Театральный авангард на службе у Путина

Keystone / Sergey Guneev

В своем неожиданно остроактуальном романе под названием Le mage du Kremlin («Кремлевский волшебник») Джулиано да Эмполи (Giuliano da Empoli) комбинирует реальность и вымысел. Большой знаток российских истории, литературы и театра, он ставит перед собой цель раскрыть «многоликий образ грозного актера на мировой сцене» — Владимира Путин. 

Премьера в авангардном театре где-то в Москве. Зал переполнен министрами, банкирами, предпринимателями. Все они пришли посмотреть на полный сарказма спектакль, высмеивающий их же собственную власть. А судьи кто? Точнее, кто автор пьесы? Вадим Баранов, утонченный и дерзкий драматург, который скоро станет политическим советником Владимира Путина. Однажды он признается своему шефу: «Я плохо разбираюсь в политике, но я знаю, что такое театр». Действие спектакля происходит в конце девяностых, тогда же начинается и роман Джулиано да Эмполи «Кремлевский волшебник». 

Джулиано да Эмполи (Giuliano da Empoli) Francesca Mantovani

Вадим Баранов — вымышленный персонаж, за которым скрывается вполне реальная личность Владислава Суркова. Баранов является специалистом в области театра и телевидения, он драматург и поэт, выпускник Академии театрального искусства Москвы, при том, что там есть в реальности очень похожее учебное заведение, а именно Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина, не говоря уже о ГИТИСе. Википедия указывает, что в «1982–1983 годах В. Сурков учился в Московском институте стали и сплавов, а позже провёл три года в Московском институте культуры на факультете режиссуры массовых театрализованных представлений, но не окончил эти вузы». Про Щепкинское училище или ГИТИС там нет упоминаний. 

Однако точно известно, что Сурков, равно как и фиктивный Баранов, был советником Путина, для которого он и создавал разного рода политические спектакли. Баранов ушел отставку в 2013 году, с Сурковым все куда сложнее, в его услугах перестали нуждаться после начала войны против Украины. И если Путина в романе называют «царем», то Баранов (он же Сурков) является «кремлевским волшебником», серым кардиналом, манипулирующим миром из своего кабинета. Однажды вечером, таков сюжет романа, спустя уже долгое время после своей отставки, он встречает главного героя текста и начинает ему рассказывать о своем прошлом и об истории своей страны, уделяя особое внимание «лихим» 1990-м и «стабильным» 2000-м годам. 

Мы поговорили с Джулиано да Эмполи, который ранее работал политическим советником Маттео Ренци в бытность того премьер-министром Италии. Джулиано да Эмполи родился во Франции в 1973 г. Его отец — итальянец, а мать — швейцарско-немецкого происхождения. Изучал право в Риме и политологию в Париже, работал политическим советником, является основателем и президентом аналитического центра Volta.

В качестве журналиста сотрудничает с итальянскими газетами. Является автором монографий «Инженеры хаоса», «Гнев и алгоритм», «Испытание силой», «Обама. Политика в эпоху Facebook». Большая часть его текстов написана в Швейцарии, где он часто останавливается в доме у своей матери в г. Интерлакен. Его первый художественный роман «Кремлевский волшебник» опубликованВнешняя ссылка на французском языке издательством Gallimard 14 апреля 2022 года, а 28 июня был выпущен на итальянском языке издательством Mondadori.

SWI swissinfo.ch: Сложно ли быть одновременно писателем и политическим советником?

Джулиано да Эмполи: Потребовалось время, чтобы начать как-то уметь совмещать эти два вида деятельности. Более 20 лет я был политическим советником. И в какой-то момент романная форма стала для меня возможностью выразить своё мнение о природе власти в свете того, что я сам наблюдал и осмысливал. Действительно, «Кремлевский волшебник» — это роман о России, но это также и размышление о власти в целом, о ее влиянии на людей и значении того опыта, который дает вам власть.

То, что говорят у вас в романе Путин и Баранов, — это вымысел, или все это было ими сказано на самом деле?

Есть некое основное истинное ядро, и все упомянутые исторические события — реальность. А вот диалоги я придумал, включив в них, впрочем, некоторые цитаты и аргументы, реально сформулированные самим Путиным или Сурковым. Прежде чем написать роман, я изучил множество документов и проконсультировался с людьми, напрямую вовлеченными в российскую политическую жизнь.

На мой взгляд, художественная литература жанра «фикшн» остается единственным способом проникнуть в душу персонажей. Я бы никогда не получил шанса сам расспросить Путина или его окружение. Но даже если бы мне это и удалось, то эти люди все равно никогда бы не сказали мне, что они думают на самом деле.

Баранов у вас — режиссер, который «привносит в политику логику авангардного театра». В чем состоит эта логика?

Интересная черта Баранова, отличающая его от известных нам на Западе политтехнологов, заключается в том, что он не пытается максимально точно воспроизводить действительность, как это сделал бы художник-классик. Эксцентричный Баранов, творческая личность и политический советник, в отличие от наших специалистов, которые являются сухими технократами, практически никогда не выходящими за определенные границы, знает, что перед ним стоит вымышленная театральная фигура — Путин. 

Эта книга была написана два года назад задолго до вторжения России в Украину. Не знаю, смог бы я написать такой же роман сегодня

Но вместе с тем (и Баранов знает это) данная фигура не позволяет собой управлять. Поэтому этот политтехнолог и предпочитает создавать для неё иную реальность, как это и делали художники-авангардисты.

Что это за новая реальность?

Поясню: в 1990-е годы Россия пережила демократию, конечно же, несовершенную и коррумпированную, но все же основанную на свободе слова и предпринимательства, на конкуренции между политическими партиями. Путин — это конец всего этого процесса, с ним мы возвращаемся к конструированию мифологии, состоящей из воображаемых образов и фигур, напрямую порожденных нарративом бывшего Советского Союза.

Пример: «Семнадцать мгновений весны» — телесериал из 1970-х гг., популярный в России и сегодня. В нем рассказывается о подвигах русского шпиона, засланного в нацистскую Германию. К моменту своего восхождения к вершинам власти, где-то ближе к концу 1990-х, Путин начинает отождествлять себя с подобными персонажами, придающими ему статус мифологического героя. Баранов хорошо знаком с этой «игрой зеркальных отражений». Эти образы он хорошо знает, он поддерживает их и развивает, инсценируя их всякий раз по-разному.

В моем романе Путин так отзывается о западных демократиях: «Их видение мира основано на желании […] максимально сократить территорию неопределенности, с тем чтобы вокруг воцарился здравый смысл. Мы, наоборот, поняли, что наш друг — хаос». Возникает вопрос: а мы сами-то на Западе это осознали? Путину очень комфортно в ситуации хаоса, равно как и его советнику Баранову, манипулятору, умеющему множить смыслы и так создавать «двусмысленность».

Единственный способ для него распространять страх и ужас, находясь при этом на объективно слабых позициях, — это вести себя непонятно и непредсказуемо. Это и есть та самая тактика Путина, которую мы видим сегодня в действии. Это та самая тактика, к которой Запад, делающий ставку на порядок и дисциплину, так плохо оказался подготовлен. И именно поэтому задача установления стабильных отношений с российским президентом и является такой сложной. 

Правда в России обычно или вытеснена, или репрессирована

Вы описываете Россию, которую-де Запад обидел и унизил. Что вы имеете в виду?

В конце 1980-х гг. на Западе считалось, что наша демократическая модель победила, а СССР проиграл. Это было ошибкой с нашей стороны, потому что в России-то всегда считали, что падение Берлинской стены произошло по их желанию, с тем чтобы положить конец переставшему работать режиму. Поэтому с самого начала имела место неадекватная интерпретация фактов, которая до сих пор вызывает трагические недоразумения.

Любопытно, после прочтения романа какой-то ненависти к Путину не возникает…

Моя цель состояла не в том, чтобы читатель его возненавидел. Хотя я думаю, что в конце книги «Царь» внушает нам страх, и это, на мой взгляд, соответствует действительности. Но я хочу напомнить, что книга, изданная в этом году, была написана два года назад, задолго до вторжения России в Украину. Не знаю, смог бы я написать такой же роман сегодня.

Великие русские писатели сформировали Россию не меньше, чем её политическое руководство. Вы цитируете Гоголя, Чехова, Толстого, Замятина… и вспоминаете их патриотический гений. Значит ли это, что всем тем, кто занимается политикой на Западе, надо срочно начать читать этих авторов?

Да, безусловно, особенно если вы хотите понять, что там происходит сегодня. Русская литература играет особую фундаментальную роль в отношении общества и политической жизни, и на это есть свои причины. Правда в России обычно или вытеснена, или репрессирована. Функция литературы состоит в том, чтобы распространять эту правду или, по крайней мере, пытаться до неё добираться, необязательно впадая в какую-то идеологию.

Zeno Zoccatelli