Качество или скорость: страдает ли репутация науки в эпоху пандемии?

В глобальном масштабе в 2020 году вирусу были посвящены 4% всех научных публикаций. Westend61 / Giorgio Fochesato

Пандемия вновь выдвинула науку и фундаментальные исследования в центр общественного внимания, что и понятно: беспрецедентный кризис дает нам всем право обратиться к потенциалу науки и потребовать от нее конкретных результатов, здесь и сейчас! И в самом деле, сделать вакцину от коронавируса, да и не одну, науке удалось в кратчайшие сроки. Но всегда ли «быстро» означает «качественно»? И не грозит ли науке утрата былого авторитета? 

Русскоязычную оригинальную версию материала подготовил Игорь Петров.

«С момента начала пандемии на нас просто обрушилось цунами научных публикаций по Sars-CoV-2», — говорит Субхра Приядаршини (Subhra Priyadarshini), главный редактор журнала Nature India. Недавно она приняла участие в онлайн-дискуссии по вопросам научной коммуникации и проблемам контактов общества и ученых, организованной Швейцарскими академиями наук (Akademien der Wissenschaften SchweizВнешняя ссылка, именно так, во множественном числе). В глобальном масштабе в 2020 году вирусу были посвящены 4% всех научных публикаций, сообщает другой научный журнал — NatureВнешняя ссылка. 

Особенный всплеск числа таких публикаций наблюдался в начале пандемии, когда стало ясно, что ученые должны действовать быстро, оперативно сообщая о результатах своих исследований общественности. Вот почему огромное количество исследований было опубликовано в виде так называемых препринтов, то есть еще до того, как статьи были оценены независимыми рецензентами в рамках так называемого peer review.

По мнению Луки Тратчин (Luca Tratschin), эксперта в области социологических аспектов научных исследований Центра исследований проблем высшего образования и науки при Цюрихском университете (Kompetenzzentrum für Hochschul- und Wissenschaftsforschung der Universität ZürichВнешняя ссылка), наука в этом отношении сейчас стоит перед дилеммой: что для нее важнее — качество или быстрые результаты? На данный момент публикация препринтов признана в качестве чрезвычайной меры, которая обеспечивает «возможность получения научной информации как можно раньше и в сроки, которые имеют значение для формирования программ конкретных мер и действий». 

При этом существует «опасность, что позднее нам придется публично исправлять незрелые результаты скороспелых исследований». Так произошло с двумя крупными исследованиями на базе препарата гидроксихлорохина, опубликованными в авторитетных журналах The Lancet и New England Journal of Medicine. Позже эти материалы пришлось дезавуировать и отозвать.

Одно швейцарское исследование на основе гидроксихлорохина также пришлось впоследствии остановить, притом что даже такой фармацевтический гигант, как Novartis долгое время называл этот противомалярийный препарат «маяком надежды» в борьбе против коронавируса. Такого рода казусы могут привести к потере доверия к науке со стороны граждан и способствовать распространению дезинформации и откровенных фейков.

Просто заткнуть рот?

В Швейцарии препринты, связанные с коронавирусом, как правило, рецензировались Национальной целевой рабочей группой Covid 19 Science Task ForceВнешняя ссылка. Именно эта группа занимается выработкой конкретных рекомендаций для правительства. И получалось часто так, что и члены рабочей группы, и научные исследования, которые они оценивали, оказывались под перекрестным огнем критики со стороны сферы политики, а также общественного мнения. А после того, как некоторые ученые из этой группы выразили недовольство тем, что они, мол, советуют правительству, а оно, как об стену горох, их советам не следует, представители некоторых политических партий Швейцарии рекомендовали просто запретить ученым публично комментировать правительственные меры противодействия пандемии. 

Швейцария — это для политиков ужасная страна, тут люди имеют право отменять законы, уже даже одобренные парламентом. Так получилось и на этот раз: группа граждан, недовольных карантином и ограничениями свободы собраний (она называется себя «Друзья конституции») инициировала референдум против Федерального закона «О мерах противодействия Covid-19», который сейчас является правовой основой для мер правительства по борьбе с коронавирусом. Швейцарские граждане дадут оценку этому закону на референдуме 13 июня. Положение о так называемом «наморднике», запрещающее членам целевой рабочей группы Covid 19 Science Task Force выступать публично со своими идеями и размышлениями, больше не является частью этого закона. 

Оно было удалено парламентом после долгих жарких дебатов. Тем не менее, вопрос остается: как все это влияет на репутацию фундаментальной науки — сейчас и в будущем? «Проблема состоит в том, что наука иногда говорит нам о неприятных реалиях», — отмечает Рето Кнутти (Reto KnuttiВнешняя ссылка), профессор Швейцарской высшей технической школы в Цюрихе (ETH) и специалист в области физики климата. Он также регулярно попадает на страницы прессы в качестве мишени для критических стрел. «И тогда велик соблазн сказать, что эксперты все равно ничего ни в чем не смыслят, или что они хотят просто делать себе громкие имена. Хотя на самом деле дело не в доверии к науке, а лишь в том, что новая информация часто не вписывается в собственное мировоззрение, а ломать стереотипы нам всем очень не хочется». 

В целом Р. Кнутти не считает, что репутация научного знания как-то уж слишком сильно пострадала от дискуссий и противоречий вокруг «Ковид-19». По данным недавнего репрезентативного опроса, степень интереса и доверия швейцарцев к науке в этот сложный период даже возросла. Однако при этом ученый считает, что общественность должна быть куда более компетентна в методологии науки, она должна быть в состоянии отличать единичные исследования от предварительных результатов и экспертные оценки — от научной и политической публицистики и понимать, как выстраивается научный консенсус. В качестве примера он приводит недавнее научное заключение МГЭИК об ускорении темпов климатических изменений. В данном случае «одна тысяча экспертов в течение пяти лет изучала сотню тысяч исследований, а затем выработала на их основе некий общий консенсус». Сам Р. Кнутти в свое время принимал активное участие в подготовке двух отчетов МГЭИК. 

Что касается исследования причин пандемии и особенностей коронавируса, то здесь наука сталкивается пока с серьезными вызовами, характерными для начального этапа исследований, на которые еще и накладываются ожидания политиков и общественности. Все они хотят получить результаты в самые кратчайшие сроки. Обычно такой процесс занимает десятилетия. «Но теперь мы пробежали это время в течение года, со всеми вытекающими отсюда «рикошетами» и негативными побочными эффектами».

Хума Хамис (Huma Khamis) со швейцарского франкоязычного Radio Suisse Romande и вице-президент Швейцарского клуба научной журналистики (Schweizer Klub für WissenschaftsjournalismusВнешняя ссылка), настроена менее оптимистично. Пандемия ознаменовала «конец медового месяца в отношениях между наукой и гражданами. Плохо, что СМИ сообщали только факты, не давая трибуну сомневающимся. Хорошо то, что интерес к науке за время пандемии возрос буквально в разы».

Роль средств массовой информации

Большая часть ответственности за распространение по-настоящему научных результатов исследований лежит на средствах массовой информации. Опрос, организованный и проведенный недавно под хэштегом #CovidSciCom в Швейцарии, США и Индии, показал, что ученые, эксперты, исследователи и университеты как источник знания вызывают у потребителей информации куда больше доверия, чем просто журналисты. Известная присказка «британские ученые выяснили» недаром стала всемирно популярной. С другой стороны, свою негативную роль сыграло сейчас широкое убеждение в том, что «нам журналистика не нужна, потому что все есть в интернете». 

Репутация публикаций на научные темы стала в последние годы падать в никуда. Виноваты в этом и сами СМИ, которые часто просто перестают отличать публицистику от научного репортажа, комментарий от информации, начинают путать собственные «убеждения», которые так хочется опубликовать, пользуясь «рычагом» масс-медиа, от стандартов объективной научной публикации. Что касается потребителей информации, то они давно, находясь под влиянием соцсетей, переключились от поиска данных, меняющих их мнения и расширяющих их кругозор, на поиск всего того, что их личное мнение укрепляет и подтверждает. Опять же, добровольно «рвать свои шаблоны» никто не хочет. Цена же такой лени — жизнь людей. 

А между тем потребители информации должны иметь в своих руках инструменты, позволяющие трезво оценивать пресловутых «британских ученых» и быстро выяснять, с чем они имеют дело, с фейками или правдой. И недаром все опрошенные нами журналисты, идет ли речь о специализированных журналах или о популярных СМИ, рассматривают контроль качества как самую большую проблему. Субхра Приядаршини из журнала Nature India говорит, что «у нас отбираются только лучшие препринты, которые всегда идентифицируются как таковые. Часто нам, профессионалам в области СМИ, не хватает знаний в иных областях, и тогда нам приходится связываться с экспертами и просить их дать нам их оценку».

Но делается ли это так всегда и везде? И в достаточной ли степени СМИ различают разные типы проводимых исследований и объясняют их недостатки публике? «Многие редакции газет или радиостанций в последние годы сильно сократили научную журналистику», — сетует Лука Тратчин. Рето Кнутти видит проблему не собственно в СМИ, а в том, «что мы не готовы платить за качественную информацию. Экономическое давление на СМИ сейчас огромно, научная журналистика стоит дорого, а люди больше не читают тексты, где „много букв“, предпочитая в лучшем случае читать в социальных сетях подводки к статьям».

Не забывать про тех, кто сомневается

Не следует также забывать, что наука состоит не только из результатов, но прежде всего из научных дебатов, из апробации теорий и обмена аргументами. Многие теории оказываются несостоятельны, и от них приходится отказываться. Иначе, однако, научный прогресс недостижим. «Наука производит новые знания. Но это новое знание сопровождается еще большим количеством вопросов, оно ведет к большей неопределенности, к еще большему незнанию», — говорит Лука Тратчин. В самом деле, чем шире круг познания, тем длиннее граница с областью непознанного. Эта амбивалентность, по его словам, является как проблемой, но также и источником истинной ценности научного познания. 

«Каждый научный результат включает в себя долю неопределенности, а потому он должен быть вписан в четкие методологические и концептуальные рамки. Наука не просто ведь отражает ясную и однозначную реальность. При этом сложные научные выводы часто сокращаются, искажаются и нарочито преувеличиваются в СМИ. Ковид-19 показал нам, ученым, что мы должны четко указывать на то, что мы знаем и на то, чего мы не знаем, а давать рецепты в нашу задачу не входит. И люди должны это понимать», — говорит Марсель Таннер (Marcel Tanner), президент Швейцарских Академий наук. 

Рето Кнутти предлагает исследователям совершить «нарративный поворот», начав упаковывать свои выводы в увлекательные, но от того не менее глубокие истории, чтобы иметь возможность донести их в понятной и доходчивой форме до самой широкой аудитории. При этом он цитирует экономиста и нобелевского лауреата Дэниела Канемана (Daniel Kahneman), по словам которого, «никто еще никогда не принимал решений, основываясь на голых цифрах. Нам нужны истории». То есть эмоции! И, возможно, «дебаты вокруг предложения „заткнуть рот“ национальной целевой рабочей группе по Ковиду не были такой уж плохой вещью. Нам стало ясно, что замалчивание или цензура неудобных фактов — это не выход». 

«Личная ответственность каждого гражданина как источник мотивации для рационального социального действия (Талкотт Парсонс) сможет заработать только тогда, когда каждый гражданин получит возможность формировать свою собственную картину мира и точку зрения с опорой на все имеющиеся факты. А научная коммуникация и консультирование политиков — это, в конечном счете, две „большие разницы“. Первое касается порядка и привычек в сфере потребления медиаконтента, второе — формата диалога с политиками. И пусть даже связь между наукой, общественностью и СМИ заработает, все равно это еще далеко не означает, что мы сможем найти какой-то modus operandi со сферой политики», — резюмирует Рето Кнутти.