Как в Швейцарии стерли грань между городом и деревней

Город и село в Швейцарии могут жить бок о бок, как здесь, в Берне. На фото: так выглядит окраинный район Bern Bethlehem. © Keystone / Gaetan Bally

Городское и сельское население Швейцарии голосует очень по-разному. Разные у них и политические предпочтения, хотя разрыв между швейцарскими городом и деревней в плане образа жизни выражен куда в меньшей степени, чем в других странах, а особенно чем в странах с переходной экономикой постсоветского пространства. 

Русскоязычную оригинальную версию материала подготовил Игорь Петров.

На референдуме 13 июня 2021 года в Швейцарии потерпел крушение и затонул федеральный закон «О выбросах СО2 и других парниковых газов», флагман швейцарских лево-зелёных элит. Это уже второе поражение экологического истеблишмента — первым был провал в прошлом 2020 году инициативы о социально-ответственном бизнесе.

И, разумеется, проигравшие сразу же начинают искать изъяны в политической системе страны. В прошлом году предлагалось отменить так называемое «двойное большинство», необходимое при голосовании по внесению изменений и дополнений в Конституцию. На сей же раз под прицелом оказался пресловутый «разрыв между городом и деревней». 

Ведь оказалось, что крупные города, находящиеся в руках красно-зеленых правительств и не сталкивающиеся непосредственно ни с природой, ни с сельским хозяйством, все как один поддержали три «прогрессивных» экологических законопроекта, вынесенных в июне на всенародное голосование. Сельские же регионы, для которых климат или пестициды суть не «серая теория», но повседневная жизнь, все эти проекты, наоборот, как ни странно, провалили. Вывод вроде бы напрашивается сам собой: горожане, прогрессивные, моральные, с радужными флажками в палисадниках и с призывами к «немедленной климатической забастовке» на своих живых изгородях, мыслят так, а консервативные жители сельских регионов, противники «чужих судей» и «чипирования» при помощи «прививок от Билла Гейтса», мыслят совершенно иначе. 

Но почему, коль скоро города и сельская местность в Швейцарии не так уж и различаются? И как образ жизни влияет на электоральное поведение в целом? Начнем с того, что в целом Швейцарии присущ сельский менталитет, притом что страна эта в значительной степени урбанизирована. Противоречие? Скорее, нет! Подавляющее большинство населения действительно проживает в городах и агломерациях, и по этому показателю Швейцария является одной из самых урбанизированных стран из числа членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). «В течение уже довольно долгого времени мы наблюдали своего рода «колонизацию» страны городом, — говорит Винсент Кауфман (Vincent KaufmannВнешняя ссылка), профессор Швейцарского федерального технологического института Лозанны (EPFL), эксперт в области социологии городов и научный руководитель форума Vies MobilesВнешняя ссылка. —

Значительная доля людей, живущих в сельской местности или в поселках городского типа, работает в крупных городских центрах, но живут они в сельской местности из-за более благоприятных условий, предпочитая утром ехать в город, а вечером возвращаться в «субурбию». Статистика показывает, что, соответственно, почти 9 из каждых 10 рабочих мест сосредоточены в Швейцарии именно в больших городах. Характер занятости становится более городским даже в сельских районах, где доля фермеров и крестьян в структуре населения становится все более маргинальной», — подчеркивает В. Кауфман. В самом деле, в каком еще столичном городе мира прямо под стенами парламента можно выращивать укроп и капусту? Что это за город такой, по улицам которого ходят куры? И что это за деревня такая, где в каждом доме горячая вода и широкополосной интернет, а к воротам гаражей подходят прекрасные дороги?

Деревенская Швейцария – это не «захолустье»

Это – та самая деревня, привлекательная для проживания с семей и детьми. И именно поэтому в Швейцарии даже в западноевропейском сравнении столь распространен образ жизни, при котором утром принято ехать в «город» работать, а вечером – возвращаться к себе домой на свежий воздух. Облегчают такой образ жизни небольшие расстояния и хорошо развитая транспортная (железнодорожная, автомобильная) инфраструктура. Более «просторным» странам приходится тут труднее. Такая ситуация, как, например, в Швейцарии, практически невозможна в той же Москве и в ее пригородах, когда людям на дорогу в офис и обратно приходится тратить по три-четыре часа в день в условиях сплошных пробок и плохого транспортного сообщения. С введением в строй МЦК и МЦД ситуация в теории должна улучшиться. 

Но пока она напоминает положение, складывающееся во Франции. Там несколько миллионов французов живут в сельских регионах, которые находятся далеко от центральных крупных городов, они также очень плохо обслуживаются общественным транспортом, и даже телекоммуникационные сети там не всегда отвечают современным требованиям. Другой пример — Англия, где ближайшая больница для жителей сельской местности находится в среднем в 26 минутах езды на автомобиле и более чем в часе езды на общественном транспорте. В Швейцарии таких проблем нет. 

Здесь, правда, врачебная практика есть менее чем в каждом третьем сельском населенном пункте, но сеть общественного транспорта плотная, а в любой, даже самый отдаленный горный регион можно доехать или на машине по прекрасной дороге, или на поезде, или на почтовом автобусе. Даже в сельской местности здесь среднее расстояние до ближайшей больницы составляет всего 9 километров (по сравнению с 3 км в городе, см. график ниже). Международная ассоциация социального обеспечения (International Social Security Association) отмечает, что в Швейцарии ситуация с покрытием страны сетью больниц и прочих объектов базовой инфраструктуры не вызывает беспокойства и что любые «узкие места» могут быть быстро преодолены благодаря небольшим расстояниям.

Децентрализация политической власти в Швейцарии, а также в Германии является еще одним «элементом, ограничивающим слишком уж сильный разрыв» между городом и деревней, что является системным фактором, отсутствующим в странах с переходной экономикой, где все ресурсы концентрируются в столичных городах в ущерб провинции. Особенно это касается Москвы, и даже ее мэр С. Собянин признал, что этот город является «доноромВнешняя ссылка» остальной России. Кроме того, в Швейцарии не существует «цифрового неравенства» между типами регионов. Процент домохозяйств с подключением к скоростному интернету в сельской местности в Швейцарии один из самых высоких по странам ОЭСР – 94% по сравнению с чуть более 40% в среднем по странам ЕС. Таким образом, развитая инфраструктура позволяет людям в Швейцарии работать на дому практически отовсюду, даже с вершин гор, о чем у нас был опубликован вот этот лонгрид. 

Так почему же город и деревня голосуют по-разному?

Неужели бытие прекратило определять сознание? Не так все просто! Между швейцарскими городом и деревней все-таки, при всем их сходстве, существуют и заметные различия. Первое различие заключается в собственности на жилье. В сельской местности доля тех, кто владеет жильем, а не арендует его, гораздо выше, чем в городах. Этот показатель достигает уровня в более чем 70% в горном регионе Рарон (там похоронен поэт Р.М. Рильке, кстати) в кантоне Вале, тогда как в среднем по Швейцарии этот показатель достигает 37% и только 9% в городе Цюрих. Понятно, что владение недвижимостью формирует совершенно определенный тип избирателя и человека в целом. Второе различие — это структура пользования личным автотранспортом. 

Городские жители гораздо больше зависят от общественного транспорта, чем сельские, оснащенность автомобилями на селе значительно выше, чем в среднем по стране, в сельских кантонах Швиц и Вале она самая высокая, а самая низкая она — в кантонах Женева и Базель-городской. Владение собственным авто также формирует особый менталитет, более индивидуалистичный и консервативный. Как полагает В. Кауфман, этот фактор говорит о том, что у сельчан и горожан наличествует «не одинаковое понимание того, что есть общественное пространство». По мнению швейцарского историка и социолога Клода Лоншана, такое различие «приводит к очень важным, системным различиям в политических интересах», которые четко проявляются при голосованиях по таким вопросам, как жилье или дороги. Так получилось и на референдуме 13 июня 2021 года, когда голосование по трем экологическим вопросам (закон о СО2 и две инициативы против пестицидов) показало наличие качественного разрыва между городскими и сельскими районами. 

Левый швейцарский онлайн-журнал Republic также считает, что между фактом владения личным домом, степенью автомобилизации и итогами голосования по закону «О СО2» существует прямая корреляционная связь. А ведь в Швейцарии между городом и деревней находится еще и т.н. «городская агломерация» — особый тип поселения на границе между городским и сельским образом жизни. Жители агломераций склонны колебаться и склоняться в ту или иную сторону в зависимости от того, какой вопрос вынесен на референдум. По экономическим вопросам они, как правило, голосуют вместе с городскими центрами, ведь там им приходится работать. А что касается личного образа жизни, то тогда они, как правило, предпочитают поддерживать особенности сельской местности, то есть тех регионов, где они живут. Так и получилось, что 13 июня 2021 года агломерации осознали общность своих интересов с сельской местностью, поставив в итоге крест на всех трех «экологических законопроектах».

Старые и новые разделительные линии

Помимо этих несовпадающих интересов, разрыв между городом и деревней может быть связан с двумя диаметрально противоположными мировоззрениями: глобальным, с одной стороны, и локальным — с другой. Brexit в Великобритании был поддержан подавляющим большинством жителей сельских регионов и отвергнут в городах. Раскол между локальным мировоззрением и глобализмом, возможно, сыграл свою роль в США, когда речь шла об избрании Дональда Трампа президентом в 2016 году. В конце 2018 года погромные настроения «желтых жилетов» во Франции также могли быть стимулированы протестом против наступления глобализации. 

Как считает В. Кауфман, глобализация затронула так же и Швейцарию. «В некоторых регионах страны превалируют глобалистские настроения, в других — приоритетом пользуется локальная идентичность». Клод Лоншан считает, что городские центры Швейцарии, как правило, голосуют более «глобалистски» (то есть более антикапиталистически, экологически и левацки), чем остальная страна, а особенно это заметно в сфере внешней политики. Впрочем, дискуссия о «разрыве между городом и деревней» в аспекте дихотомии «местное/глобальное» для Швейцарии вообще-то не нова: на повестке дня этот вопрос возник еще в 1992 году в период голосования за или против вступления страны в Европейское экономическое пространство (ЕЭП). 

Как говорит К. Лоншан, «вряд ли можно утверждать, что в последние годы этот разрыв увеличился, притом что в стране в дополнение к старым (языковые, регионально-культурные) появились и новые разделительные линии (гендерно-возрастные), хотя самым сильным и заметным все еще остается политический разрыв между левыми и правыми силами или между, условно говоря, «прогрессивными» и «традиционалистскими» партиями и движениями. Беда Швейцарии, что у нее столько разделительных линий, счастье – что они почти нигде не проявляются одновременно и в одном месте сразу.