«Будьте бдительны и защищайте свои права»

Ханна Зальфельд-Зингер (в центре) во время подиумной дискуссии на тему «Положение женщин на рынке труда и в сфере занятости», 2019 год. Anthony Anex/Keystone

Ханна Зальфельд-Зингер (Hanna Sahlfeld-Singer) была одной из первых женщин, избранных в федеральный парламент Швейцарии в 1971 году. 

Русскоязычная версия: Надежда Капоне.

Последние 45 лет Ханна Зальфельд-Зингер (Hanna Sahlfeld-Singer) проживает в Германии, и, пожалуй, именно из-за этого она и входит в число наиболее заметных и влиятельных граждан Швейцарии, постоянно проживающих за рубежом (что такое «Пятая Швейцария», читайте здесь). Такая парадоксальная история стала отчасти результатом борьбы этой женщины-пастора за введение в Швейцарии женского избирательного права. Всю свою жизнь она выступала за политические права швейцарских женщин, заплатив за свою политическую деятельность весьма высокую цену. Сегодня она делится с нами своими воспоминаниями и размышлениями.

Многие, возможно, будут шокированы, узнав обо всех тех преградах и трудностях, с которыми пришлось столкнуться ныне 77-летней Ханне и её семье. При этом озлобленной на весь свет она не стала. Ханна считает, что не стоило бы уделять такое уж пристальное внимание истории ее жизни, столь громко прозвучавшей недавно в СМИ. Тем не менее она не скрывает, что события исторического референдума полувековой давности, по итогам которого в Швейцарии было введено наконец женское избирательное право, до сих пор вызывают лично у нее сильные эмоции. 

«В тот день, 7 февраля 1971 года мы возвращались в Швейцарию из частной поездки в северную Германию. Вечером в отеле мы как всегда смотрели новости по телевизору, и тут нам объявили: швейцарские женщины получили право голоса. Мы с мужем аж закричали от радости. Тогда эта новость стала для нас всех выдающимся и волнующим событием. Таковой она остается и по сей день. Но мне также было очевидно, что принятое в тот день на референдуме решение в краткосрочной перспективе если и будет иметь какие-то практические последствия, то только в очень ограниченном масштабе. 

Каких-то особенных воспоминаний насчет того, как на эту новость отреагировало наше ближайшее окружение, или о каких-то дискуссиях с другими женщинами у меня в памяти не сохранилось. Мы жили тогда в кантоне Санкт-Галлен. Жизнь шла дальше своим чередом, я была полностью загружена делами в приходе, в мои обязанности входило, в частности, регулярное посещение пациентов клиник. Женщины в кантоне даже после того референдума по-прежнему были лишены права вмешиваться в политику локального и регионального уровней. Но, по крайней мере, такое право было у женщин в лоне протестантской церкви, так что свой первый «парламентский опыт» я получила на заседаниях церковного синода. 

Понимание того, что женщины у нас лишены права голоса и не могут участвовать в принятии политических решений, а поэтому они фактически подвергаются дискриминации, возникло у меня еще в подростковом возрасте. Об этом мы дискутировали и в семейном кругу. По работе я тоже сталкивалась с неравным отношением (к мужчинам и женщинам). Я лично, имея духовный сан и будучи замужем, могла рассчитывать только на временную или частичную занятость или на работу «на подхвате». Но мои оценки актуальных социальных и политических вопросов были широко известны, поскольку их еще до референдума 1971 года я постоянно озвучивала их в своих речах, которые традиционно произносятся в Швейцарии по случаю Национального праздника Дня 1 Августа.

Сделанное в 1972 г. групповое фото первых 12-ти женщин, избранных в парламент Швейцарии: Ханна Зальфельд-Зингер (верхний ряд, крайняя справа) и Габриэль Нанхен (Gabrielle Nanchen, нижний ряд, вторая слева), единственные еще ныне живущие женщины из числа самых первых депутатов парламента. Keystone / Str

Поэтому люди знали, что я могу не только читать проповеди, но еще и думать и выступать как политик, имея политические убеждения. Помню, что особенной критике подверглась моя речь 1970 года, поскольку в ней я не стала славить Швейцарию, взяв на себя вместо этого смелость призвать к терпимости и к уважению иного мнения. В своей речи я также потребовала ввести альтернативную гражданскую службу для мужчин, отказывающихся по соображениям совести проходить обязательную военную службу с оружием в руках в швейцарских вооруженных силах. Я понимаю, насколько сложно нам всем сейчас снова перенестись в рамки тогдашнего общественно-политического швейцарского уклада, особенно видя, что сегодня активное участие женщин в общественной и политической жизни уже никого не удивляет.

Тем не менее давайте попробуем. Например, будучи пастором, я входила тогда в состав школьного комитета, который занимался вопросами преподавания девочкам основ рукоделия и домоводства. Я с огромным удовольствием всем этим занималась. Но право (девочек) выражать свое мнение по другим вопросам? Такая постановка вопроса была тогда просто исключена. Как общественность, так и органы власти ничего такого даже и представить себе не могли. Но потом многое поменялось, и уже в преддверии парламентских выборов в октябре 1971 года политические партии сами начали искать женщин-кандидатов на места в парламенте. 

У меня не было и тени сомнения, что такой партией для меня может быть только социал-демократическая партия (SP), коль скоро она давно уже выступала за политическое равноправие женщин. В мою победу на выборах не верил никто − ни я, ни муж, ни мои родители. Но мне было ясно, что если ты что-то требуешь, если ты борешься за что-то, то ты должна быть готова предпринимать конкретные действия. Поэтому я приняла активное участие в избирательной кампании, тем более что тогда мои расходы ограничивались лишь стоимостью нескольких билетов на поезд.

Ханна Зальфельд-Зингер перед пленарным заседанием Национального совета Швейцарии в декабре 1971 г. Рядом с ней два ее соратника − депутаты парламента от партии социалистов (SP). Keystone/Str

 Я знала, что мои соперники, представители либеральной партии (FDP), пытались помешать моему избранию, используя различные юридические уловки. Они утверждали, например, что, согласно Статье 75 Конституции Швейцарской Конфедерации, пасторам нельзя избираться в Национальный совет (большую палату федерального парламента, — прим. ред.).

Но это положение было направлено вообще-то против католических священников (фактически против католиков, проигравших гражданскую войну 1847 года, подробнее здесь, — прим. ред.). И я полагаю, что мои политические оппоненты были не слишком-то рады, узнав, что они так и не смогли помешать мне избраться в парламент.

Для меня же решающим фактором была возможность показать, что женщины тоже могут предъявлять политические требования и добиваться своих целей. Я была далека от мысли, что меня действительно могут избрать и что это каким-то серьезным образом может сказаться на моей повседневной жизни.

Поэтому после победы на выборах мне необходимо было найти какое-то решение, которое позволило бы мне и дальше продолжать мое духовное служение. Я согласилась бесплатно работать пастором, взяв на себя обязанности, которые традиционно возлагались на жен пасторов. Это означало, что я перестала читать проповеди, сосредоточившись на работе в приходе, навещая, в частности, пациентов в больницах и на дому. 

Мои родители и муж взяли на себя все хлопоты по уходу за детьми, оказав мне неоценимую поддержку в то время. Отцы ведь нечасто тогда занимались пеленанием детей и сменой подгузников. С другой стороны, у мужа ситуация с работой складывалась всё хуже, и это грозило стать большой проблемой. Мои политические оппоненты выбрали его в качестве своей мишени, поскольку он не был гражданином Швейцарии. На его работу в приходе смотрели с подозрением, создалась атмосфера настоящей нетерпимости.

Чтобы положить конец этому практически безвыходному положению, мы решили, что он займется поиском работы в другом приходе. Увы, шансов у него не было! А нашей семье теперь уже из четырех человек как никогда был нужен постоянный доход. Мне, как депутату Национального совета, полагалось лишь небольшое денежное пособие. Еще у меня было право на возмещение части накладных расходов. Не сравнить с нынешними парламентариями. Так что и для меня ситуация тоже складывалась не лучшим образом, даже несмотря на то, что я проработала в швейцарском парламенте четыре года и была очень предана своему делу. 

В 1975 году меня переизбрали с очень хорошим результатом, хотя профсоюзы, в которых доминировали мужчины, отказались поддержать мою кандидатуру. А я шла на выборы снова от социал-демократической партии (SP). Поэтому в конце того же года я объявила о своем решении уйти из парламента. Мы переехали в Германию, где мой муж уже нашел работу. Такое решение было принято ради моей семьи и ради моей профессии. При этом все это время ходили слухи о том, что мой муж якобы ушёл от меня, а наша современная модель брачных отношений якобы никуда не годится. 

В Германии мы живем с 1976 года, партийно-политической работой я с тех пор не занимаюсь. Быстро нашла работу пастора в гимназии. Иногда берусь за проекты в области помощи развитию (стран третьего мира), в основном по церковной линии. По мере возможности продолжаю следить за развитием политической ситуации в Швейцарии, например, читая газету Neue Zürcher Zeitung. С тех пор как появилась такая возможность, участвую в референдумах в Швейцарии и голосую всякий раз, когда проводятся выборы в парламент. Ожесточило ли меня всё то, что мне пришлось пережить за последние 50 лет? Ни в коем случае. 

Так уж устроен наш мир. Я была рада узнать, что после моей отставки на мое место в парламент пришли другие женщины с активной политической и жизненной позицией. Я многим обязана женщинам, задолго до меня вступившим в борьбу за равные права, чьи заслуги так и остались не вознагражденными. Мне дорога их самоотверженность, и мне отрадно видеть, что многое изменилось к лучшему. Пусть даже мы все еще не добились всего того, что намечали, и пусть даже мы все еще находимся на пути к достижению этих целей. 

Мое послание молодому поколению женщин звучит просто: будьте бдительными и защищайте свои политические права. Упасть легко — подняться трудно. Не следует в первую очередь руководствоваться эгоистичными мотивами. И нужно помнить: мелкие проблемы и в самом деле порой проще решать в частном порядке. Но для более серьезных вопросов необходимо принимать уже политические решения».