дипломатично“, то есть без лишней аффектации и театральных жестов. Такими были тогда самые распространённые аргументы», — рассказывал в своё время Антонио Яннер (Antonino Janner, 1917-1982), заместитель Директора Департамента политических вопросов (Stellvertreter des Chefs der Abteilung für Politische Angelegenheiten) МИД Швейцарии, посол Конфедерации в Аргентине (1967 — 1970) и Италии (1978 — 1982).

Коммунисты — но независимые

Федеральный советник (министр) Вилли Шпюлер (Willy Spühler, 1902-1990), который пришел на должность главы МИД в 1966 году, поначалу довольно точно придерживался такого рода рекомендаций и традиций. В 1967 году он совершил официальные рабочие визиты в АвстриюВнешняя ссылка и ШвециюВнешняя ссылка, в две других нейтральных европейских страны. Эти визиты особенно в стране никого не интересовали и никаких проблем не возникло. Идея визита в одну из стран Восточной Европы продолжала витать в воздухе. Однако потом «лёд тронулся» и «процесс пошел», а запустил его Рудольф Гнэги (Rudolf Gnägi, 1917 – 1985), министр транспорта и энергетики (Vorsteher des Eidgenössischen Departements für Verkehr und Energie).

Министр иностранных дел Швейцарии Вилли Шпюлер во время посещения монастыря Козиа (Kloster Cozia) на правом берегу р. Олт в предгорьях Южных Карпат в 20 км от города Рымнику-Вылча. Основан в конце 14 в. валашским господарем Мирча Старым. В 1386–1389 гг. возведен храм Св. Троицы — один из выдающихся памятников средневековой румынской архитектуры. SRF-SWI

В связи с открытием в 1967 году прямого авиационного сообщения между Цюрихом и Москвой и по случаю начала регулярных полетов в СССР швейцарского авиаперевозчика SwissairВнешняя ссылка, он первым из швейцарских министров рискнул заглянуть за Железный занавес. Это было чисто представительское, протокольное мероприятие, без какой-либо политической нагрузки. И тем не менее, эта поездка стала первым прецедентом.

Проект официального визита министра В. Шпюлера в одну из восточноевропейских стран престал быть «идеей в воздухе» и начал приобретать конкретные черты. Румыния изначально была для Швейцарии особенно интересна. «Бухарест был, с одной стороны, страной Варшавского договора, с другой стороны Румыния всегда стремилась проводить независимый от Москвы курс», — уточняет Томас Бюргиссер.

В феврале 1969 года румынский посол в Швейцарии предложил В. Шпюлеру посетить его страну в апреле по случаю проведения в Бухаресте Швейцарской Промышленной выставки. В швейцарском МИД решили такую возможность не упускатьВнешняя ссылка. «Тем более, что такой визит обратит на себя меньшее внимание, нежели с помпой анонсированный официальный государственный визит», — взвешивали все «за» и «против» эксперты швейцарского внешнеполитического ведомства.

«Оттепель»

Швейцарский министр иностранных дел прибыл в БухарестВнешняя ссылка вечером 18 апреля 1969 года. На следующий день он провёл консультации со своим румынским коллегой Корнелиу Мэнеску (Corneliu Mănescu, 1916 – 2000), министром иностранных дел Социалистической Республики Румыния с 1961 по 1972 годы. В рамках дискуссий оба министра обсудили перспективы укрепления безопасности и сотрудничества в Европе и проект созыва соответствующей Конференции, то есть как раз ту самую тему, которой суждено будет в последующие годы находиться в центре особенного вниманияВнешняя ссылка швейцарской дипломатии.

Другие вопросыВнешняя ссылка двустороннего и международного досье швейцарский гость обсуждал с Ионом Георге Иосифом Маурером (Ion Gheorghe Iosif Maurer, 1902 – 2000), премьер-министром Румынии в период с 1961 по 1974 годы, и с Николае Чаушеску (Nicolae Ceaușescu, 1918 — 1989), который как раз в 1969 году занял должность генерального секретаря ЦК Румынской коммунистической партии (РКП). Встреча с последним может стать симптоматичным примером того, с каким недоверием общались тогда Запад и Восток.

«В вступительном слове […] председатель Чаушеску начинает говорить о долгой зиме, причем глава (швейцарского) министерства (иностранных дел) подхватывает и развивает далее эту тему таким образом, что это приводит к тому, что хозяин принимающей стороны и гость начинают вдруг — намёками, разумеется, — говорить уже не о погоде, но о политике». 

С точки зрения конкретных результатов визит швейцарского министра иностранных дел в Румынию дал очень мало. «Однако курс, которым пошел Шпюлер, означал начало периода нормализации швейцарской внешней политики», — говорит директор Dodis Саша Зала (Sacha Zala). «Участие в Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе стало решающим шагом в развитии швейцарской дипломатии и внешней политики в сторону большей открытости».

Русскоязычную версию материала подготовил Игорь Петров.