Молодежь и политика — гельветические особенности

Keystone

В Швейцарии созданы идеальные условия для участия народа в политике. Молодежь не отстает, придумывая все более «креативные» формы политической деятельности.

С другой стороны, современные средства коммуникации (социальные сети) часто ведут к тому, что пар политических фантазий весь уходит в свисток недолговечных кампаний.

Наверное, жаловаться тут в целом не на что. В ходе последних выборов депутатов парламента 23 октября 2011 г. к избирательным урнам («живьем» или по почте) пришли 32% молодых избирателей Швейцарии в возрасте от 18 до 24 лет.

Однако если посмотреть на другой фланг возрастного спектра, точнее, на группу избирателей в возрасте до 75 лет, то из них в выборах приняло участи значительно больше людей – примерно 70%.

Подобного рода контраст можно наблюдать практически во время всех выборов или голосований. Сам по себе этот феномен ничего нового из себя не представляет, однако в последние годы такого рода «ножницы» наблюдаются гораздо яснее и четче, чем раньше. Поэтому многие аналитики уже поспешили заявить о возникновении в стране «стариковской демократии».

Но так ли это на самом деле? Опубликованное недавно Исследовательским центром социальных проблем при Университете г. Лозанна («FORS» — «Schweizer Kompetenzzentrum Sozialwissenschaften») исследование показывает, что молодежь вовсе не отказалась от участия в политике. Она просто выбирает иные формы такого участия.

«Политическую деятельность нельзя сводить только к выборам и референдумам», — говорит Мартина Ротенбюлер (Martina Rothenbühler), автор упомянутого исследования, ориентировавшегося на политические предпочтения молодых взрослых в возрасте от 18 до 24 лет.

«В последнее время возник целый ряд неинституциональных форм политической деятельности, прежде всего имеются в виду формы, функционирующие с опорой на интернет и социальные сети».

Высокий процент участия

По имеющимся данным в ходе последней предвыборной парламентской кампании в Швейцарии 2011-го года наивысший процент принявших участие в голосовании был зарегистрирован в возрастной группе от 18 до 25 лет. Такая тенденция наблюдается в Швейцарии начиная с начала 1990-х гг.

«До начала 1990-х годов политика в Швейцарии была затянута в корсет строгих ритуалов. Политическая система в целом была стабильна, партийно-политический состав Федерального совета (правительства страны) никем под вопрос не ставился», — говорит политолог Георг Лутц (Georg Lutz).

«Начало процессов политической поляризации, пришедшихся на 1990-е годы, означало повышение степени общественной активности молодежной социальной группы», — говорит ученый. И все-таки пока различие поколений остается значительным. «Чем старше человек, тем скорее примет от участие в голосовании», — суммирует свой опыт Г. Лутц.

«Старшее поколение ходит на выборы из чувства долга и по привычке. Молодежь же идет к избирательной урне только в случае, если тема голосования затрагивает ее личные эмоции». Большая часть голосований и референдумов (все равно какого уровня – национального, кантонального или общинного) проходит без особого участия молодых граждан.

Формы разумной политической жизни

Такую «интеллигентную» мобилизацию масс с политическими целями многие социологи называют «смарт-моб». Собранные посредством интернета или SMS-рассылок активисты могут и не знать друг-друга лично, однако они способны быстро и оперативно, а главное очень эффективно, проводить свои акции, обращая внимание людей на вопросы, достойные внимания.

Так, например, такого рода «смарт-мобы» проводились в Швейцарии в последнее время, например, в связи с такими народными законодательными инициативами, как «За защиту от вооруженного насилия» («Für den Schutz vor Waffengewalt») и «За запрет экспорта военных материалов» («Kriegsmaterial-Exportverbot»).

К удивлению досужей публики в толпе образовывалась группа молодых людей, которая неожиданно падала «замертво» на мостовую, имитируя «смертельные» последствия выстрела из боевого оружия. Полежав немного, группа вскакивала на ноги и исчезала в толпе.

Все это проходило в течение нескольких минут, и было примером классического «смарт-моба», проведенного с целью агитации за инициативу, предлагавшую обязать сдавать получаемое после службы в армии боевое оружие на ответственное хранение в специальные цейхгаузы.

Студент Пьеро Шмид (Piero Schmid), родом из кантона Тичино, изучает геологию в Университете Фрибура. Ему 22 года и он знаком с такого рода акциями не понаслышке. Сам он был участником протестной акции «SOS Racisme», в рамках которой он протестовал в связи с положениями швейцарского законодательства, запрещающего иностранцам, находящимся в Конфедерации без действующего вида на жительство, заключать браки с гражданами Швейцарии.

«Новые коммуникационные средства полностью изменили образ политических действий и формат мышления», — говорит он, — «Такого рода акции, в которых воедино сливаются серьезные вопросы ценностного характера, искусство и ирония, в настоящее время завоевывают все большую популярность». Сам П. Шмид пока не вступил в какую-либо партию, но в целом он симпатизирует левым политическим идеям.

Доклад «FORS»

Исследовательский центр социальных проблем при Университете г. Лозанна («FORS») провел недавно, совместно с Госсекретариатом по делам образования и исследований (Staatssekretariat für Bildung und Forschung — SBF), репрезентативный опрос 1 360-ти граждан Швейцарии обоих полов в возрасте от 18 до 25 лет на предмет форм их участия в политической жизни.

Опрос показал, что молодежь в Швейцарии предпочитает спонтанные формы политической активности, избегая долговременного участия в каких-либо проектах.

Важную роль при этом играют «интеллектуальные» формы политической мобилизации и активности (бойкотирование брендов, петиции в формате онлайн, организация групп активности через сеть «Facebook»).

Авторы проекта надеются, что в введением в Швейцарии системы электронного голосования процент молодых людей, участвующих в политике, серьезно повысится.

Большое значение имеет и уровень образованности молодежи. Для многих молодых людей разъяснения к вопросам, выносимым на референдумы, написаны «слишком умным языком», в котором «многа букаф». Отсюда и нежелание участовать в голосовании.

Прагматизм

«Мы имеем дело с молодежными формами политического участия, которые носят точечный характер и протекают весьма динамично. Молодежь способна мобилизоваться на ту или иную акцию. Однако как только данная тема исчезает из заголовков и новостей, молодежь снова исчезает с политической сцены», — говорит Миша Кюхлер (Micha Küchler), сотрудник швейцарского «Рабочего Сообщества молодежных союзов» («Schweizerische Arbeitsgemeinschaft der Jugendverbände» — «SAJV»).

«Я вспоминаю в этой связи о демонстрациях после ядерной катастрофы в Японии. Такого рода реальность соответствует миру, который становится все более раздробленным, в котором информация превращается в бесконечный поток».

«Если не считать некоторого, очень небольшого, количества традиционных политических активистов, степень политической вовлеченности молодежи скорее уменьшается», —  считает П. Шмид, — «Я сам представляю собой наглядный пример такого процесса. У меня нет ни времени, ни охоты постоянно заниматься политической деятельностью».

По мнению М. Кюхлера, можно считать положительным тот факт, что молодежь сохраняет критическую дистанцию по отношению к  традиционным политическим структурам, ставя под сомнение уже заранее сформированные мнения. Однако «без структурной «зацепки» очень сложно добиться, в итоге, качественных перемен». 

В ходе своих исследований М. Ротенбюлер установила, что «молодые избиратели склонны тогда включаться в политику, когда некая проблема непосредственно затрагивает их самих. Так случилось, например, в ходе голосования по проекту законодательной инициативы о немедленной высылке из страны иностранцев, нарушивших закон или в связи с той самой инициативой относительно домашнего хранения армейского оружия».

Недостаточное политическое образование

По ее мнению, сложные темы и вопросы молодых избирателей зачастую просто отпугивают. «Даже если я не понимаю до конца проблемы, я все равно всегда принципиально иду голосовать», — возражает П. Шмид, — «Однако политики часто сами не знают, о чем говорят и путаются в трех соснах. Не говоря уже о том, что система политического образования в Швейцарии развита совершенно недостаточно».

М. Кюхлер согласен, и считает необходимым укрепить эту систему, прежде всего, в школах. «Такой предмет, как политическое образование, часто сокращается в школах по финансовым соображениям», — говорит он. Однако для молодежи из сложных семей или из других культур такой предмет особенно важен.

И именно тут исследование, проведенное «FORS», вскрывает одну из самых серьезных проблем, а именно, речь идет о заметной невооруженным взглядом пропасти в том, что касается участия в политике, между хорошо образованными молодыми людьми и теми, у кого нет хорошего образования. И это на фоне сглаживания существовавших ранее в этой сфере различий между мужчинами и женщинами.

Надежда на e-voting

По мнению Мартины Ротенбюлер выходом тут может стать постепенно создающаяся в Швейцарии система электронного голосования. Так называемый e-voting сможет повысить степень политической ангажированности в молодежной среде. «Опыт Женевы показал, что возможность участвовать в выборах on-line повышает процент молодых людей, принявших участие в голосовании», — говорит она.

Пьеро Шмид, как ни странно, настроен более скептично. «Голосование – это серьезный процесс, требующий много времени и сил. Он не имеет ничего общего с обычным в сети «Facebook» нажатием кнопки «Мне нравится». Не говоря уже о том, что риск фальсификаций и недобросовестной пропаганды в интернете пока еще слишком высок». Такое мнение характерно для многих молодых избирателей в Швейцарии.

Дискуссия на эту тему будет продолжаться, очевидно, еще очень долго, однако она показывает, наверное, самое главное, а именно, способность молодого поколения критически оценивать как свою вовлеченность в политику, так и шансы и риски, связанные с новыми СМИ и с современными возможностями коммуникации.

Перевод с немецкого — Игорь Петров. Дата первой публикации материала — 21 мая 2012 г.