Коронавирус и швейцарский бюджетный долг

Так называемый «долговой тормоз» обеспечивает Швейцарии довольно низкий уровень бюджетной задолженности. © Keystone / Ti-press / Gabriele Putzu

Так называемый «долговой тормоз» обеспечивает Швейцарии довольно низкий уровень бюджетной задолженности. Пандемия коронавируса нанесла по этому механизму сильнейший удар. А что это за механизм и чем грозит экономике его разбалансировка? Наша нескучная экономика. 

Русскоязычную версию материала подготовил Игорь Петров.

В международном сравнении Швейцария на фоне других стран выгодно выделяется крайне низким уровнем бюджетной задолженности. Ничего волшебного в этом нет, ваша страна тоже может добиться сравнимых результатов, если, конечно, ваш кабинет министров предложит ввести так называемый «долговой тормоз», а народ на референдуме такую реформу поддержит. 

Пандемия коронавируса нанесла удар по этому тонкому механизму, став причиной дебатов как о целесообразности правила «трать не больше, чем зарабатываешь» в частности, так и о финансовом будущем Швейцарии вообще. Действие «тормоза», прописанного в Конституции, привело к тому, что в 2017 году долг всех бюджетов Швейцарии (федерального, кантональных и муниципальных) составлял лишь 29% от валового внутреннего продукта (ВВП), что было одним из самых низких коэффициентов по развитым странам Западной Европы. 

Напомним, что механизм «долгового тормоза» был введен в Швейцарии в действие в 2003 году после предварительного одобрения народом на референдуме с результатом почти в 85% голосов «за». Долговой тормоз требует от бюджетов всех трех уровней федерализма, чтобы в течение экономического цикла их общие расходы не превышали их совокупных доходов. Один год может оказаться где-то прибыльным, а где-то убыточным, главное, чтобы «подбитый» в рамках данного цикла экономической конъюнктуры баланс был позитивным. 

Кризис, вызванный коронавирусной пандемией, нанес по данному хорошо продуманному, но довольного тонкому механизму, сильный удар и вызвал горячие дискуссии на предмет необходимости и возможности корректировок порядка его функционирования. Учитывая, что в 2020 году пандемия Ковид-19 уже сожглаВнешняя ссылка 80 миллиардов франков, некоторые парламентарии задаются сейчас вопросомВнешняя ссылка: а не следует ли немного смягчить правила «долгового тормоза», чтобы избежать необходимости реализовывать в ближайшие после завершения пандемии годы жесткие программы бюджетной экономии?

«Долговой тормоз — это достаточно гибкий механизм, который сможет сыграть свою позитивную роль даже в разгар пандемии», — говорит швейцарский экономист Беат Каппелер (Beat KappelerВнешняя ссылка). «К коронавирусному кризису следует относиться как к обычному циклическому кризису, сопровождающемуся высокими расходами и низкими налоговыми поступлениями. Но структура экономики страны кризисом затронута не была, а потому финансовое положение Швейцарии в ближайшие годы должно будет неизбежно выровняться».

Приберечь или выплатить?

Беат Каппелер считает, что Швейцария как раз хорошо была подготовлена к этому кризису именно из-за низкого уровня своего бюджетного долга. Однако, по мнению Бернара Даффлона (Bernard DafflonВнешняя ссылка), бывшего профессора Кафедры государственных и муниципальных финансов Университета Фрибура, страна могла бы быть еще лучше подготовлена, ведь введение долгового тормоза означало, что парламент решил использовать бюджетные профициты для погашения задолженностей, не меняя ничего в расходной части.

С точки зрения Бернара Даффлона, сегодня о принятом в то время таком решении можно только сожалеть. Он утверждает, что излишки следовало бы копить в хорошие годы, с тем чтобы тратить их непосредственно в кризисной ситуации. «Если бы мы все эти деньги внесли в некий Компенсационный фонд, то сегодня в его распоряжении, вероятно, было бы около 20 миллиардов франков, что могло бы компенсировать расходы как на первую, так и на вторую волны пандемии. А теперь нам придётся брать новые кредиты, да еще и погашать старые долги». 

Бернар Даффлон отмечает, что «долговой тормоз» позволил стране почти без потерь преодолеть кризис как 2008 года (падение цен на нефть), так и 2009 года (финансовый кризис). «Осмелюсь утверждать, что этот механизм переживет и нынешний кризис, так как благодаря массовой вакцинации пандемия будет, скорее всего, подавлена уже к 2022 году, хотя в целом экономические последствия кризиса, безусловно, будут ощущаться еще довольно продолжительное время».

Строгие и четкие правила

Бернар Даффлон надеется, что пандемия заставит и парламент, и Федеральный совет (правительство) переосмыслить базовые идеи, лежащие в основе механизма долгового тормоза и создать-таки в стране Компенсационный фонд. Однако он предупреждает, что «все это вовсе не означает отказа или ослабления механизма долгового тормоза: главное его структурное правило (тратить не больше, чем зарабатываешь) не может каждый раз меняться при первых же признаках кризиса». 

Профессор Даффлон упоминает в этой связи кантон Женева, который уже несколько раз ослаблял свой долговой тормоз перед лицом постоянных финансовых трудностей. «Результатом там является очень высокий уровень бюджетной задолженности, который ложится тяжким бременем на общественные финансы и еще долго будет осложнять жизнь будущим поколениям», — говорит он. Со своей стороны Беат Каппелер упоминает в качестве примера, которому не следует следовать, Соединенные Штаты. 

«У них тоже есть долговой тормоз, который постоянно продлевается Конгрессом, но его существование довольно призрачно. Они там постоянно манипулируют им без серьезного уважения его руководящих принципов». Что касается Швейцарии, то этот известный экономист выступает против каких-либо реформ существующего в этой стране долгового тормоза. «Механизм этот разработан и введен как раз для того, чтобы противостоять неблагоприятным событиям. У нас нет никаких причин менять или отменять этот механизм, даже во время такого кризиса, как нынешний», — говорит Б. Каппелер. 

Седрик Тилль (Cédric Tille), профессор экономики Женевского института международных исследований и развития (IHEID), также считает, что долговой тормоз является эффективным инструментом, достаточно гибким для того, чтобы выполнять свои функции даже во время кризиса. Тем не менее он признает, что «сейчас в Швейцарии имеют место дискуссии по вопросу о том, не следовало бы сейчас немного увеличить степень бюджетной задолженности».

Седрик Тилль испытывает определенное беспокойство относительно того, куда могут пойти события в ближайшие годы. «Я очень боюсь, что мы примем решение покрепче затянуть пояса, с тем чтобы выплатить накопившиеся долги, хотя делать нам это совершенно необязательно. Почему? Потому что по окончании экономического спада 2020-2021 годов экономика снова будет расти, так что доля „вирусных долгов“ в процентном отношении к ВВП резко сократится. Несмотря на увеличение абсолютного размера задолженности в 2020 году, в долевом измерении она остается значительно ниже даже уровня первой половины 2010 года». 

Профессор Седрик Тилль уверен, что федеральное правительство должно будет решить, поддерживать ли ему наиболее пострадавшие отрасли экономики или, наоборот, стоит позволить волне банкротств охватить страну и привести ее в состояние глубокой рецессии. «Нам все равно придется влезать в долги, и поэтому нам надо решить, что мы сами предпочитаем: иметь дело с ограниченным числом банкротств или же с гораздо более болезненным сценарием».

Ясно одно: долги будут расти

Б. Каппелер не разделяет мнение С. Тилля. Он рассматривает нынешний кризис скорее как возможность еще раз напомнить компаниям и частным лицам о важности экономии средств. «Любые правительственные гарантии тут были бы вредными просто потому, что у экономических акторов сложилось бы тогда впечатление, что рисков больше никаких нет, коль скоро, что бы они ни сделали, родное государство все равно их спасет. Не говоря уж о том, что тезис «долги — это обязательно вред» не соответствует действительности». 

Чрезмерные долгиВнешняя ссылка, конечно, очень опасны, но совсем уж полное отсутствие бюджетного долга — также проблематичный фактор, ведь данный показатель традиционно служит референтным коэффициентом и ориентиром для финансовых рынков. Кроме того, государственные долги являются на самом деле очень ценным малорисковым активом для инвесторов. По его мнению, долговой тормоз в Швейцарии по факту близок к тому, чтобы стать удавкой для экономики. 

«Начиная уже с 2000-х годов бюджеты федерального центра, общин и кантонов составлялись слишком уж осторожно», — отмечает профессор Тилль. «В результате чего образовался профицит, который использовался прежде всего для сокращения задолженности». «Проблема в Швейцарии, я думаю, заключается в ее упорном желании сохранять долг в его абсолютном выражении на стабильном уровне. Этот кризис может дать поводом усовершенствовать наш инструмент долгового тормоза, четко определив цель — стабилизировать объем долга в долгосрочной перспективе, привязав этот показатель в процентах к объему ВВП», — заключает Седрик Тилль. 

По оценкам Федерального финансового управления (Eidgenössischen Finanzverwaltung EFV), по итогам 2020 года бюджетный брутто-долг, вероятно, вырастет в Швейцарии на 8,7 млрд швейцарских франков до в целом 105,6 млрд. Федеральный совет (Кабмин) намерен в конце 2020 года принять решение о том, что следует с этим сделать и как поступать дальше? Это решение, несомненно, вдохнет новую жизнь в парламентские дебаты о роли и порядке функционирования «долгового тормоза» в стране.