В огонь и воду за Барьерный риф

По мнению Кати Николе, хороший коралл - это живой коралл. Fabrice Rochat

Два года назад Катя Николе начала изучать морскую биологию в университете австралийского города Таунсвилл. Почти ежедневно она погружается в океан на встречу с Большим Барьерным рифом, «героем» ее будущей докторской диссертации.

Когда Европа начинает ежиться от первых заморозков, в городе Таунсвилл, что на северо-востоке Австралии, уже кипит солнечная весна. С широкой улыбкой, такой же лучистой, как и солнце Австралии, 27-летняя Катя Николе встретила меня в местном аэропорту. Сквозь тропическое марево мы отправились с ней к центру, вдоль массивной Замковой горы — холма из красного гранита, 300-метровый силуэт которого возвышается над этим прибрежным городом с населением 200 тысяч жителей.

Расположившись на террасе одного из кафе на главной улице города, я слушал вводную лекцию Кати о кораллах, которую она тут же дополняла рисунками на листке бумаги. Катя рассказала мне, что из-за потепления климата за какие-то 30 лет исчезла половина кораллов, образующих знаменитый австралийский Большой Барьерный риф.

После короткой прогулки вдоль залива напротив расположенного у порта Магнитного острова, большая часть которого объявлена национальным парком, мы вновь сели в машину и отправились в Университет им. Джеймса Кука. Именно там Катя готовится к намеченной на 2016 г. защите докторской диссертация по морской биологии.

Зов тропиков

Отец Кати — наполовину англичанин, мать – из Португалии. Сама Катя родилась в Женеве, степень бакалавра по биологии она получила после трёх лет учебы в Университете города Невшатель. После первого, швейцарского, этапа своего обучения Катя провела полтора месяца в качестве молодого научного сотрудника в Египте, где изучала «рыб-чистильщиков» («Labroides phthirophagus»). Практической опыт работы «в походных условиях» ей понравился настолько, что она решила продолжить дорогу к своей мечте – докторской диссертации по биологии.

У Кати был выбор: Канада, Франция или Австралия. В итоге она решила уехать далеко, надолго и туда, где жарко. Так Катя оказалась в Таунсвилле в феврале 2011 г., сразу после прохода циклона Яси. Она вспоминает: «Какая колоссальная разница между холодом Швейцарии и австралийскими тропиками с их наводнениями, реками, перерезавшими дороги, деревьями, вырванными с корнем! Целую неделю не было электричества. Я не очень хорошо говорила на английском, и поначалу нелегко было найти жилье, открыть счет в банке…» К счастью, ей помогли хорошие друзья.

Катя Николе

Целую неделю не было электричества. Я не очень хорошо говорила на английском, и поначалу нелегко было найти жилье, открыть счет в банке…

Чем больны кораллы

Когда мы приехали в университет, Катя, словно давняя хозяйка здешних мест, показала мне кампус, где живут более 12 тысяч студентов, из которых 1 400 — иностранцы. Там Катя делит рабочий кабинет с аспирантом из Италии. Отделения университета разбросаны на большой территории, утопающей в тени высоких эвкалиптов. За столиком в университетской столовой Катя рассказала мне о своей работе в океане. С марта по июнь этого года она уезжала на остров Лизард (Lizard Island), еще один остров с национальным парком у побережья штата Квинсленд, примерно в 500 километрах к северу от Таунсвилла.

В той поездке подъем был в 6:30 и сразу же — подготовка к выходу в море, которая обычно занимала около часа. «Когда вы погружаетесь для исследовательской работы, необходимо много оборудования», — поясняет Катя. Для сбора кораллов нужны молоток и долото, для фиксирования скорости распространения заболевания кораллов необходим фотоаппарат или рулетка.

Примерно в 8:00 мы садимся в лодку и около получаса плывем на место. Затем в ходе двух сеансов погружения, каждый из которых длится 1-2 часа, идет сбор данных и фотосъемка. Иногда я брала также образцы воды, анализ которых требовал в таком случае еще пары часов дополнительных исследований в лаборатории острова. Эта работа непосредственно «на поле боя» позволила Кате первой обнаружить болезнь, которая передается кораллам через морских улиток вида Drupella.

Катя в своей стихии. Порой она проводит под водой по несколько часов в день. Katia Nicolet

Под угрозой исчезновения

Именно здесь Катя влюбилась в Большой Барьерный риф. «Это уникальная экосистема, чрезвычайно плодовитая, с невероятным биоразнообразием», — с энтузиазмом рассказывает Катя. «Риф можно сравнить с тропическими лесами Амазонки». Одновременно ее поразила уязвимость гигантского рифа – уникального природного памятника, медленно, но верно гибнущего под воздействием всевозможных неблагоприятных факторов. 

Катя пытается выяснить, как передается болезнь кораллов, но все не так просто. «На месте я в течение двух лет вела сразу три или четыре долговременных эксперимента, чтобы найти ответ на этот вопрос. Теперь я периодически возвращаюсь туда для сбора новых данных. В ходе других исследований я поместила кораллы в клетки, чтобы увидеть, что происходит, когда рыбы не могут достать кораллы, которыми они питаются».

Кораллы могут выжить в воде температурой до 31°С. При более высокой температуре кораллы белеют из-за потери водорослей, которые живут в симбиозе с кораллами, обеспечивая 80% от необходимой им энергии. Это означает неминуемую смерть. Повышение кислотности океанов из-за СО2 приводит к тому, что кораллы становятся более хрупкими – словно кости, изъеденные остеопорозом. Глобальное потепление климата вызывает все более сильные циклоны, которые в свою очередь разрушают и без того уже хрупкие кораллы.

Вдобавок ко всему, загрязняющие вещества, такие как тяжелые металлы и инсектициды, также атакуют кораллы, в то время как удобрения, богатые нитратами и фосфатами, вызывают размножение вредных для кораллов бактерий. Помимо этого, 2 600-километровый Большой Барьерный риф является излюбленным местом размножения большого числа видов рыб, которых вылавливает и употребляет в пищу человек.

За последние 30 лет Большой Барьерный риф сократился в два раза. Katia Nicolet

Больница для черепах

Во второй половине дня Катя повела меня в таунсвилльский аквариум, чтобы показать местную больницу для черепах. Там в нескольких бассейнах медленно выздоравливали морские черепахи — больные или покалеченные лопастями корабельных приводных винтов. В тот момент в больнице было семеро «пациенток», проглотивших кто рыболовный крючок, кто пластиковый пакет. Большой зеленой черепахе, панцирь которой был поврежден лодочным винтом, нужны долгие месяцы, чтобы оправиться от несчастного случая.

В гигантском аквариуме имеется и самый большой «содержащийся в неволе» коралловый риф. Катя показала мне рыб, которых она часто встречает при погружениях. Здесь же плавали и акулы разных размеров. Несмотря на многочисленные опасности, угрожающие Большому Барьерному рифу, Катя остается оптимистом и надеется, что накопление знаний, происходящее благодаря научным исследованиям, а также развитие возобновляемых источников энергии и экотуризма будут способствовать решению этих проблем.

Что касается будущего, то у Кати на завершение докторской диссертации есть еще три года. «Если все пойдет хорошо, я надеюсь за последний год создать модель для прогнозирования вспышек эпидемий среди кораллов, — строит планы Катя. Не знаю, смогу ли я после этого остаться в Австралии, а может быть, уеду в другую страну для продолжения образования или для другой работы. Единственное, в чем я уверена, — это в том, что я хочу продолжать мои исследования, чтобы лучше понимать и защищать коралловые рифы — не важно, в Австралии или где-то еще». 

Швейцария и швейцарцы — короче говоря…

Живя в Швейцарии, я даже не осознавала, насколько высоки в этой стране уровень и качество жизни ее граждан. Я думаю, что здесь как в той поговорке: что имеем, не храним, потерявши — плачем…

 

Я бы конечно не стала утверждать, что в Швейцарии все просто идеально и нет проблем. Однако стоит только посмотреть на политическую нестабильность, характерную для Австралии, то невольно призадумаешься: а может быть швейцарская система и впрямь не так уж плоха?

 

Многие вещи, которые для нас в Швейцарии являются само собой разумеющимися, — определенные базовые трудовые права, возможность получать социальную помощь, хорошая система общедоступного образования или хорошая экология, — здесь порой просто немыслимы.

 

Катя Николе

Катя Николе (Katia Nicolet)

Родилась 30 июня 1986 года в Женеве.

2006-2009 гг.: бакалавриат по биологии в Университете г. Невшатель;

2011-2012 гг.: переезд в Таунсвиль для обучения в магистратуре по биологии моря в «Университете им. Джеймса Кука»;

2013 г.: начало подготовки в том же Университете докторской диссертации по биологии моря, которую она планирует завершить в 2016 г.

Большой Барьерный риф

Риф сформировался в конце последнего ледникового периода, то есть около 10 тыс. лет назад. Находится к Северо-востоку от Австралии. Протяженность — 2 600 км, площадь — 348 тысяч кв. км. Эта структура, созданная живыми организмами, видна даже из космоса.

Большой Барьерный риф — крупнейшая система коралловых рифов в мире, включающая около 400 видов кораллов и более 1 500 видов рыб, от небольших бычков до китовых акул, а также более 5 тыс. видов моллюсков. Это также место обитания многих видов животных, находящихся под угрозой исчезновения, таких как дюгони и большие зеленые черепахи.

По оценке «Австралийского института морских наук» (AIMS), всего за 27 последних лет Большой Барьерный риф потерял половину своих живых кораллов. Институт объясняет это следующими факторами:

— на 48% этот процесс связан с ущербом, нанесенным циклонами. В общей сложности Большой Барьерный риф начиная с 1985 года затронули 34 циклона;

— на 42% виновата морская звезда Терновый Венец (Acanthaster planci), которая питается кораллами. Причины ее активного размножения, начиная с 70-х годов, до конца не выяснены. Ученые выдвигают гипотезу, в соответствии с которой чрезмерный вылов рыбы привел к тому, что у этой морской звезды исчезли естественные враги. Возможно, это также связано с загрязнением воды или с природной цикличностью изменения размера популяции.

— на 10% ответственен процесс побеления кораллов, явление, которое убивает кораллы, если живущие с ними в симбиозе водоросли исчезают в результате повышения температуры воды или загрязнения окружающей среды.

Перевод с французского и адаптация: Юрий Обозный