Чему может научить юбилей швейцарского «шпионского скандала»?

Двое демонстрантов, переодетых в шпионов, во время протестных акций в Берне, фото: 3 марта 1990 года. Keystone / Karl-Heinz Hug

Ровно 30 лет назад Швейцария погрузилась в один из самых серьезных институциональных и политических кризисов в своей истории. Речь идет о так называемом «картотечном скандале». Несмотря на такое невинное название, этот скандал вывел на «чистую воду» многие очень даже неприглядные стороны швейцарской политической и государственной системы.

Это произошло 1 августа 1990 года, в 699-й день рождения Швейцарской Конфедерации. В тот день классик швейцарской и мировой литературы Макс Фриш получил наконец в своё распоряжение 13-страничный документ, на страницах которого перечислялись все самые важные события его жизни, как частные, так и общественные, зафиксированные политическим сыском и сведенные в своего рода альтернативную резюме-биографию.

Писатель и драматург Фриш (1911-1991), который долгое время считался вероятным кандидатом на получение Нобелевской премии по литературе, незадолго до этого заказал и получил доступ к своему «Делу», сформированному швейцарскими органами государственной безопасности. Из этого дела стало ясно, что на протяжении многих лет он был «под плотным колпаком» своих же, швейцарских, спецслужб.

В этом «Деле» были отмечены все его выезды за границу, в том числе и в СССР, все его публичные выступления, все факты участия в громких политических митингах и дебатах. При этом все эти материалы были собраны с какой-то почти вызывающей небрежной поверхностностью, без какого-либо метода и без хотя бы примерно обозначенной цели. В общем и целом это «собранье пёстрых глав» выглядело нелепым, отобранным на основе непонятно какого принципа, сборником моментальных фотографий.

За всем этим крылась типично швейцарская наивная неуклюжесть, с которой действовали «топтуны» гельветического сыскного ведомства. Фриш, писатель и архитектор, отреагировал обычным для творческого и пишущего человека образом, решив, недолго думая, откомментировать, исправить и даже дополнить информацию, содержащуюся в этих документах. И так возникло его последнее литературное произведение, вышедшее в свет, однако, только в 2015 году, под заголовком Ignoranz als Staatsschutz?Внешняя ссылка («Невежество на страже госбезопасности?»).

Организатором проекта выступило известное берлинское издательство Suhrkamp-Verlag. В основу книги положена рукопись, хранящаяся в архиве Макса Фриша в Высшей технической школе в Цюрихе (ETH). Записи были опубликованы вместе с факсимиле карточек, что невольно заставляет вспомнить о последнем романе Владимира Набокова «Оригинал Лауры», который писался примерно тогда же, когда создавалось «дело Фриша» и который тоже вышел в свет примерно в то же самое время с факсимиле таких же карточек, типичных для набоковского метода письма. Иногда история подмигивает нам как-то особенно изощрённо.  

С чего все началось: Элизабет Копп

Вся эта система негласного наблюдения за собственными гражданами прекрасно отражала напряженную, почти параноидальную обстановку времен холодной войны, сложившуюся в Швейцарии. Вероятно, совершенно неслучайно, что разоблачена она была именно в год падения Берлинской стены. С точки зрения швейцарского общества, этот скандал был эквивалентен краху «антифашистского защитного вала», с поправкой на швейцарские реалии: там исчезла смертельно опасная граница, не дававшая людям ногами проголосовать против первого в мире государства рабочих и крестьян на немецкой земле, тут рухнул аппарат надзора над теми, кто исповедовал иное мнение и был, скорее всего, в глазах властей «иностранным агентом», живущим на «печеньки Кремля»!

Но вот теперь все кончилось, в том числе утратило свою убедительность и главное обоснование необходимости плотно шпионить за активистами, профсоюзными деятелями и политиками, а именно наличие коммунистической угрозы. Коммунизм перестал был опасным, а вскоре улетучился и совсем. Но это были только исторические рамки и причины. 

А непосредственным поводом стали события 1989 года, когда министр федерального правительства Элизабет Копп (партия Либералов / FDP) была вынуждена добровольно и раньше времени подать в отставку, впервые в истории страны. Что случилось? Все очень просто: получив инсайдерскую информацию, Э. Копп позвонила своему мужу прямо со своего рабочего места в бернском Федеральном дворце и посоветовала как можно скорее уйти с поста члена правления одной из компаний, против которой вот-вот должны были открыть дело в связи с подозрением относительно отмывания ею «грязных» денег.

«Когда я говорю о Швейцарии, я говорю не о ландшафтах (…), а о государстве, созданном в 1848 году, о великом творческом акте нашего исконного ЛИБЕРАЛИЗМА, о государстве, которое сегодня (находится) под гнётом векового господства заскорузлого бюргерства (…)». Макс Фриш

Для того чтобы окончательно пролить свет на всю ситуацию, была создана Парламентская следственная комиссия (Parlamentarische UntersuchungskommissionВнешняя ссылка). Следует учесть, что создание такой комиссии в Швейцарии есть дело более чем редкое. За всю историю страны таких комиссий было учреждено всего четыре штуки. Одна из них как раз и должна была разобраться в деле Э. Копп. 

Начав работу, она, однако, постепенно вытянула всю цепочку событий, которая и привела к обнаружению почти 900 000 картотечных карточек (на диалекте Fischen), на которых фиксировалась оперативная информация, добытая в ходе негласного наблюдения как за иностранными гражданами, проживавшими или приезжавшими в Швейцарию, так и за самими швейцарскими гражданами, а также за «неблагонадежными» организациями или «сомнительными» политическими или культурными событиями. Председателем Комиссии был Мориц Лойенбергер, депутат от Социал-демократической партии (SP), который по итогам работы на этом посту сделал невероятно стремительную политическую карьеру, избравшись потом в правительство и проработав там с 1995 по 2010 годы. 

Но для начала надо было «бить своих, чтобы чужие боялись», поэтому «измену и иностранных агентов» он в итоге начал искать не столько среди тех, кого «взяли на карандаш» компетентные органы, сколько среди сотрудников ведомства федеральной полиции. Многие швейцарские СМИ охотно начали сравнивать методы работы швейцарского политического сыска с государственной тайной полицией ГДР «Штази», что было, конечно, перегибом. Но в итоге этот скандал создал в Швейцарии беспрецедентную атмосферу нервозности и всеобщего недоверия к базовым институтам общества и государства. А вот это было уже куда опаснее.

Протесты против «заскорузлого» государства

Реакция Макса Фриша на ознакомление со «своим делом» стала отражением общей реакции общества на публикацию Следственной комиссией своего итогового отчетаВнешняя ссылка. Общество хотело прочитать то, что про него насобирали спецслужбы — и потом творчески отреагировать на прочитанное. По всей стране начало формироваться широкое протестное движение. В качестве первого шага был создан Комитет против государства топтунов и шпионов, который начал издавать выдержанный в духе авангарда журналВнешняя ссылка, посвященный полицейским карточкам с информацией.

Потом (типичная Швейцария!) комитет выступил с народной законодательной инициативойВнешняя ссылка, которая требовала вообще распустить «политическую полицию», то есть спецслужбы. Корни этой инициативы находятся понятно где: буквально годом раньше в Швейцарии предлагали распустить армию. Кульминацией же всего процесса стал состоявшийся 3 марта 1990 года перед зданием Федерального парламента в Берне общенациональный митинг, участие в котором приняли около 300 тыс. человек, протестовавших против «государства сыскарей».

В месяцы, предшествовавшие митингу, заявления на получение права ознакомиться со своими «делами» подали тысячи граждан Швейцарии. Конечно, правительство могло бы «ради интересов государства» засекретить эти карточки или обставить доступ к ним запретительно сложными, издевательскими бюрократическими препонами. Однако общество оказывало на власти такое давление, что правительство было вынуждено торжественно обещать, что все досье будут предоставлены в распоряжение всех заинтересованных лиц. Сам Макс Фриш оказывал этому процессу активную, в том числе и финансовую, поддержку. Из-за плохого состояния своего здоровья он не смог присутствовать на митинге 3 марта, но на нём была зачитана речь, написанная лично им по случаю этой демонстрации.

«За государство без госбезопасности»

Кроме того, Макс Фриш, как и многие другие швейцарские писатели, художники и интеллектуалы, решил демонстративно не принимать участия в торжественном праздновании 700-летия со дня основания Швейцарской Конфедерации. За несколько месяцев до юбилея, 15 марта 1991 года, Макс Фриш опубликовал открытое письмо, в котором он отклонил присланное ему приглашение на торжества, написав известную фразу: «Когда я говорю о Швейцарии, я говорю не о ландшафтах (…), а о государстве, созданном в 1848 году, о великом творческом акте нашего исконного ЛИБЕРАЛИЗМА, о государстве, которое сегодня (находится) под гнётом векового господства заскорузлого бюргерства (…) — пер. русс. ред)».

Социальный же климат в стране все равно оставался «токсичным», поэтому федеральные власти всячески пытались ограничить ущерб прежде всего (и это тоже типичная Швейцария) путем совершенствования соответствующей законодательной базы. В 1997 году парламент принял Федеральный закон «О мерах по обеспечению внутренней безопасности» («Bundesgesetz über die Massnahmen zur Wahrung der inneren Sicherheit»), который закрепил запрет на сбор федеральными и кантональными властными учреждениями информации о гражданах в связи с их политической деятельностью или с осуществлением ими своих законных политических и гражданских прав, включая право на свободу убеждений и право на проведение пикетов, собраний, демонстраций и шествий.

Швейцарский народ счёл эти меры вполне достаточными и поэтому дружно провалил в 1998 году на референдуме народную законодательную инициативу «S.O.S. — für eine Schweiz ohne Schnüffelpolizei» («S.O.S. — За государство без госбезопасности»). Этот референдум стал последней главой в скандальной истории о попытках швейцарских спецслужб делать из всех без разбора граждан «иностранных агентов».

Особое мнение бывшего директора Федеральной полиции

В докладе парламентской следственной комиссии были выдвинуты серьезные претензии к практике политического сыска в Швейцарии, причем главным пунктом критики стала «бессистемность» процесса сбора спецслужбами персональных данных граждан страны.

Кроме того, спецслужбы обвинялись в том, что они уж слишком концентрировались якобы исключительно на левых политических активистах. Через 25 лет после начала «картотечного скандала» бывший уже начальник Федеральной полиции (Bundespolizei) Швейцарии Петер Хубер (Peter Huber) в интервью агентству sda выступил в защиту себя и своей команды сотрудников.

Он пояснил, в частности, что пресловутые «карточки» (Fischen) служили главным образом внутренним рабочим инструментом и форматом организации деятельности по сбору и учету релевантной информации. В этом интервью П. Хубер также указал, что он и его сотрудники восприняли заявления Морица Лойенбергера и его комментарии в СМИ в качестве «горькой несправедливости».