Новый глава Венесуэлы заплатит по старым счетам

AFP

14 апреля жителям Венесуэлы предстоит избрать нового президента. В предвыборной борьбе лидируют правительственный кандидат Николас Мадуро и представитель оппозиции Энрике Каприлес. Победителю, кем бы он ни был, придется иметь дело с непростым политическим и экономическим наследием «чавизма».

Во главе 28-миллионной Венесуэлы он пробыл 14 лет. И все это время Уго Чавес упорно воплощал в жизнь выдержанные в боливарианском духе проекты общественного переустройства.

В этом с ним не может сравниться ни один из его предшественников, как из правого лагеря, так и из левого. Но если рассматривать историю Венесуэлы за последние полвека в целом, то можно увидеть, что, несмотря на все реформы, страна продолжает страдать от значительного количества хронических проблем

Первая проблема заключается в серьезной зависимости от добычи и экспорта нефти. Такое положение при У. Чавесе только усугубилось. Экономика и курс правительства формируются в стране исключительно в зависимости от уровня нефтяных доходов. Колебания стоимости «черного золота» имеют для Венесуэлы воистину экзистенциальное значение.

Как пояснила проживающая в Швейцарии деятель венесуэльской оппозиции Мария Алехандра Альварес (Maria Alejandra Alvarez), социальная политика в стране всегда колебалась вместе с колебаниями цен на нефть, и так продолжалось с момента установления нынешнего режима в стране в 1958 году. Бывший дипломат, М. Альварес в первые два года с момента прихода Уго Чавеса к власти, работала в Постоянном Представительстве Венесуэлы при ООН в Женеве.

«Несмотря на то, что утверждает сейчас пропаганда режима, в Венесуэле социальные программы были всегда, и еще даже до Чавеса. В 1980-1990-е гг., однако, цена нефти упала ниже 30-ти долларов за баррель.

Это вынудило тогдашнего президента, социал-демократа Карлоса Андреса Переса (Carlos Andrés Pérez), ввести программу жесткой экономии неолиберального типа. Эта программа базировалась на печально известных рекомендациях МВФ. Последовали сокращения социальных расходов бюджета и заметный рост цен.

Данные меры сильнее всего ударили по самым бедным слоям, то есть по большинству населения, спровоцировав в венесуэльской столице в феврале 1989 года протесты, беспорядки и грабежи. Восстание было жестко подавлено, погибли по разным данным от 300 до 3 тыс. человек.

Эти события только ускорили процесс разложения двухпартийной системы в стране, состоявшей из партий «COPEI» и «Action démocratique», проложив дорогу для военного переворота, а затем и вполне демократического избрания президентом Уго Чавеса».

История повторяется

«Сегодня мы находимся в похожей ситуации. Временный президент Николас Мадуро, так же, как это было в 1989 году, объявил о мерах экономии и о девальвации «боливара», национальной денежной единицы. В 1998 году протестующие грабили продуктовые магазины, потому что знали, что цены повысятся. Но сегодня им просто нечего было бы украсть, потому что полки магазинов и так пусты», — возмущается М. Альварес. 

Элисул Мота (Elizul Mota), живущий в Швейцарии с 1998 года, такое мнение не разделяет. Он вырос в самом большом трущобном квартале Каракаса «Петаре» («Petare») и он лично был свидетелем репрессий, последовавших за беспорядками 1989 года.

«Жители нашего трущобного района (в Каракасе они называются «баррио») чувствовали себя изгнанными из общества. В этой стране мы были большинством, которое никто не хотел замечать. Многие из нас испытывали чувство стыда, потому что бы мы были бессильны сделать что-либо в плане улучшения собственной судьбы», — говорит этот активный сторонник Чавеса. «В момент своего избрания в 1992 году Уго символизировал для меня надежду. В противоположность другим политикам, он полностью брал на себя ответственность за все свои действия».

На вопрос, что же в реальности изменилось с приходом к власти лидера боливарианских революционеров, Мота отвечает следующим образом: «Уго Чавес был великим педагогом (его родители были учителями, — прим. ред.). Он научил нас брать собственную судьбу в свои руки. Раньше все инициативы и проекты навязывались нам сверху. С приходом к власти Чавеса мы научились организовываться самостоятельно, отстаивать собственную точку зрения и добиваться своих целей».

Элисул Мота приводит в пример программу ликвидации безграмотности (т.н. «миссию Робинсона»), начатую в 2003 году: «Мой тесть научился читать. Это было большим достижением. Население видело конкретные результаты этих программ».

Теолинда Боливар (Teolinda Bolivar), городской архитектор, посвятила свою жизнь реконструкции «баррио», этих «диких» кварталов, сооруженных самими обитателями из подручных средств. «В начале правления Уго Чавеса правительство поддерживало этот проект. Но это продолжалось недолго. Люди, ответственные за такую политику, были уволены, на их место пришли чависты, у которых были совсем другие взгляды», — пояснила нам Т. Боливар по телефону из Каракаса. 

«Ни Чавес, ни его предшественники не хотят признавать существования «баррио». А ведь это – особенное устройство жилищ и городской архитектуры, это особый образ жизни особых людей, отделяющий их от остальных горожан. При этом программа «Вивенда», запущенная Чавесом, совершенно не учитывает желание людей поддерживать социальные контакты, заложенные во время жизни в их квартале».

«Миссии – выполнимы, но…»

Педро Хосе Гарсиа Санчез (Pedro José Garcia Sanchez), венесуэльский социолог, живущий во Франции, указывает, что «одним из больших достижений «чавизма» стал вывод бедности из тени, чего не делали правительства до него. Уго Чавес умел отвечать на острые проблемы «специальными миссиями», своего рода экстренными политическими программами. Но видеть в них панацею я бы не стал…».

Он знает о чем говорит, потому что сам он вырос в «баррио» Сан Жозе де Котиза (San Jose de Cotiza), в одном из самовольно возведенных кварталов Каракаса. «В «баррио» можно получать помощь от «миссий» Чавеса до тех пор, пока ты голосуешь за «чавистов», участвуешь в их демонстрациях, одеваешься в красное и помалкиваешь при виде несправедливости. В противном случае вас вычеркивают из списка получателей поддержки».

П. Х. Санчез, профессор Университета «Западный Париж — Нантер-ля-Дефанс» («Paris Ouest-Nanterre-La Défense»), уверен: «Благодаря этим миссиям, конечно, удавалось решать конкретные проблемы. Но все это шло в обход государственных структур, тем самым ослабляя их. Так называемая «миссия оздоровления трущоб» («barrio adentro») обеспечивала, например, базовый медицинский уход, игнорируя при этом общественные больницы, где могли бы лечить более сложные болезни. Миссии – это хорошо, но это всегда временно».

Иными словами, чавистский режим практикует «перманентную революцию» и чрезвычайную помощь. Но даже после 14-ти лет пребывания у власти Чавес не смог обеспечить устойчивого и плавного развития страны.

Венесуэла в Швейцарии

По данным объединения «Aves» в Швейцарии проживают от 2 до 3 тыс. выходцев из Венесуэлы, многие из них имеют двойное гражданство.

В то время как население Венесуэлы расколото на два враждующих лагеря («чависты» и «анти-чависты») объединение «Aves» придерживается строго нейтрального курса.

Тем самым оно стремится сделать так, чтобы в гуманитарных проектах в пользу их исторической родины могли участвовать представители обоих группировок.

По имеющимся данным большинство живущих в Швейцарии венесуэльцев намерено отдать свои голоса кандидату от оппозиции Энрике Каприлесу.

Хуже, чем на войне…

Профессор Санчез отмечает еще одно постоянное явление в Венесуэле – привычка граждан к полной безнаказанности. Не то чтобы насилие было постоянным фактором в истории Венесуэлы, но оно присутствует в жизни людей и оно как никогда заботит венесуэльцев в ходе текущей предвыборной кампании, с учетом того, что за время президентства Чавеса уровень насилия в стране возрос многократно.

За 15 последних лет жертвами насилия стали примерно 150-200 тыс. человек, что может сравниться с потерями в средней по масштабам войне. Только за три первых месяца 2013 года было зарегистрировано 2 600 убийств. «Две трети погибших – жители «баррио», пусть даже сегодня насилие более равномерно распределяется по районам страны. В любом случае до Чавеса такого количества убийств в стране вообще не было», — с горечью констатирует П. Г. Санчез. По его мнению, главной проблемой, ведущей к росту насилия в обществе, является культура безнаказанности.

«Еще во время беспорядков 1989-го года страну облетело радостное восклицание одного из мародеров: «За то, чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было!». С тех пор, а особенно при Чавесе, масштабы безнаказанности и вседозволенности выросли во много раз. Создав форму правления, основанную на личной лояльности граждан одному только себе, Уго Чавес показал венесуэльцам, что тот, кто не протестует против власти, может позволить себе практически все, а главное, он имеет право спокойно извлекать выгоду из коррупции без всяких негативных для себя последствий».

Перевод с французского и адаптация: Людмила Клот при участии Игоря Петрова.