Русские бомбисты: «Мы должны совершать ужасные поступки!»

«Осторожно! Она взорвется от тепла. Бросьте ее в воду!». Для некоторых «бомбистов-нигилистов» это предупреждение стало роковым. Andrea Caprez

В Цюрихе в 1889 году русский студент случайным образом подорвался на самодельной бомбе. Этим он оказал другим иностранцам «медвежью услугу», ведь из-за этого инцидента из страны их было выслано немало. С другой стороны, с тех пор в Швейцарии изготовление и хранение взрывчатых веществ стало строго преследоваться по закону: вторая часть нашей серии материалов об анархизме в Швейцарии.

6 марта 1889 года: цюрихский полицейский докладывает своему шефу, что в городе поползли слухи о том, будто два русских студента устроили за городом дуэль, только не на пистолетах, а на бомбах… И что оба тяжело ранены, поэтому друзья отвезли их в клинику. Комиссар полиции Фишер, знаток здешней эмигрантской среды, не верит ни единому слову, но все же отправляется на гору Цюрихберг, где якобы и состоялась дуэль. На месте его ожидает ужасная картина: на снегу огромные пятна крови, следы взрыва, смятая жестяная банка, заполненная густой желтоватой жидкостью и… части человеческой ступни.

Небольшое количество динамита

Следующая цель Фишера — кантональный госпиталь, где он осведомляется о персональных данных пациентов. Оказывается, что одного зовут Александр Демски, он польский дворянин, который учится в швейцарской Высшей технической школе (ВТШ / ETH), другого зовут Яков Бринштейн. Он подданный Российской империи, работает печатником в местной социалистической газете Arbeiterstimme («Голос рабочего»).

Фишер знаком с Бринштейном, потому что тот давно уже занимается политической агитацией среди русских студентов в Швейцарии. В прошлом году во время обыска у него дома было найдено небольшое количество динамита, но, так как хранение взрывчатых веществ не карается законом, его отпустили без последствий. Врач встречает Фишера словами: «Бринштейн безнадежен». Но это не мешает полицейскому сразу же приступить к допросу. Бринштейн упорно молчит. И только когда Фишер грозит арестовать всех его дружков, тот сознается, что испытывал самодельную бомбу.

Когда Фишер достает из кармана и показывает ему вещественное доказательство, собственно бомбу, Бринштейн кричит: «Осторожно! Она взорвется от тепла. Бросьте ее в воду!» Фишер бросает жестяную банку в кружку с водой, после чего, как он позже напишет в протоколе, раздается «ужасный взрыв», от которого «все стекла» и «все стулья» в больничной палате разбиваются вдребезги.

«Мы должны совершать ужасные поступки»

В ходе допроса Бринштейн клянется, что не планировал совершать терактов в Швейцарии и что он просто выполнял поручение «найти эффективное средство для революционной борьбы в России». «Что Вы вообще хотите, господин комиссар?», — объясняет он. «У нас ведь нет денег, чтобы поднять массы на борьбу. Поэтому, чтобы достичь этой цели, мы должны совершать ужасные поступки. У нас, чтобы привести в движение тело, нужно попасть в голову, а голова — это царская семья».

Но Фишер не знает, что в действительности Якова Бринштейна зовут Исаак Дембо и что еще с молодых лет он входил в ряды террористической организации «Народная воля». Народовольцы писали на своих знамёнах борьбу за демократию, не чураясь при этом терактов. На их счету не в последнюю очередь и взрыв бомбы, в результате которого в 1881 году погиб царь Александр II. Сам Дембо был замешан в попытке покушения на Александра III и поэтому должен был бежать за границу.

В будущем он хотел снова вернуться на родину, с тем чтобы начать там печатать и распространять революционную литературу. С этой целью он поступил в Цюрихе учиться на типографа. В разговоре с Вереной Концет-Кнехт (Verena Conzett-Knecht, 1861-1947), швейцарской профсоюзной деятельницей, предпринимательницей и борцом за права женщин, он прямо признавался: «Такова доля бойцов политического авангарда — самоотверженно рисковать жизнью во имя других».

«В ополчении»: подвыпившие полицейские с надменным видом издеваются в компании завсегдатаев пивной над «динамитчиками» и «бомбистами». Аутентичная карикатура того времени на злобу дня. zvg

Через два дня после неудачных манипуляций с самодельной бомбой Исаак Дембо умирает, так и не выдав капитану Фишеру своих заказчиков. Его похороны становятся политической манифестацией, направленной против царского режима в России, в которой участвует все русское и польское студенчество Цюриха и даже многие цюрихские социалисты. Представители профсоюзов и других левых организаций несут за гробом венки с революционно-красными лентами.

«Цюрихский инцидент с бомбой» обращает на себя внимание как внутри страны, так и за рубежом. Русский посол требует от властей сведений об изготовителях бомб и об их политическом окружении. Буржуазная пресса требует выяснить, был ли это единичный случай или же «в этом безумии скрывается некая система». Газета Neue Zürcher Zeitung требует не допустить, чтобы Швейцария превратилась в «испытательный полигон», на котором готовятся массовые беспорядки и убийства в других странах. А журнал Limmat даже предлагает без церемоний выдворить из страны «всё это змеиное отродье всяческих авантюристов, утопистов и фанатиков».

«У нас здесь 98 русских студентов»

Расследовать всё это дело правительство поручает комиссару Фишеру, которого один из журналистов описывает как человека «очень энергичного, очень умного» и с «необычайно проницательным взглядом за голубыми стеклами очков». Год назад Фишер, правда, учинил международный скандал, самовольно опубликовав имена шпионов, которые по поручению германского правительства выслеживали немецких социалистов, находящихся в Цюрихе в изгнании. Но он хорошо разбирается в русском эмигрантском сообществе, и потому если кто и сможет расследовать это темное дело, то только он!

«У нас здесь 98 русских студентов», — рассказывает комиссар Фишер корреспонденту французской газеты Figaro, специально приехавшему в Цюрих писать репортаж о здешних «нигилистах», каковые, по словам Фишера, есть «ужасные типы», одобряющие революционное насилие. Но все они одиночки, которых интересует только собственная родина, а все остальное им безразлично. К тому же в русском эмигрантском сообществе царит страшный раздор, «все эти люди ненавидят друг друга и обмениваются ужасными оскорблениями» (как ситуация в постсоветском эмигрантском сообществе в Швейцарии выглядит сейчас, читайте выше).

Спустя несколько дней комиссар Фишер дает распоряжение об аресте некоторых россиян, среди них и студентка медицинского факультета Мария Гинзбург, любовница Дембо. Сначала она делает попытку выкрутиться, представившись его сестрой, которая якобы ни о чем не имеет ровным счётом никакого понятия, но в конце концов ей приходится сознаться, что в изготовлении бомбы она принимала самое непосредственное участие. 

Комиссар Фишер проводит многочисленные обыски в домах, в результате чего полиция находит всего лишь не запрещенную в Швейцарии революционную литературу и частную переписку. Из этой переписки, правда, комиссар Фишер узнает, что Дембо входил в состав революционного кружка, который называет себя «террористической партией» и который поддерживает контакты с русскими эмигрантами в других швейцарских городах.

Лаборатории, где готовятся преступления

Поэтому комиссар Фишер расширяет рамки следствия вплоть до Женевы, где полиция обнаруживает (и ликвидирует) подпольную типографию, которая печатает революционные брошюры с целью их дальнейшей переправки в Россию. В поле зрения следователей попадает и ВТШ. 

Так как Александр Демски, второй изготовитель бомб, официально изучает химию, то Фишер подозревает, что взрывчатку могли изготовить именно в лабораториях цюрихской «Вышки». «Нельзя допустить, чтобы единственная такого рода высшая школа в Швейцарии становилась лабораторией, в которой готовятся преступления», — возмущалась газета NZZ, требуя, чтобы производство взрывчатых веществ и торговля ими были объявлены преступлением и стали наконец-то преследоваться по закону.

Ситуация дополнительно подогревалась «фейк-ньюс» о том, что вся эта взрывчатка, приготовленная «нигилистами», якобы предназначалась не только и не столько для русского царя, сколько для кайзера Германии. Правительства России и Германии требуют ознакомления с материалами следствия и грозятся не признавать в дальнейшем нейтралитет Швейцарии. в случае если эмигранты на ее территории будут и впредь создавать угрозу для внутренней безопасности этих государств. Будучи под политическим давлением, следователи действуют с непривычной жесткостью. 

Одну подозреваемую Фишер сажает в следственный изолятор, всех возможных «бомбистов-нигилистов» принудительно фотографируют и назначают им длительные сроки предварительного заключения. Даже у буржуазных журналистов эта мера вызывает некоторое недоумение. Особого смысла всё это, однако, не имело. Комиссар Фишер так и не смог доказать, что все арестованные им лица виновны в противоправных действиях. Участия в международном заговоре тоже доказать не удаётся. 

«Выгнать анархистов вон!» Швейцарский сатирический журнал «Der neue Postillon» в 1895 году изображает анархистов в виде майских жуков-вредителей, от которых непременно надо избавиться. Der neue Postillon

В заключительном отчете он констатирует, что «не нашел никаких следов сговора, направленного непосредственно против персоны какого-либо иностранного правителя или против представителей властей зарубежного государства, и что ицидент со взрывом бомбы в Цюрихе — это всего лишь неудачный технический эксперимент незначительной политической группировки». 

Тем не менее в заключении своего доклада он рекомендует властям выслать из страны всех иностранных анархистов. 7 мая 1889 года правительство принимает решение выслать тринадцать русских и поляков, среди которых Александр Демски и подружка скончавшегося Исаака Дембо. Им дают неделю, чтобы выехать в любую другую страну по их выбору.

Полезный инструмент

Буржуазная правая пресса приветствует высылку иностранцев, которые «компрометируют страну и наносят ей вред», а также ставят под угрозу «нашу добрую репутацию». Левые же возмущены «насильственным попранием общественных свобод», когда при помощи подобных мер правительство преследует людей за свободные политические убеждения. 

Газета Züricher Post с возмущением пишет: «Сколь же низко пали мы с былых высот традиций свободы, гостеприимства и национальной гордости». «Прогнувшись» под давлением царской России, Швейцария-де не только не дала высланным студентам закончить учебу, но еще и навсегда лишила их возможности вернуться на родину, создав для их семей в России опасную ситуацию, чреватую репрессиями.

Но с позиций истории гораздо важнее политические последствия цюрихского инцидента с бомбой. В 1894 году в Швейцарии вступил в силу закон, согласно которому изготовление, продажа и транспортировка взрывчатых веществ объявлялись наказуемым преступлением. Для федеральной прокуратуры этот закон оказался чрезвычайно полезным инструментом в борьбе против иностранных анархистов в Швейцарии.

Теракты в Швейцарии

В Швейцарии ничего и никогда не происходит? Если повнимательнее взглянуть в историю страны, то мы увидим, что политически мотивированный терроризм имел место в стране куда в большей степени, чем нам кажется сегодня. Жертвой самого первого классического политического теракта на земле Швейцарии стала Герцогиня Амалия Евгения Елизавета Баварская (Elisabeth Amalie Eugenie, Herzogin in Bayern), супруга императора Франца Иосифа I, императрица Австрии, заколотая в Женеве 10 сентября 1898 года  анархистом Луиджи Луккени (Luigi Luccheni).

Однако, как оказалось, это было только начало. Затем Швейцария пережила самую настоящую волну политически мотивированных терактов, источником которых стало анархистское подполье. Анархисты нападали на банки и полицейские казармы, они пытались взрывать поезда, шантажировали богатых промышленников и предпринимателей, убивали своих политических противников и оппонентов.

Как правило, террористы имели иностранное происхождение, попадая в Швейцарию из России, а также Италии, Германии и Австрии. Нередко они просили и получали в Швейцарии политическое убежище, но только для того, чтобы продолжить свою деятельность. Швейцарцев среди террористов-анархистов было очень мало, и почти всегда они находились под влиянием зарубежных анархистских кругов. Страх, который распространяли анархисты, был порой куда больше фактически нанесённого ими ущерба. Часто, мастеря свои бомбы-самоделки, анархисты сами же на них и подрывались.

И тем не менее для Швейцарии как государства анархистский террор был серьёзным вызовом, реагировать на который Конфедерация пыталась укреплением законодательных основ противодействия террористической угрозе. Так называемый «Закон об анархистах», принятый в 1894 году, значительно ужесточал меры наказания за все деяния, совершенные при помощи взрывных устройств или за помощь в подготовке таких деликтов. Одновременно швейцарские кантоны, как правило, отказывались ужесточать миграционное законодательство, на основе которого они щедро предоставляли политическое убежище всем иностранным «диссидентам».